Религиоведение. Индуизм - Альбедиль Маргарита Федоровна - Страница 18

Убийство коровы, как и брахмана, стало считаться самым страшным прегрешением, а защита того и другого — самым высоким подвигом. Не одно поколение индуистов воспитано в твердом убеждении, что если убить корову, разрешить убийство или съесть кусок говядины, то придется мучиться в аду столько лет, сколько шерстинок в коровьей шкуре. Впрочем, был возможен обряд очищения. Для этого индуист, виновный в прегрешении, должен был совершить поход к святым местам, неся с собой коровий хвост на палке. Практиковались и более унизительные процедуры, например, его могли заставить надеть на себя шкуру дохлого животного, носить веревку на шее, ходить с пучком соломы во рту и т. и.

Нет уж, лучше оказывать корове знаки почтения, совершая время от времени вокруг нее как вокруг святыни круговой обход-прадакшину, и ни в коем случае не бить ее палкой, не толкать, не мозолить ей глаза и вообще не мешать ей делать то, что она хочет. Во время многих индуистских праздников коровам оказывают вполне божественные почести, с ними связаны разнообразные ритуалы и обеты. Священными считаются и пять продуктов, происходящих от коровы, панчагавья: молоко, простокваша, топленое масло, навоз и моча. Их используют не только в бытовых, но и в ритуальных и медицинских целях.

Производные от названия коровы, санскритского «го» (тот же индоевропейский корень, что и в славянском «говядо»), слышны в названиях многих индийских селений и рек. Даже если это является случайным совпадением или результатом народной этимологии, индуисты все равно связывают их со священной коровой, и во многих храмах, установленных в верховьях рек, струйка воды, будто бы дающая начало течению реки, выливается из отверстия, форма которого повторяет коровью морду.

Словом, лик священной коровы осеняет многие стороны индуистской жизни. М. Ганди рассматривал такое отношение к корове как проявление принципа единства всего живого и сострадания к нему со стороны человека: «Для меня защита коровы — одно из самых восхитительных явлений в человеческой эволюции… Корова символизирует для меня всех меньших братьев человечества. Такое отношение к ней содействует постижению человеком его единства со всем живым». Поэтому нет ничего удивительного в том, что коровы свободно разгуливают по индийским городам и могут спокойно отдыхать на проезжей части улицы: их никто не тронет.

В феврале 1829 г. И. В. Гете, интересовавшийся индуизмом и его философией, заметил своему секретарю Эккерману: «В этой философии нет ничего чуждого нам, скорее, в ней повторяются эпохи, через которые прошли мы все. В детстве мы сенсуалисты; когда любим и приписываем предмету любви свойства, которых в нем, собственно, нет, — идеалисты. Едва только любовь зашатается, едва пробудятся сомнения в верности любимой, и в мгновенье ока мы уже скептики. К остатку жизни относишься безразлично — как есть, так и ладно, вот мы, наподобие индийских философов, и кончаем квиетизмом».

К сожалению, мнение Гете на Западе разделяли не все и не всегда. Вообще принято считать, что в Древнем мире только в трех цивилизациях сложились самостоятельные философские традиции: в Индии, Китае и Греции. Но, несмотря на этот неопровержимый факт, нередко приходится слышать, что в Индии, и в частности в индуизме, нет философии как таковой. В наше время подобная оценка может рассматриваться как недопустимое проявление европоцентризма, и потому открыто писать об этом не решаются, но говорить — говорят, и, случается, подобные утверждения звучат даже в студенческих аудиториях из уст преподавателей. Осуждать их не приходится: для такого мнения есть свои причины. Главная из них — инерция понимания и употребления термина «философия», восходящего к признанным авторитетам европейской мысли: Платону, Аристотелю, Канту, Гегелю.

Самое распространенное представление о философии, к которому мы привыкли, рассматривает ее как теоретическое осмысление основ бытия и мышления. Что же касается индийской мысли, то по расхожему мнению она считается религиозно-практическим умозрением. Едва ли стоит приравнивать одно к другому, и в этом смысле можно сказать, что индийская философская традиция не удовлетворяет европейскому определению философии. Но, в конце концов, что такое философия? Один из способов познания мира, и к тому же далеко не единственный.

Что же понимается под философией в индуизме? В нем есть несколько терминов, соответствующих нашим взглядам на философию. Важнейшие среди них: брахма-видья — знание абсолюта; даршана — теоретическое видение, взгляд; ачвикшики — теоретическое исследование; мата — теория.

Возможно, мы проясним ситуацию, если поинтересуемся отношением индийских мыслителей к европейской философии. И хотя оно не было постоянным, не раз меняясь в ходе истории, со временем обозначились два главных полюса.

Первый демонстрировал веру в просветительскую и цивилизаторскую роль англичан, а также принятие европейского рационализма в качестве масштаба для переоценки своей традиции. Второй полюс представлял собой главным образом критику пороков западной цивилизации и поиски своего пути развития.

В спорах с европейской мыслью философская Индия утверждалась в качестве равноправного партнера Запада. Как писал Ауробиндо Гхош: «Индия должна узнать от Европы, как покорять внешнюю природу, а Европа должна узнать от Индии, как покорять природу внутреннюю». Он же верил, что именно Индии предстоит дать миру религию, в которой гармонично сольются все религии, науки и философии, превратив человечество в единую душу.

Как же выражали сами индийцы свои философские воззрения? Прежде всего, они противопоставили западному опыту секуляризации нерасторжимое единство философии и религии. Формулой этого единства стал емкий афоризм Абхедананды, ученика Свами Вивекананды: «Религия — практическая сторона философии, философия — теоретическая сторона религии». О том же несколько иначе сказал Ауробиндо Гхош: «Философия — это интеллектуальный поиск основополагающей истины вещей, религия — это попытка сделать динамичной истину в человеческой душе. Они взаимно важны: религия, которая не служит выражением философской истины, вырождается в предрассудки и обскурантизм, а философия, не питающая себя религиозным духом, становится бесплодным светом».

Таким образом, философия в индуизме не рассматривалась в качестве служанки богословия, как на христианском Западе; скорее, они взаимодополняли друг друга. Кажется, примерно такая же ситуация была раньше и в Европе: до новейшего времени здесь не было нужды подчеркивать различие религии и философии. Они были обращены к близким проблемам, хотя и восходили к разным культурам: философия — к античности, а религия — к еврейской культуре. Из всех индийских терминов для обозначения философии наиболее близким к европейскому пониманию оказался термин «даршана». В большинстве случаев он означает внутреннее видение, прозрение реальности, ее интуитивное осознание, воззрение на мир, которое интересно не само по себе, ради удовлетворения досужего любопытства, но ведет к освобождение от тягот мирского бытия. По смыслу ему близок термин «мокшавада», наука о свободе.

По мнению многих индийских философов даршана — это не только само видение, но и его инструмент: «Видение себя — это ключ ко всем школам индийской философии. И это причина, почему большинство ее школ являются также и религиозными школами», т. е. даршана — это не поиск истины, а оформление уже открытой, увиденной внутренним взором, постигнутой истины.

Есть, правда, и противоположные примеры, когда стремление построить личный философский и мистический опыт опирается на внеличностные основы, чаще всего на священные тексты. Главная цель человеческого духа, например, для Шанкары, основателя веданты, — непосредственное переживание единства с брахманом, но этот опыт обретает законность лишь при опоре на священные тексты. Сами же тексты, согласно ему, не являются творением человека, а «подобно струйкам дыма» исходят от брахмана.