Тайна ворона - Абэ Тисато - Страница 39

Видимо почувствовав что-то в молчании Цубаки, дух, бывший когда-то Саё, забился, точно в судорогах.

– Да, да, знаю. Я уже не твоя Тамаёри-химэ. И поняла это с тех пор, как появилась Сихо. Я выгнала ее со священной земли, как и других женщин до нее, но она вдруг вернулась по собственной воле! И тут уж я ничего не могла поделать. Придя опять, она перестала слышать мои слова. Как досадно! Я ненавижу ее! Убила бы! Но… мне с ней не сравниться. Ямагами-сама!

Ее голос вдруг стал пугающе спокойным, и в черной тьме Саё засмеялась.

– Сердце ее бабки раздавила я!

Ямагами не мог вымолвить ни слова.

– Мне тяжело это признавать, но я больше не была твоей Тамаёри-химэ, ею стала Сихо. Поэтому мне ужасно захотелось, чтобы ты узнал, почему я не вернулась к Ямагами. И мне пришлось убить бабку Сихо, чтобы прошлое повторилось. Все это сделала я, – выдавил дух, который когда-то был Саё.

Еще долго слышался только шум дождя.

Он поднял голову: капли, падающие с неба, напоминали цветы акации, расцветшие в самом зените. Смутные, искаженные очертания мира вокруг казались нереальными. Вот бы вся его глупость, вся ненависть к тем женщинам, признание Саё – вот бы все это оказалось кошмарным сном. Но это реальность. Больше бежать от нее было нельзя.

– Это не ты. – Его голос звучал на удивление твердо.

Саё, лежавшая ниц перед ним, подняла голову:

– Что ты говоришь?

– Я говорю, что ты не Саё.

Дух онрё содрогнулся и испустил жуткий вопль.

– Я Саё! Ты и сейчас не хочешь на меня смотреть? Вот такая ужасная женщина тебя полюбила. Я понимаю, что ты больше не сможешь ответить мне тем же. Я так любила тебя, что потеряла ту себя, которую любил ты.

– Нет! – Ямагами произнес это еще настойчивее, чем раньше, и протянул руку к Саё. – Не говори так. Я и сейчас люблю Саё.

– Несмотря на то что я такая ужасная?!

Глядя на черную тень, что съежилась перед ним, Ямагами – бог, который любил Саё, – печально вздохнул:

– Как бы я был рад, если бы ты оказалась Саё. Я ведь люблю ее. Я бы все сделал, если бы только она вернулась.

Он терпеливо продолжал:

– Но умершие не возвращаются, как бы горячо мы этого ни желали. Неужели ты не понимаешь?

Он посмотрел на неясную тень, будто нарисованную разбавленной тушью.

– Возможно, однажды ты была частью Саё. Но когда ты лишилась тела, дух, что связывал тебя воедино, распался, и теперь ты просто не можешь быть ею. Ведь она…

Чтобы признать это, требовалось мужество. Он медленно сглотнул и дал волю словам, теснившимся в груди.

– Ведь она умерла из-за меня.

Он нежно обнял ее, и она наконец осознала, что он хотел сказать.

– Ямагами-сама!

– Не пойми меня неправильно. И живые всегда чувствуют ненависть и гнев. Но чтобы воплотить их, нужно тело. А тело обладает разумом и может в то же время испытывать нежность и заботу, которые способны преодолеть ненависть. Вот и все. Но тело Саё – вместилище ее души – по моей вине разрушилось. Теплые чувства, которые жили в ней, выплеснулись наружу и разлетелись. И к сожалению, в этом мире задержалась только та часть, которая была наиболее далека от ее сути. Как же я могу считать настоящей Саё осколок ее распавшейся на части души?

Губы духа задрожали, она словно не могла поверить услышанному.

– Ты простишь меня?

Ямагами не ответил, но уверенно кивнул:

– Я ведь уже сказал. Неважно, что ты делаешь. Я люблю Саё. И даже если в будущем появится другая такая женщина, мои чувства не изменятся. Ведь время, которое мы провели вместе, никуда не исчезнет. Поэтому ты не Саё.

Из ее глаз покатились слезы, похожие на жемчужины. Ямагами собрал их в ладонь.

– Это я должен просить у Саё прощения. Извини, что не поверил тебе. Как же тебе было горько и одиноко, когда ты, брошенная, погружалась на дно озера!

