Огонь посредине зимы - Романовская Ольга - Страница 8

– Экая важность! – хрюкнул Матеуш. Он немного успокоился, решил, что дело наконец пошло на лад. Падчерица еще немного покобенится, поднимет колечко и даст себя поцеловать. – Разве люди для любви женятся? Я семь лет вдовствую, без хозяйки, без наследника. Ты и вовсе не пришей кобыле хвост, из милости здесь обретаешься. Сделка выгодная, соглашайся! Куда тебе еще податься?

– Известно куда! – проворчала Лорна. – Она ученая, думает, будто ждут ее с распростертыми объятиями! Как мать, хочешь, чтобы обрюхатили и в канаву бросили? А так и будет, помяни мое слово, если ты за сына не выйдешь! Кто тебя защитит? Да любой к стенке прижмет, вдоволь между ног потешится.

– Вы… вы же старый! – раскрасневшись, выпалила Тесса.

– На твой век хватит, – со смешком заверил Матеуш и покосился на кровать. – Я ведь и доказать могу, что ничем юнцам не уступаю.

Тут Тесса окончательно запаниковала. Что, если они втроем завалят ее на постель? Тогда все пропало, ей одна дорога – отчиму в жены.

«Сила – в уме да в хитрости», – в свое время наставляла мать. Отчим глуп, его мать и сестрица тоже. Пусть успокоятся, поверят, будто уговорили. Если Тесса и дальше станет упорствовать, они ее принудят, а так она выиграет немного времени, подумает. Одно Тесса знала точно: в церкви во вторник ее не будет.

– Ну как, согласна?

Уставший ждать Матеуш навис над ней грозной тенью. Выходит, опасения Тессы не напрасны, ее насилием собирались принудить к замужеству.

– Да! – пискнула она прежде, чем пальцы Матеуша коснулись ее плеча.

– Вот и славно, давно бы так! – просиял он.

По правде, Матеуш не собирался задирать ей сегодня юбки: слишком много эля выпил, опасался осечки. С девчонки станется растрезвонить о его немощи, да и при сестре, матери как-то неудобно. Положим, в прежние времена было в порядке вещей ложиться в брачную постель при свидетелях, но при мужчинах, не женщинах. Собирались в комнате молодоженов родные жениха, следили, чтобы все честь по чести, советы давали. При немощи мужа и подсобить могли – все одна семья. Но те времена давно прошли, только Тессе об этом знать необязательно. Ишь, как испугалась! Этого Матеуш и добивался.

– Вся округа обзавидуется – какая хорошенькая, смазливая жена!

Он ласково потрепал ее по щеке, мысленно прикидывая, как быстро сможет вступить в права наследования.

– Колечко надень и слово давай.

– При нотариусе. Хочу брачный контракт, – неожиданно вновь заартачилась Тесса.

Она отворачивалась, по мере возможности старалась отодвинуться от отчима-жениха. Как же от него разило кислым пивом и потом! Сколько себя помнила, Тесса ненавидела этот запах. Казалось, он был повсюду, впитался в стены. «Аристократка», – как брезгливо звала ее Ясмина, Тесса единственная из всех мылась каждый день, тратила скудные карманные деньги на душистое мыло.

– Да вы только посмотрите на нее! – Лорна аж затряслась от возмущения. – Мало ты ее порол в детстве!

А ведь она права, больше всего доставалось Карен, Матеуш мог и кулаком двинуть. Тессе в основном доставались тычки и подзатыльники. Пороть отчим ее, само собой, тоже порол, но обычно ей удавалось убежать, переждать грозу в той же книжной лавке. После смерти матери он и вовсе махнул на нее рукой, лишь бы исправно в трактире работала.

– Оставь ее! – неожиданно вступился за Тессу отчим. – Она права, нужно сделать все по закону, с нотариусом. Слово словом, а бумага надежнее.

– Учти, – погрозил он падчерице, – я тоже грамотный, а во всяких хитростях поднаторел больше тебя, пигалица! Так что не вывернешься, станешь моей женой.

– Да я и не собиралась изворачиваться, вы да бабушка мне все доходчиво растолковали. Только, – Тесса смущенно взмахнула ресницами, – как мне вас теперь называть-то? Батюшкой больше нельзя, а мужем рано. Да и в спальне холостого мужчины находиться мне нельзя, коли я вам больше не вместо дочери.

