Новый порядок. Часть 1 (СИ) - Dьюк Александр Александрович - Страница 36

— Это… то, о чем я думаю? — спросил он, погасив второе зрение.

— Не знаю, о чем ты думаешь, — сказал фремде. — Это магическая шифровка.

— Тссс, — шепнул Ротерблиц, захлопнув папку. — Отойдем в тень, — предложил он буднично, — а то я на солнце изжарюсь. Тебе, хм, не жарко?

— Нет.

— Поразительная терморегуляция, — пробормотал Ротерблиц.

Незнакомец пошел рядом с чародеем к аллее, сунув руки в карманы плаща. Ротерблиц прислушался и не услышал ничего, кроме кряканья уток, детского смеха и своих шагов.

Проходя мимо семейства, увлеченного кормежкой лебедей, чародей невольно обернулся на мальчишку, которому удалось все-таки покормить птицу с руки, и теперь малыш считал своим долгом известить о своем успехе целый мир и, в первую очередь, мать, апатично бросавшую остатки хлеба в воду. Ротерблиц улыбнулся ему. Фремде тоже обернулся на малыша. Не улыбнулся. Настроение ребенка тот час же переменилось. Он испуганно вздрогнул, отшатнулся, забыв, что и так стоит у самого края берега, взмахнул ручонками и завалился назад. Мать коротко вскрикнула, бросаясь к своему чаду. Малыш завис в полулежащем положении над самой водой, распугав птиц, а потом его передвинуло на сухую траву.

Женщина подбежала к ребенку, сгребла в охапку, поцеловала его в макушку и отвесила звонкий подзатыльник. Малыш стоял в полной растерянности и никак не отреагировал ни на материнскую ласку, ни на воспитательную затрещину.

Ротерблиц сделал вид, что не обратил на подозрительную сцену никакого внимания. И почти не заметил, как незнакомец убирает руку в карман.

— Ты так и не представился, — сказал он вместо этого.

— Это важно? — спросил фремде.

— Хм, да в общем-то нет. Мне для облегчения беседы.

— Хуго Финстер.

На миг Ротерблиц растерялся, однако по безжизненному выражению лица собеседника догадался, что это отнюдь не разновидность мрачного чувства юмора.

— Это в каком-то смысле дань уважения убитым тобой людям?

— Это в каком-то смысле мое имя.

Они дошли до самого конца сада герцогини Анны, где он переходил в остатки леса. Когда-нибудь тут все обязательно застроят, а пока сад давал изнывающей от зноя и пыли Анрии немного свежего воздуха и тени. Античных скульптур здесь не было. Людей тоже.

— Откуда они у тебя? — спросил Ротерблиц, внимательно рассмотрев письма вторым зрением.

— От Вальдера Ратшафта, — сказал Финстер.

— Так это ты позавчера убил его?

— Да.

— Хм, зачем?

— Не поверил, что смогу.

Пиромант снова посмотрел на Финстера в надежде разглядеть на его каменной физиономии хотя бы намек на иронию или насмешку, но Финстер был предельно серьезен. Только сейчас до Ротерблица начало доходить, с кем он связался и как крупно ему повезло на квартире Адлера.

— Напомни никогда не брать тебя на «слабо», — вымученно улыбнулся чародей, обтерев ладонью мокрый лоб. — А от меня-то ты что хочешь?

— Чтобы ты расшифровал письма.

— Думаешь, я могу?

— Ты — чародей Ложи.

— Бывший.

Финстер равнодушно посмотрел на него.

— Хм, формально я бывший чародей Ложи, — оправдался Ротерблиц. — Но если ты думаешь, что каждого магистра учат взламывать магические шифры… Хм-м-м, — кисло протянул пиромант под немигающим взглядом. — У тебя есть ключ?

— Нет.

Ротерблиц поднял очки на темя, окинул взглядом ровные строчки первого письма, очень вежливо и участливо справлявшего о делах семейных господина «А. Х.».

— Тогда гиблое дело, — сказал чародей. — Это двойной шифр, без ключа не вскроешь.

— Но ты можешь его вскрыть.

— С чего ты взял?

Финстер снова невыразительно посмотрел на Ротерблица.

— Ну допустим, — кашлянул тот, надев очки на нос. Так делалось хоть немного спокойнее. — Хм, допустим, ключ можно подобрать. В Анрии должен обитать один толковый артефактор, который может собрать генератор ключей, но это будет недешево.

— Сколько? — спросил Финстер.