Из скукоженного тела женщины у его ног исчезла вся тьма.

– Ты прощаешь меня?

Она кивнула, и голос ее дрожал от слез:

– Прощаю.

И он почувствовал, как с этим словами исчезают сожаления Саё. Она стала похожа на цветок камелии, который рассыпается, упав на землю. Женщина в руках Ямагами глубоко вздохнула, ее тело обмякло, она выгнула шею, чтобы посмотреть вверх. Откуда-то повеял теплый ветер. Мягкие волосы взметнулись в воздух, взлетели белые рукава, и тело, словно рассыпая вокруг лепестки, стало призрачным. Оставив после себя лишь легкую улыбку, Саё исчезла навсегда.

Надзукихико наблюдал за бывшей мико и Ямагами затаив дыхание. Бог застыл в той же позе, будто продолжая обнимать Саё. Словно тоскуя о том, что она исчезла без следа, он долго смотрел на свои руки.

– Ну, закончил?

Герой, терпеливо ожидавший, когда призрак растворится, выпрямился, оторвавшись от ограждения. Огромный пес, что лежал на бетоне, тоже вскочил. Только теперь Надзукихико заметил, что на поясе у героя висит великолепный меч. Ямагами, обернувшись и посмотрев на юношу, бессильно кивнул и обратил взгляд в сторону гор.

– А что будет с обезьянами?

Герой с каким-то странным выражением лица преувеличенно пожал плечами:

– Пожалуй, с ними все. Я тут всем распоряжусь.

– Ясно. Значит, я больше ничего не могу сделать, – тихо сказал Ямагами. – Надзукихико!

Услышав свое имя, тот вышел вперед и выпрямился:

– Слушаю.

– Перед вами я тоже виноват. Простите. – И он низко поклонился.

Разве можно было считать его чудовищем-людоедом? И кто бы мог подумать, что придет день, когда Ямагами будет перед ним извиняться! Надзукихико вспомнил, что как-то раз сказала ему девушка, и закусил губу.

Да, госпожа Сихо, твой сын не упустил тот шанс, который ты для него выиграла.

– Это ты прости нас, что не выполнили до конца свой долг, – выдавил он и пал ниц.

Но Ямагами – вернее, Цубаки – легонько покачал головой в ответ на слова своего слуги.

– Нет, вы хорошо поработали. Спасибо вам за все.

Момо, сидевшая рядом с Надзукихико, навострила уши и проскулила тоненько и коротко.

– Прощайте.

Ямагами улыбнулся собаке, повернулся и шагнул к юноше. Истребитель чудовищ и божество были почти одного роста. Однако своей слабой улыбкой бог походил на усталого старика, а ожерелье на его шее казалось ужасно тяжелым. И напротив, герой перед ним не носил никаких украшений, кроме меча, но был ослепительно красив и выглядел полным сил благодаря одной лишь своей молодости.

Ямагами не выказывал страха.

– Присмотри за Сихо, – тихо сказал он напоследок, и герой кивнул.

– Мог бы и не говорить.

Точно успокоившись, Цубаки закрыл глаза, и герой отдал приказ псу: «Вперед!» В глазах огромного пса мелькнула печаль, однако он тут же обнажил клыки и безжалостно прыгнул на Ямагами.

– Добрый день. Спасибо за заботу.

– Ой, Танимура! – закричали медсестры на посту.

– Это вам. Не побрезгуйте.

– Вы нас балуете!

– Ну что вы! Сихо уже может говорить?

– Думаю, да. Чувствует себя хорошо, скоро выпишем.

– Правда? Отличная новость, – сказал мужчина, но медсестры вокруг него помрачнели.

– А как же теперь девочке с такими ожогами?..

– Физически она поправилась, вопрос только в том, как она чувствует себя психологически…

– Держится бодро, чтобы нас не пугать. Я чуть не плакала.

– Ведь у нее и семьи нет, правда?

Танимура ободряюще улыбнулся погрустневшим женщинам:

– Не волнуйтесь, она девушка сильная. Кроме того, я посоветовался с женой: хотим предложить Сихо пожить у нас, если она не против.

– Ах! Если она будет с вами, тогда волноваться не о чем. – Лица медсестер разом просветлели.

Танимура попросил их об одной услуге: чтобы они помогли ему убедить девушку, и они радостно закивали. Заручившись согласием женщин, он направился в палату.