Новый порядок. Часть 1 (СИ) - Dьюк Александр Александрович - Страница 60

Анна почти ничего не ела, дни напролет проводила, запершись в спальне, или молча сидела в гостиной, приказав задернуть шторы, чтобы яркий солнечный свет не бил в опухшие от слез глаза. Или же ездила в дом покойной тетки, где проводила часы в одиночестве и возвращалась отупевшая, потерянная, безразличная ко всему и ко всем.

Анна сильно похудела, лицо осунулось, посерело, вокруг глаз и рта залегли морщины. В густых каштановых волосах появилась первая седина. Подруги с ужасом смотрели, во что превращается их энергичная, пышущая здоровьем, молодостью и энергией красавица Анна. Пытались вытащить ее из хандры, насильно таскали на прогулки. Пару дней фрау Фишер не сопротивлялась. На третий день у нее случилась истерика. Больше ее никуда не возили, но оставить в покое не пожелали и каждый день мучили чаепитием в своем обществе.

Хотя сама Анна предпочитала крепленый хересный бренди. Бренди стал ее лучшим другом, особенно тоскливыми темными вечерами и помогал уснуть в холодном одиночестве.

Муж уделял ей внимания меньше обычного и ночевал дома всего пару раз в своей спальне. Он ничего не говорил, даже не намекал, но по всему было видно, что прекрасно понимает, что происходит с Анной. Ему было все равно. Ей тоже. Может, следуя примеру неверной жены, тоже завел себе любовницу. Анне было совершенно плевать. У нее была бутылка крепкого бренди, помогающего хоть ненадолго заглушить боль от потери лучше тысячи слов всех друзей, подруг и родственниц вместе взятых.

Через несколько минут дворецкий впустил в гостиную женщину в голубом атласном платье. Эффектную блондинку, сияющую неестественной, кричащей и вызывающей красотой. Следом вошла горничная, раззанавесила большие окна, пуская в комнату солнечный свет. Анна подслеповато прищурилась от рези в привыкших к полумраку глазах. Но это оживило ее, вынудило подняться из глубокого кресла возле камина и встретить гостью.

— Добрый день, — поздоровалась Анна, утирая платком краешек покрасневшего глаза. Она совсем недавно прекратила плакать.

— Добрый день, фрау Фишер, — присела в книксене блондинка. Говорила она с ощутимым тьердемондским акцентом. — Рада встрече с вами.

— Простите, — прерывисто вздохнула Анна, — но я вас совсем не знаю, фрау… — она осеклась, оценивая гостью. — Фройлян?..

— Аврора Легран, — склонила белокурую головку та, представившись.

— Рада знакомству, — рассеянно кивнула Анна, — мадмуазель…

— Мадам, — поправила ее Аврора.

— Простите, — пробормотала фрау Фишер и пригласила жестом к свободному креслу. — Прошу, проходите. Герда, — обратилась она к служанке, — будьте любезны, подайте нам чай… Или вы предпочитаете кофе, мадам?

— Лучше чай, фрау Фишер, — смущенно сказала Аврора.

— Герда…

— Сию минуту, фрау, — поклонилась служанка и вышла из гостиной вместе с дворецким.

— Чем обязана вашему визиту, мадам? — сев в кресло, спросила Анна, перебирая дрожащими пальцами складки влажного платка.

— Я… — неуверенно начала Аврора, сев напротив и сложив холеные руки на колени. — Я слышала о несчастье. О трагедии… о смерти Артура… майнхэрра ван Геера, — заговорила она, сбиваясь от волнения. — И приехала, как только смогла. Вчера. Навестила его могилу. Мне рассказали, что майнхэрр ван Геер был очень дружен с вашим супругом. И я… мне… я посчитала правильным зайти и выразить соболезнования. И вам, фрау. Мне говорили, вы тоже были с ним дружны.

— Артур никогда не рассказывал о вас, — произнесла Анна, разглядывая кукольное лицо Авроры. Лицо, на котором совсем не было отпечатка возраста. — Кем вы ему приходитесь… приходились?

— Я… — Аврора закусила пухлую алую губку, подыскивая слова, — он мой хороший друг. Помогал мне все эти годы. Я… мне пришлось эмигрировать из Тьердемонда, хоть и жила далеко от Сирэ, в сонной провинции. Но после столичного бунта по всей стране прокатилась волна грабежей и насилия, убийств аристократии. Обезумевшая толпа ворвалась и в имение моего мужа, убила, — она запнулась, — его, все сожгла и разграбила. Мне чудом удалось спастись, и вот я уже одиннадцатый год…

— Вы такая молодая и уже вдова столько лет? — Анна уловила смысл исповеди гостьи лишь частично.