— Деньги — не проблема, — отмахнулся Ротерблиц. — Тут вопрос, хм, в другом. В целесообразности, я бы сказал. Ты уверен, что их стоит расшифровывать?

— Расшифруй — узнаешь.

— Хм-хм, — похмыкал чародей, сдерживая смех, — безупречная логика. Предположим, я потрачу уйму времени и подберу ключ. Потрачу еще уйму времени и расшифрую пару писем. Где гарантии, что полученный текст не потребует дополнительной расшифровки? Или… — Ротерблиц иронично усмехнулся. — А вдруг это всего лишь тайная переписка пары тайных любовников?

— Тайную переписку тайных любовников не хранят в скрытом магическом сейфе, — сказал Финстер.

— Много ты знаешь о любовниках… — покачал головой чародей и утер лоб рукавом сюртука.

Он задумался, перебирая письма в папке. Чувствовал себя очень скверно и отнюдь не из-за жары.

— Вот что я тебе, хм, Финстер, скажу, — заговорил Ротерблиц после недолгого молчания. — С того дня, как ты прикончил ван Геера, все пошло наперекосяк. Как только это стало известно, в Энпе начался переполох. Все мои товарищи объявили о намерении, хм, временно прекратить нашу деятельность. Наверняка уже временно сожгли все архивы и любые упоминания о связях с партией. После убийства Адлера даже самые ревностные сторонники дела революции предпочли сменить квартиры и оборвать все контакты. Тоже временно, хм, до тех пор, пока ситуация не прояснится. Ну а после нашего с тобой, хм, знакомства исчез и ван Блед. Я не виделся с ним уже пять дней.

Ротерблиц вздохнул, переводя дух. Финстер слушал молча, явно не собираясь перебивать.

— И все потому, что вмешался ты, — продолжил чародей. — Я полтора года вел это дело, втирался в доверие, добивался расположения, собственными руками, хм, угробил свою карьеру в Ложе, лишь бы выяснить, кто прикрывается партией, кто использует ее в своих интересах и чего добивается. Я был близок к тому, чтобы выяснить это, но… тут появляешься ты, и все рушится. Ты убил всех, кто мог бы это знать, кроме Морэ и Машиаха. Но у Морэ давно паранойя, поэтому о его квартирах знают только избранные, а где Машиах — не знает вообще никто. Может, об этом знал ван Геер, но ван Геера ты убил, так что…

Финстер никак не отреагировал на выразительный прием риторики. Он стоял и не сводил с чародея немигающего взгляда. Ротерблица посетила мысль, что с тем же успехом он мог упражняться в красноречии перед стенкой. Тем не менее пиромант решил не останавливаться:

— Две недели назад в гостинице «Империя» должен был состояться съезд Энпе, на котором присутствовали бы все члены партии. Мы бы взяли их. Уже была подготовлена операция, вызваны люди из столицы, оставалось только дождаться сигнала, чтобы переловить их всех в одном месте с поличным, а не, хм, бегать за ними по Империи. Но вмешался ты и уничтожил полтора года работы. А за тобой пришла охранка и теперь похваляется отличными результатами оперативно-розыскных мероприятий! Всего несколько дней, если бы ты появился всего на несколько дней позже, все был было совершенно иначе… А теперь, — вздохнул Ротерблиц, поправляя очки на носу, — ты приходишь ко мне с какими-то, хм, бумажками и хочешь, чтобы я их расшифровал…

Финстер коротко дернул щекой со шрамом. Это было единственное проявление эмоций, которые чародей вообще в нем видел. Наверно, очень сильных.

— Если узнаешь, где Жан Морэ, перестанешь ныть? — спросил Финстер.

Ротерблиц прикусил язык и кашлянул. Ему показалось, что в равнодушном, бесцветном голосе собеседника он как будто отчетливо расслышал раздражение.

— Хм… — озадаченно хмыкнул пиромант и потер кончик носа. — Что?

— Твое руководство хочет получить лидеров «Нового порядка», — сказал Финстер. — Вернер Зюдвинд, Дитер Ашграу, Карл Адлер, Рудольф Хесс и Артур ван Геер мертвы. Машиаха оно не получит. Остается Жан Морэ. Его ты можешь забрать.

Ротерблиц поборол смятение и растерянность и изобразил карикатурный поклон.

— Ах, спасибо! — протянул он язвительно. — Благодарю за великодушное соизволение, майнхэрр! Но позвольте узнать, с чего вдруг такая, хм, щедрость?