Назад в СССР: Браконьер (СИ) - Гаусс Максим - Страница 31

Честно говоря, еще в начале своей карьеры спасателя, перед тем как я перевелся в отряд федерального значения и в составе экипажа неоднократно выезжал на различные бытовые ситуации, насмотрелся на многое. В моем времени живущих по соседству или случайно оказавшихся на месте происшествия людей в первую очередь гнало туда любопытство, а уже потом желание оказать помощь. Конечно, это утверждение из категории «за глаза», но в большинстве случаев факт оставался фактом. И это плохо.

Когда все закончилось, мы отправились домой. Хоть путь домой и занял не более пяти минут, всю дорогу я молча анализировал ситуацию. Не конкретно трагическую смерть Вязовскина, а всю обстановку в целом.

Еще одна ночь прошла, еще один погибший. А нами так ничего толком и не было предпринято. Если предположение егеря верно и это медведица… Если браконьеры действительно убили ее медвежонка, то она будет мстить до тех пор, пока не убьет всех, до кого сможет дотянуться. А в приоритете у нее все те, кто был на той поляне… И ориентируется зверь на запах.

Но это только мое предположение.

Выходит, остался я, командир нашей группы, некий Уткин и еще кто-то из охотников. В самое ближайшее время мне необходимо влиться в браконьерское сообщество и выяснить, наконец, подробности моей прошлой жизни. Понять, что произошло на самом деле. Еще я жаждал узнать, как я вообще докатился до жизни браконьера? Они называли меня Ванькой Смирновым, но я не он… Того человека больше нет. Наверняка Снегирев как-то оформляет нанятых людей, значит, у него должны хранится какие-нибудь документы. Браконьер с деревянной ногой и его шайка официально являются какой-нибудь охотничьей артелью, пусть и занимаются браконьерством — у них все прозрачно. Но только по документам, в действительности егерь прекрасно понимает, с кем имеет дело.

Со стариком мы в эту ночь мы больше не разговаривали. Непростой разговор оставил крайне неприятный осадок — не оборачиваясь, то и дело прихрамывая, егерь шел впереди меня, словно забыв о моем существовании. По прибытии он молча налил себе стакан самогонки, выпил его и ушел в соседнюю комнату, где сразу же завалился спать. Что-то в его поведении было не так.

Ну а я, еще около часа был погружен в собственные мысли. На душе было как-то погано.

Спать я лег почти под утро.

Проснулся оттого, что в глаза ударил ослепительный солнечный луч.

Зажмурившись, я прикрылся ладонью, затем громко зевнул так, что едва не вывихнул челюсть.

Рывком приподнявшись и откинув одеяло, я ощутил что в доме довольно-таки прохладно. Неужели за ночь погасла печь?

Встал, быстро обулся. Накинул свитер.

Выглянул в соседнюю комнату — лесника там не было. Его вообще нигде не было. Я направился к кухонному столу, где еще ночью оставил кружку с водой. Рядом с теплым самоваром лежала грубо накаляканная чем-то черным записка:

«Ушел по делам. Буду дня через два»

Сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать. Судя по тому, что самовар был теплым, ушел он довольно давно, около четырех часов назад. С какой стати, куда его вдруг понесло?

О ночном инциденте, как и о разговоре, не было ни слова. Конечно же, я злился на старика, считая его виноватым в смерти Вязовскина. Хоть и бесполезный был человек, все равно нельзя так. И погиб страшной смертью. А ведь этого можно было избежать!

Печь еще не погасла, но почти все дрова прогорели. Благо, как с ней обращаться, я уже знал и даже имел некоторый опыт, поэтому уже через полчаса она вновь выполняла свои отопительные функции.

Я все думал о странном поведении егеря. Зачем? Чем он руководствовался? Неужели решил сам, не подвергая никого опасности, разыскать подранка и завершить начатое дело? Но в этом не было никакого смысла — тот мог уйти куда угодно, медведь вполне способен заманить лесника в ловушку и… Тьфу! А если они как-то связаны?