— Отец рано выдал меня замуж, — печально улыбнулась Аврора. — Это лучшее применение для внебрачной дочери. Таковы уж нынче времена, — вздохнула она, подавляя всхлип, — беспощадные к женщинам потому, что мужчины гибнут из-за глупых и нелепых идеалов.

Анна отрешенно покивала.

— В столице я познакомилась с Артуром, — продолжала исповедь Аврора, стыдливо глядя в пол, — он обеспечил мне достойное содержание, помог с жильем, познакомил с нужными людьми…

— Вы его любовница, — спокойно сказала Анна.

— Я?.. — испуганно воскликнула зардевшаяся Аврора. — Нет, что вы…

— Не бойтесь, мадам, — милостиво улыбнулась фрау Фишер, — я не стану устраивать сцену ревности. Какой в этом уже толк? — она повела плечом. — Артур мертв, его не вернуть.

Анна задрожала, чувствуя, как подступают слезы, утерла платочком выступившую слезинку.

Дверь тихо отворилась, и в гостиную вошла служанка с подносом. Составила на столик между креслами чашки, горячий чайник, хрустальную вазочку с печеньем, сахарницу и кувшинчик с молоком. Разлила чай по чашкам, осведомилась, нужно ли класть сахар и сколько. Аврора вежливо отказалась и попросила выложить серебряную ложечку на блюдце, а лучше вообще унести за ненадобностью. Фрау Фишер не обратила на эту странность внимания. У всех свои причуды. Сама она пила чай только с молоком и минимум тремя полными ложками.

Покончив с церемонией, служанка поклонилась и вышла. Женщины провели несколько минут в молчании, ожидая, когда чай заварится.

— Хотя не скрою, — заговорила фрау Фишер, тихонько звеня ложкой по краям фарфоровой кружечки, — мне неприятно, что приходилось делить любимого мужчину с кем-то еще.

— Вы… — Аврора поднесла чашу на блюдце ко рту и осторожно подула, — любили его?

— Да, — гордо призналась Анна, — и не стыжусь этого. Я любила его, как никого другого. Жаль, это чувство не было взаимным. А вы? — она взглянула на соперницу исподлобья. — Вы любили его?

Аврора смущенно поерзала в кресле под ее пристальным взглядом.

— Я… я была благодарна ему за все, что он для меня сделал, и платила ему сполна, — она посмотрела на Анну с вызовом.

Фрау Фишер горько усмехнулась, отпивая чаю.

— Это так на него похоже, — сухо прокомментировала она.

Они немного помолчали, предавшись чаепитию в полной тишине. Аврора взяла сахарное печенье, надкусила и отложила на блюдце. Затем отставила и чашку.

— Скажите, фрау… — тихо обратилась она, прерывая глубокую задумчивость Анны. — Хотя нет, простите. Это было бы грубо и бестактно.

— Говорите, мадам, не стесняйтесь, — позволила фрау Фишер.

Аврора все-таки решилась не сразу, торопливо перебирая пальчиками звенья цепочки на шее.

— Вы не знаете, почему… почему его убили? — спросила соперница.

— Нет, откуда мне знать? — пожала плечами Анна. — Я только молю Господа, чтобы его убийц нашли и покарали по всей строгости и суровости закона. Но что это даст? Разве что утолит жажду мщения.

— А вы… — Аврора шлепнула себя по губам, испугавшись собственных мыслей. — Ох, нет, что я такое говорю!

— Не считаю ли я, что Артура убил мой муж? — озвучила ее мысль Анна совершенно равнодушно. — Нет, конечно. Иоганн ничего не знал о нашей связи. А если даже и знал, он никогда бы не решился на такое из-за ревности. Он не любит меня и никогда не скрывал этого. Наш брак это просто выгодная сделка между Иоганном и моим отцом. Иоганн хорошо управляет компанией и приумножает благосостояние нашей семьи, а я — всего лишь приложение к приданому, — всхлипнула она, поджимая задрожавшие губы.

— Ну что вы, фрау, не говорите так, — ласково прошептала Аврора, заломив руки. — Неужели между вами совсем нет тепла?

— Было когда-то, очень давно, — небрежно ответила фрау Фишер, как будто вспомнила о каком-то пустяке. — Меня ведь тоже отдали замуж рано, — она горько усмехнулась, — это лучшее применение для законной дочери, богатый отец которой хочет стать еще богаче. А потом… потом выяснилось, что Иоганн не может дать нашей семье то, что должен дать мужчина, — Анна помешала чай в чашке. — Какое-то время он хандрил, потом весь ушел в работу, а потом совершенно охладел и отдалился от меня.