Огонь посредине зимы - Романовская Ольга - Страница 7

– Как первенца-то назовешь?

– В честь отца, Гансом.

Жаль, не дожил старик до его возвышения, но хотя бы открытие трактира застал. Помнится, отец все твердил, мол, не выйдет из Матеуша толку, шел бы в подмастерья, а то и грузчиком, как он сам. А вот вышел толк, еще прогремит по всему Авердену фамилия Ласка.

– Ну да за богатый приплод!

Приятели чокнулись и дружно осушили кружки.

– Предложение-то уже сделал?

– Сегодня вот собираюсь.

Матеуш не сомневался, Тесса согласится. Обязана согласиться, потому как пошлина за свадьбу уже оплачена, будущее наследство распределено. Именно поэтому в трактир с утра пожаловала Ясмина. В обычные дни она помогала мужу в лавке, но сегодня вместе с матерью заставит Тессу принять правильное решение. Уж больно девка упрямая, своенравная, такую только силой и числом брать! Пусть кольцо на палец наденет при свидетелях, а дальше все, не отвертится. После свадьбы Тесса и вовсе стала бы собственностью мужа. Это не исверды, у простонародья свои негласные законы.

– Тесса!

Матеуш поднялся из-за стола. Звякнули в кармане выигранные арии.

– Подь сюды, потолковать надобно! – поманил он пальцем.

Тесса вытерла руки о передник, послушно подошла.

– Не здесь, наверх пойдем.

Там уже поджидали свидетели обручения.

– А как же тут? – растерянно пробормотала Тесса.

Субботний вечер, трактир почти полон.

– Без тебя справятся, не безрукие, не безногие.

Недоумевая, что вдруг срочно понадобилось от нее отчиму, Тесса послушно прошла в закуток за стойкой, а оттуда по скрипучей лестнице поднялась наверх, в жилые комнаты хозяев. Сама она ютилась за занавеской на кухне.

Позади поскрипывали ступеньки – отчим поднимался следом.

Тесса лихорадочно перебирала в голове события минувшего дня. Вроде, она ни в чем не провинилась, никому не грубила, с утра исправно напекла свежего хлеба, зашила отчиму штаны. Даже покормила и почитала старой карге – так Тесса называла Лорну. Язык не поворачивался назвать ее бабушкой. Еще бы, ведь Тесса слова доброго от нее не слышала!

Внутри ворочалось дурное предчувствие. Ох, не зря отчим бросил зал! Обычно он орлиным взором следил за гостями: как бы чего не украли, не ушли, не заплатив.

– Сюда давай!

Матеуш легонько подтолкнул падчерицу к своей спальне, самой большой комнате наверху. В последний раз Тесса переступала ее порог семь лет назад, когда одевала мать для погребения.

Все та же широкая супружеская кровать, накрытая вышитым покрывалом. Образки с луной и солнцем подвешены на тонких цепочках по обеим сторонам изголовья. Хозяин – с мужской, Хозяйка – с женской. Небольшое трюмо, за которым прежде Карен наводила красоту в редкие свободные минуты. Вот и ее пудреница из перламутра – щедрый подарок на годовщину. Собственно, ничего больше у Карен и не было, разве только костяной гребень. Помаду она делала сама, смешивала пигменты с воском. Волосы – у нее были шикарные вишневые локоны – укладывала сахарной водой, а потом и вовсе стала собирать в строгий пучок.

Полка с книгами – щедрый подарок отчима падчерице. Помнится, он всей округе хвастался: мол, дал Тессе образование, позволил ходить в школу. А все стараниями матери, это она уговорила мужа. Сначала он бурчал, когда видел, как жена занимается с маленькой Тессой, тратит на нее редкие минуты отдыха. Мол, зачем ей буквы, стихи, вилку-ложку уметь держать, шить бы училась – все деньги в дом. Но потом смилостивился, отдал подросшую Тессу в школу. Занималась она здесь же, за потертым дубовым столом, за которым Матеуш сводил баланс, вел строгий учет доходов и расходов.

После смерти мамы школу пришлось бросить: отчим требовал помощи в трактире. Зато он не запрещал Тессе в свободное время трудиться в книжной лавке на углу. Добрый хозяин разрешал ей читать любые книги, объяснял непонятные места.

В семье слыла образованной дамой. Та же Анжела, старшая дочь Ясмины, с трудом читала по слогам и считала до ста. Младшие и того не умели. Немудрено, что и сестра, и мать дружно твердили Матеушу: «Избаловал девку! Умная слишком, много воли возьмет».

