Я-РОСС 2 (СИ) - Ветров Клим - Страница 24

— Долго это? — обреченно поинтересовался я.

— Нисколько. Всего пара манипуляций.

С этими словами он подошёл ко мне, приложил руку ко лбу, оттянул веко, внимательно посмотрел, предложил сесть и дождавшись когда я усядусь, непонятно откуда появившимися ножницами, срезал пучок волос.

— Подпалились. — объяснил он.

— Голова не кружится?

— Почти нет.

— Слабость? Тошнота?

— И того и другого помаленьку.

— Что вы видите? — раскрыв ладонь, он зажёг на ней небольшой огненный шарик.

— Огонь. — ответил я, не совсем понимая для чего всё это.

— Хорошо. — лекарь потушил огонёк и порывшись в саквояже, достал бутылёк с какой-то жидкостью.

— Это ваше лекарство, — посмотрел он мне прямо в глаза. — Принимать трижды в день по чайной ложке. Снимает тошноту, головокружение и вообще оказывает общеукрепляющее действие.

— Понял. А где моя одежда? — сидя в исподнем, я нигде не наблюдал ни кольчуги, ни штанов, ни вообще ничего своего. Отдельную тревогу вызывало отсутствие камней, но я надеялся что Шереметьевы не позарятся на чужое.

— Все ваши вещи вот в этом шкафу, — ответил доктор, — за исключением тех что пришли в негодность, замену вам сейчас принесут.

— Спасибо. — тут же открыв дверцу шкафа, обрадовался я.

— Когда будете готовы, соблаговолите подняться на второй этаж, Иван Георгиевич горит желанием лично познакомиться с вами. — уже уходя, добавил лекарь. И хотя говорил он очень учтиво, не понять что это приказ, было попросту невозможно.

Дождавшись когда принесут одежду, я оделся, и почувствовав себя гораздо увереннее, вышел из комнаты.

Длинный коридор в обе стороны, ковровая дорожка, на стенах картины, светильники, а кое где даже оскаленные звериные морды. Чучела, разумеется.

Второй этаж, это там где лестница, но я ничего подобного не видел.

— Вам сюда господин… — непонятно откуда появившаяся девушка учтиво склонила голову, и показала нужное направление.

— Спасибо. — поблагодарил я.

Семь ступеней одного пролета, площадка и семь ступеней второго. Привычку считать ступени и вообще всё что может оказаться важным, я приобрёл давно и не собирался от неё отказываться. Ведь никогда не знаешь что может пригодится в критической ситуации. Мало ли.

Оказавшись на втором этаже я опять остановился в нерешительности, но теперь подсказчиков не нашлось и пришлось ориентироваться самому.

Три двери с одной стороны, три с другой. Одна приоткрыта.

Осторожно постучав, я заглянул внутрь, и заметив сидящего за массивным столом мужчину, вежливо поздоровался.

В ответ тот поднялся, и шагнув навстречу, пристально посмотрел на меня.

Высокий, но не могущий похвастать крепкой конституцией, светловолосый хозяин дома так сильно походил на Алексея, что на мгновение мне даже померещилось будто это он и есть. Но если у племянника на лице читались хоть какие-то эмоции, то здесь это была просто послушная маска.

— А ведь мы уже встречались. — неожиданно начал он.

— Встречались? — переспросил я, не находя совершенно никакого отклика в памяти.

— Да, но ты, конечно же, не помнишь. В каком году это было?..

— Ладно, неважно. — махнул он рукой — Всё равно ты вряд ли помнишь, мал был, ещё под стол пешком ходил. — показав ладонью мой рост на момент нашей встречи, Шереметьев как-то странно сморщился, что скорее всего должно было означать улыбку.

— Вы были знакомы с моим дедом? — спросил я.

— Конечно. Какое-то время даже довольно тесно общались. — он снова сморщился, вновь обозначая некую радость.

— Понятно. Как Алексей? — спрашивать о дочери я счёл бестактным, а вот о здоровье товарища поинтересоваться не помешает. Во-первых, мне действительно интересно, а во-вторых, надо же с чего-то начинать разговор? В то что глава рода Шереметьевых пригласил меня просто поблагодарить, я не верил. Будь это так, всё выглядело бы иначе. Как минимум разговор проходил бы в присутствии слуг, или домочадцев, но ни тех ни других, я не видел.

