Москва и Московия - Калашников Сергей Александрович - Страница 21

Пётр сделал пометку на листе бумаги и сменил тему: настал черёд обсуждения привлечения к делу войска Донского, без участия которого этот номер не пройдёт.

Поход начался уже после того, как Василий Голицын двинул армию к Перекопу. Три десятка барж, следуя каждая со своей скоростью, поднялись вверх по Яузе и приняли по плутонгу преображенцев – по четыре капральства из одиннадцати человек каждое. Да, возможности транспорта продиктовали структуру подразделений. К счастью, сорок четыре человека с амуницией весят всего четыре с половиной тонны, поэтому вместимости плоскодонок хватило и на припасы, котлы и иное воинское имущество. Недаром зимой проходили тренировки по погрузке-выгрузке, после которых судно, служившее наглядным пособием, встало в ремонт.

По нынешним временам посудинки, бегущие по восемь километров в час против течения – просто ураган. И бегут они весь световой день. Река Шат, как и ожидали, оказалась проходима даже при осадке в полный аршин, как и подпитанные талой водой верховья Дона. Едва русло достаточно расширилось, весь караван собрали в кучу и связали буксирными концами последовательно, чтобы подтянуть отстающих и придержать самых быстрых – разблюдовку по скоростям мы провели ещё в Оке.

Так и гнали, переключив редукторы на повышенные обороты гребных колёс и не жалея горючего: на этом этапе была важна стремительность, положенная в залог внезапности. Если противник и присматривает за делами в России, то для него мы пока за многие сотни вёрст. В то время как мы вовсе не там, а уже тут. Наша скорость выше, чем среднесуточная даже для конницы.

Донцы встретили нас в условленном месте и провели караван узким ериком в обход сторожевых постов, расположенных по обеим сторонам основного русла. К пристани Азова мы прибыли среди бела дня. Баржа за баржей причаливали носом к берегу, и с каждой прямо к распахнутым воротам крепости устремлялись цепочки солдат в зелёных мундирах.

Две баржи с воды лупили по этим самым воротам из трёхдюймовок бомбическими снарядами, мешая страже их закрыть. Но едва в прицелах замаячили набежавшие преображенцы, огонь прекратили и обратили взоры на турецкие корабли, стоящие у берега ниже по течению. Активность на них была еле заметна: мы свалились неприятелю как снег на голову.

Правее крепости появились конные – кажется, это казаки подоспели. Ну да у каждого своё дело. Мы прошли картечью по палубам двух турецких кораблей, почти не нанеся неприятелю урона. Похоже, экипажи в основном на берегу. Так что ведро нефти, факел – и скорее в сторонку.

Как дрались внутри крепости и как проходил грабёж, мы с реки не видели. Наше дело – извоз и поддержание в исправности матчасти. Плавсредства отошли от берега и встали на якоря под защитой обеих канонерских барж.

Интересно, как Пётр распорядится победой? В этих краях обитают конные народы – калмыки и ногайцы. Рядом земли донских казаков. По морю сюда ходят турки, да ещё и крымские татары, известные своими стремительными набегами, тоже под боком. Беспокойные тут места.

Артиллерии у наших – две лёгких четырёхорудийных батареи, да ещё что-то захватили вместе с крепостью. С потешными – целая баржа специалистов от Пушкарского приказа. Есть тут для них дело.

В принципе, крепость мы приобрели неплохую. Оборонять её можно, при условии подвоза провизии и боеприпасов. Оборона – дело военных, а Софье как раз и предстоит обеспечить этот самый подвоз. Регулярное сообщение – по маршруту Тула – Азов. Вторая перспективная линия – Смоленск – Очаков. В позапрошлом году его уже как бы взяли, да только в этом отчего-то снова в ту же сторону полки направили. Может, взяли не весь? Или не удержали? Нам ведь не докладывают решительно обо всём.

Из ворот крепости вышел сигнальщик из наших, его сразу видно по чёрному сукну пиджачной пары – такая вот сложилась у речников форма одежды. Пишет семафором: «Корн – к царю». Час от часу не легче. Потому что под такой фамилией тут только моя реципиентка.