– Садись!

Матеуш указал на табурет возле окна.

В дверях возникли разодетые по случаю сватовства родственницы. При виде них Тесса заерзала на табурете, словно загнанный дикий зверь, втянула носом воздух. Не к добру!

– Мама?

Матеуш со всем почтением усадил сгорбленную Лорну на кровать.

Ясмина осталась стоять. Синее платье с оборками шилось до первых родов, давно стало мало. Ясмина постоянно одергивала его на груди и бедрах. В церковь она наденет другое, черное, с отложным воротником.

Лорна и вовсе каждый день, неважно, будний он или праздник, носила строгий вдовий наряд. Сегодня его оживляла эмалевая брошка в виде луны. Поддавшись уговорам сына, она собиралась подарить ее будущей невестке.

– Ну вот, все в сборе, – удовлетворенно кивнул Матеуш и попросил сестру: – Дверь запри!

Тесса вздрогнула, когда ключ провернулся в замке. Комок подступил к горлу. Что они задумали? Неужели решили убить? Мама не раз твердила: огненных ведьм ненавидят, береги, скрывай ото всех свой дар! И Тесса старалась. Знала, отчим пристально следит за ней, но ни разу не зажгла огня без огнива, не согрелась без теплой шали морозной зимой. Спиров, если вдруг встречала на улицах, обходила десятой дорогой, с исвердами не заговаривала. Да и кто она такая, чтобы родовитым ледяным магам снизойти до нее?

Сердце колотилось в груди. Бум-бум-бум!

Как они узнали, как догадались? Эх, следовало высветлить приметные волосы, а то и вовсе состричь под корень на радость бабке, но поздно!

– Тебе уже девятнадцать, – прочистив горло, издалека начал Матеуш.

Он расхаживал по комнате взад-вперед, временами бросая на падчерицу задумчивые взгляды. Не опробовать ли Тессу сразу после помолвки – для надежности. Обесчещенная, она точно никому не сгодится.

– Взрослая девка, почти перестарок, – поддакнула Ясмина. – Давно пора домом своим обзавестись, детишек родить.

Она мимолетно коснулась живота, в котором, как надеялась, постепенно рос мальчик. Хватит с нее девок, муж бросит, разведется, если Ясмина родит четвертую! Чтобы не сглазить, о своей беременности она пока молчала, благо с ее телосложением не понять, еще больше раздобрела или уже в положении.

– Ладно, хватит ходить вокруг да около!

Матеуш вытащил из кармана простенькую сафьяновую коробочку, щелкнул замочком.

– Палец давай! – кивнул он Тессе. – И при двух свидетелях клянись, что станешь моей женой. Свадьба во вторник.

Владелец замка Вороний утес – это звучит, что там какой-то трактир!

– Нет, – ушатом холодной воды вылился на него ответ падчерицы.

Матеуш часто-часто заморгал. Уж не ослышался ли он, неблагодарная девка ему отказала! Живет в его доме под его фамилией, пьет его воду, ест его еду… Матеуш даже на серебряное кольцо потратился, мог бы проволочным ограничится, а она – «нет», неблагодарная! Побагровев, он шагнул к Тессе, ухватил ее за руку и силой надел кольцо.

– Слово давай!

Звонкая оплеуха придала его словам весомости.

– Нет!

Грозно сверкнув зелеными, превратившимися в два пылающих изумруда, глазами, Тесса швырнула кольцо на пол.

Ясмина охнула, ухватилась за голову, запричитала.

– Дрянь! – А вот Лорна молчать не собиралась. – Ведьмино отродье! Ты ноги Матеушу целовать должна, что он тебя пригрел, как родную растил, а теперь хозяйкой всего делает. Что ты не шлюхой станешь, а госпожой. Что детей тебе не ветром в поле надует, а законный муж подарит.

– Он мой отчим! – Тесса уцепилась за единственную возможность избежать жуткого брака. – Так нельзя!

При мысли, что он прикоснется к ней, станет шарить руками по ее телу, мутило.

– Все улажено, – напирал Матеуш, – священник согласен. Мы аннулируем документ об удочерении и сочетаемся браком как все прочие мужчины и женщины.

– Я… Я не люблю вас!

Тесса искала и не находила выхода из ловушки. «Лучше бы меня казнили!» – промелькнуло в мозгу. Она не обольщалась насчет будущей жизни с Матеушем, та превратится в нескончаемую пытку. Да и как можно – с мужем матери!