Матеуш крепко задумался, почесал подбородок.

– На словах сделку скрепим, и ступай себе, жди, пока снова не позову. Называй пока тоже по-старому.

– А раз по-старому, то и целоваться нам нельзя.

Права мама, умный человек всегда найдет лазейку.

– Ладно, – пошел на уступки отчим, – обойдемся без поцелуя. Больно мне он нужен!

– По традиции же положено! – покачала головой Лорна.

Она никак не могла взять в толк, зачем сыну понадобилась эта строптивая девица. Молодых да звонких полно, зачем падчерицу-чужеземку замуж брать? Бесплатно она и дальше бы в трактире работала. Не иначе, желание в нем возбудила. Вся в мать! Та тоже чарами приворотными Матеуша к себе привязала. Виданное ли дело – жениться на бабе с ребенком! И если бы вдове! Лорна чуть не слегла, когда сын вернулся из Кромхейма с женой и двухлетним дитем. Но раз сын хочет, пусть женится. Кто она такая, чтобы перечить? Слово мужчины – закон, опять же внуков хочется. Карен непутевая была, зря бока в супружеской постели пролеживала, может, дочка ее сподобится? Заодно кров и хлеб отработает, на старости у мужа сиделкой будет. Да и ей, Лорне, пригляд нужен, все тяжелее по лестнице подниматься. Молодая невестка везде поспеет: и люльку покачать, и белье постирать, и обед сготовить, и гостей обслужить, и свекрови постель переменить. А то, что падчерица, так даже хорошо, приданое в чужой дом не ушло, все в семье осталось.

– Будет вам традиция, мама!

Устав от затянувшегося сватовства, Матеуш ухватил падчерицу за подбородок, не поцеловал – так, мазнул по губам.

Тесса задержала дыхание. Только бы не стошнило, тогда они поймут, что она притворяется! А ведь это только начало, если Тесса не сбежит, отчим с нее супружеский долг стребует.

– На!

Матеуш поднял закатившееся под стол кольцо и надел на обмякшую руку Тессы.

– Ну?

Он явно ждал благодарности.

– Красивое, – даже не взглянув, бесцветным голосом пробормотала Тесса.

Мысли ее путались, живот скрутило спазмом.

Эх, почему она не полноценная ведьма!.. Увы, мама не учила ее колдовству, а Тессе так хотелось спалить проклятый трактир дотла. Всю жизнь хотелось, сколько она себя помнила.

– Ступай, жди, пока снова не позову.

Матеуш понятия не имел о бродивших в ее голове мыслях. Не заметил и крошечного огонька, зажегшегося в глубине зрачков.

– В зал бегом, Тессу подмени, – зыркнул он на сестру. – Нечего задницу просиживать, гостей много!

Уверенный, что замок и прочие блага у него уже в кармане, Матеуш, насвистывая, отравился за нотариусом.

– Но почему?

Евгения состроила самое невинно-обиженное выражение лица, на которое только была способна, но Рудольф не изменил принятого решения:

– Нет.

Он рассеянно перебирал письма на серебряном подносе. Соболезнования, визитные карточки, вновь соболезнования, счета…

– Но это несправедливо! – Евгения едва не топала ногами. – Привезти меня в столицу – и посадить под замок!

– Из дома ты не выйдешь, – в очередной раз повторил Рудольф.

Он слишком хорошо помнил алтарь, сооруженный в честь кронпринца, и не без оснований опасался, что сестра может натворить глупостей. Она переменилась, его Эжени, больше не девочка с розовыми бантиками. Рудольф упустил то время, когда сестра резко повзрослела. Он оставил в Сайратине неуклюжего застенчивого подростка, а привез в столицу невесту на выданье. В свете осторожных намеков его величества о чести Евгении надлежало печься особенно тщательно, поэтому, с утра прибыв порталом в Несвиш, Рудольф принял непростое решение ограничить сестру в передвижениях. Отныне все поездки и визиты исключительно в его обществе. Втайне он наделся, что новые декорации увлекут ее, и Мануил Альберт, а вместе с ним и все остальные вздохнут спокойно. Ну не может эта глупая любовь продлиться долго!

Евгения в досаде пнула постамент с расписной вазой. Подумала, и разнесла ее вдребезги.

– Эжени!

Рудольф укоризненно покачал головой.

Не дожидаясь приказа, двое проворных спиров убрали осколки.