Подошли к берегу, и Софи, сойдя на сушу, отправилась к воротам. На протяжении всего этого похода при ней неизменно состоят два добрых молодца, приставленных Фёдором Юрьевичем Ромодановским. Это ещё с момента погрузки на Яузе. А ещё она сама держит при себе двоих охотников из числа котласских зырян. Пришлось создавать собственное охранное подразделение, которое занимается очисткой важных для нас пространств от разбойников.

Сначала начали шалить в районе сухого волока, потом по Кельтме. Экипажам пришлось отстреливаться, а сторож перевоза мудро утёк и привёл подмогу. И это в северных краях, где относительно спокойно. В Поволжье пошаливают чаще. Так что мы с Софочкой теперь без охраны не ходим. Особенно на непростой донской земле.

– Здрав будь, герр Питер! И вам, господа командиры, моё почтение, – поздоровался я при виде руководителей похода, обступивших стол с картой.

– Заходи, Софья Джонатановна, – ухмыльнулся довольный лёгкой победой Пётр. – А ну-ка, раскинь нам на картах: что далее будет?

– Этого мне карты не покажут, – улыбнулась Софи, – ни географические, ни игральные. Ежели большое войско укрепится в низовьях Днепра и захватит Очаков, Крыму придёт карачун, в народе именуемый словом «кирдык». Татары тамошние не смогут делать набеги и зачахнут без добычи за своим Перекопом. Останется просто подождать, зорко поглядывая на их попытки пройти на Русь грабительским походом.

– Лодки свои мне оставь вместе с шарманщиками и капитанами, – приказал царь. – Речную стражу учиню по рекам здешним низовым. А то пока от крепостицы до места, где появились конные, отряд, направленный впереймы, доберётся, тех татар уже и след простыл. Лови их потом по всему Дикому полю.

– Да, герр Питер, – смиренно потупила очи Софочка.

– А что взамен потребуешь?

– Разрешения ходить по реке Чусовой и далее за неё.

– Так тебе же царевна позволила!

– Фёдор Юрьевич, – кивнул я на Ромодановского, – предупредил, что иноземцам этот путь заказан.

Взгляд, который Пётр направил на будущего князя-кесаря, не предвещал тому радостей в ближайшее время.

– Ты мне скажи, во сколько это казне обойдётся? – направил государь мысли моей реципиентки в нужное русло.

– Твоя казна, тебе и решать. Ты же с меня податей не берёшь, вот и получи ответ за доброе к бедной иноземке отношение. И в придачу четыре тридцатидвухфунтовки, французами отлитые. Знатные, скажу тебе, орудия для береговой батареи. А только людей своих я через год обратно потребую, а ты пообещай отпустить. Они у меня чистое золото. Так что пускай твои людишки дело шарманное переймут и судоводительскому труду обучатся.

– То есть работники тебе дороже денег? – воскликнул кто-то из казачьей старшины.

– Золото заработать можно, украсть, отобрать, наконец. А каждого человека и выучить требуется, и к делу приставить так, чтобы оно ему радость приносило. Так что не в деньгах счастье, атаман, а в их количестве, – поспешил я разрядить обстановку шуточкой из своего времени.

Шутка не сработала – присутствующие подзависли. Только Пётр хохотнул и вернул разговор в деловое русло:

– Рельсы твои деревянные где? Знаю, что напилила.

– Сложены на Оке у впадения в неё Угры.

– Нагадала-таки по своим картам, – хмыкнул государь, отыскав нужное место. – Продай их мне вместе с тележками, что в Туле остались. Станем строить волок для грузов мимо Днепровских порогов.

Дальше царь принялся раздавать распоряжения, адресуясь уже к людям значительным и облечённым нешуточной властью; мысль о том, чтобы взять Крым в клещи буквально сквозила в каждом его указании. Мне вообще-то по фигу, любит он царевну или не любит, потому что действует сейчас явно очень взвешенно с политической точки зрения, то есть примерно в том ключе, который, как мне кажется, я уловил в телодвижениях нынешнего канцлера Василия Голицына. Туркам-то снова тревожно из-за угрозы Крыму, да ещё и самому Крыму становится тошненько. В то время как по здешним малым рекам встают городки, при которых устраиваются землепашцы.