— Уже лучше. — ответил Иван Григорьевич. — Как раз по этому поводу я вас и пригласил, хотел лично засвидетельствовать свою признательность.

— Прийти на помощь тому кто в ней нуждается, святой долг каждого! — соответствуя обстановке, высокопарно заявил я.

— Тут вы правы молодой человек… Вот только в наше время таких людей как вы, весьма немного, и все они на вес золота. Кстати, как вы относитесь к этому презренному металлу?

Вопрос прозвучал неожиданно и странно, но это было лишь начало.

— Нормально отношусь. — просто ответил я.

— Замечательно! — Шереметьев вновь отошёл к столу, и отодвигая кресло, показал мне на противоположное — присаживайтесь, в ногах правды нет, как известно…

Я сел.

— А вот для меня золото всегда было чем-то большим чем просто металл… Одно время я им даже одержим был… Вроде ничего такого в нём нет, да и нужды я никогда не испытывал, но тянуло меня к нему, вы даже не представляете как тянуло… А ещё к камням. К хорошим, чистым бриллиантам, к таким на которые глянешь, и отвернуться хочется, от блеска слепнешь… Только вот беда, стоят такие игрушки столько, что даже у меня нет возможности позволить себе хоть что-нибудь подобное…

Когда он перевёл разговор на камни, я почти не удивился. То что лежало у меня в мешочке никого не могло оставить равнодушным.

— Тут я солидарен с вами, камни действительно притягивают…

— А знаете где находились самые крупные бриллианты в княжестве?

— Наверное у князя? — предположил я очевидное.

— Именно! — подтвердил Шереметьев. — Крупные, хорошие камни. Пять штук, если мне память не изменяет. Самый крупный почти триста карат вытягивал, «Солнце Вальхаллы» назывался.

Намёки становились всё явственнее, и я уже догадывался откуда у гильдии воров такие раритеты.

— И самое обидное знаете что?

— Нет. Не знаю.

— Незадолго до войны эти камни исчезли.

Объявив об этом, он так пристально посмотрел на меня, что мне показалось ещё немного, и дырку просверлит.

— Сожалею. — только и оставалось ответить.

— Да-да, камешки жаль, тут вы правы… Сейчас князь под куполом и никто не знает жив ли он… Только там это известно… — ткнув пальцем в потолок, Иван Григорьевич глубокомысленно вздохнул.

Я молчал.

— Но вот если каким-то непостижимым образом камни найдутся, то у людей вопросы появятся. Я прозрачно намекаю?

— Более чем. — удивлённый такой откровенностью, согласился я.

— Мне не хочется лезть в ваши дела молодой человек, но, я так понимаю, вы к Алексею не просто так приходили? — сменил тему Шереметьев.

— Совершенно верно, не просто так.

— И как мне кажется вы намеревались сообщить о каком-то решении? Я угадал?

— Именно.

— И? — Иван Григорьевич выжидающе уставился на меня.

— Он предложил мне кое-что, и я хотел сообщить о своём согласии.

Скрывать суть нашего с Алексеем разговора от его инициатора, было бы чересчур, поэтому и здесь я счёл возможным быть откровенным.

— Это хорошая новость. — совершенно серьёзно произнёс Шереметьев, и продолжая, поднялся со своего места. — Смута — всегда плохо, а тем более когда такая ситуация в княжестве… Вот вы как относитесь к принятому на сходе решению?

Решение сидеть по норам и ждать развязки, мне не понравилось сразу, о чём я ему и сообщил. Он покивал, развивая тему, и как-то незаметно переключился на внешнюю политику, причём в своей, особой манере, иносказательно. То есть говорил он про ситуацию в княжестве на текущий момент, но с отсылкой к истории, без какой-то конкретики.

— Так что вы думаете по поводу моей теории? — высказавшись, он снова уселся в кресло.

— В чём-то я совершенно согласен, но вот на счёт союзов… Не нужны они государству про которое вы упомянули.

— Но как же без союзников? Вы ведь понимаете что в одиночку им не выстоять?

— Когда-то один великий человек сказал, что нет лучших союзников чем собственные армия и флот, всё остальное временно, и поэтому ненадёжно. — перефразировал я одного из почивших императоров.