Сплошная путаница — одни предположения. В любом случае, пытаться искать следы ушедшего в тайгу лесника — бессмысленно. Мне оставалось только ждать его возвращения. И хорошо бы мне уже решить, оставаться с ним, несмотря на разногласия или действительно убираться к браконьерам, где я, в общем-то, и должен находиться.

Еще я рассматривал вариант, чтобы подойти и поговорить с председателем самому. Напрямую, без посредников. Быть может смогу его убедить и он что-то предложит?

Но сначала нужно было чем-то позавтракать. Судя по всему, егерь ничего не готовил, ушел налегке, взяв с собой только минимальный запас съестных припасов.

Я вышел на улицу набрать воды из колодца. Тот оказался настолько глубокий, что вода в нем не замерзала. Да и добротный деревянный сруб выступал в роли буфера.

Погода стояла хорошая, а из-за небольших туч выглядывало зимнее солнышко. Температура держалась около минус пяти градусов.

Я вдруг подумал о том, что не знаю какой сегодня день. Какое число… Даже месяца я не знал. Только год. Хорошо бы какой-нибудь календарь раздобыть, а то так можно совсем свихнуться — каждый день похож на предыдущий.

Вдруг я услышал из сарая жалостливое повизгивание.

Ну, конечно. Там же запертый Арчи!

Полуволчонок, словно изгой просидел там весь вечер и ночь, а я совсем забыл о его существовании. Бедное животное.

Быстро распахнув деревянную дверь, я выпустил щенка наружу. От радости, тот чуть с ума не сошел. Виляя хвостом, он тут же принялся прыгать и пытаться куснуть мою руку. Ну ей богу, щенок самой обычной дворняги, только немного крупнее. Хорошо бы заняться его воспитанием, да только я вспомнил, что намеревался отвести его в лес. А может все-таки оставить? Будет лохматый друг, куда же в тайге без хорошей собаки?

Прогулявшись немного вокруг дома, я решил не терять больше времени зря. Дел полно и решать их за меня никто не станет.

— Вот что, Арчи! — произнес я, обращаясь к щенку. — Раз мы с тобой временно остались на хозяйстве, пошли в дом? Приготовим что-нибудь, покормлю тебя.

Щенок был не против, он радостно топтался по моим ногам.

Порывшись по запасам продуктов, я быстро отыскал куриные яйца — настоящий дефицит в этих краях. Завозились они исключительно автотранспортом, раз в неделю и в очень небольшом количестве. Затем почистил немного картошки, нашел банку квашеной капусты и обжарил все это на сковороде, использовав мелко нарезанное сало вместо масла. Я назвал это солянкой, хотя на самом деле никакого отношения моя стряпня к оригинальному блюду, конечно же, не имела.

Как бы там ни было, получилось нечто странное, но весьма вкусное. Даже Арчи, хоть поначалу такой еды и не понял, передумал и махом все слопал. Еще и миску вылизал.

Нравились мне травяные чаи, которые насобирал и засушил егерь. У него их было довольно много и все они состояли из разнотравья. Под потолком висело с десяток мешочков, в которые были затрамбованы уже высохшие пучки растений. От заваренных сборов каждый раз по всей избе витали такие пахучие ароматы, словно я в фито-аптеку попал.

Пока я наслаждался свежезаваренным чаем, мой лохматый друг сделал на полу огромную лужу и завалился спать прямо на коврике. Ругать его я не стал, так как придерживался правила — прежде чем за что-то наказывать, нужно сначала научить. Однако это послужило подтверждением того, что ночевать в избе Арчи не будет. Ну или очень редко. Все-таки, политика тех лет в СССР была иной и держать собаку что в квартире, что в доме, позволялось далеко не в каждой семье.

После полудня — оказалось, что я встал почти в одиннадцать — я вновь выбрался на улицу. Предварительно накидал новых дров в печь, запер входную дверь на засов. Решил немного прогуляться по Соболевке, а заодно выгулять своего нового друга. Пусть привыкает ходить рядом.

Само собой на данное ему имя он пока не откликался. Пройдет не одна неделя, пока тот догадается и начнет отзываться. А вообще, о воспитании и обучении собак я не знал практически ничего, несмотря на то, что за годы военной службы и работы в отряде спасения, имел дело с разными типами служебных собак.