Лучший полицейский детектив - Молодых Вадим - Страница 34

Одновременно в реальный мир открылись не только глаза, но и уши — вибрировал и сигналил телефон на столике у дивана. Не глядя кто, нажал ответ.

— Да.

— Слушайте внимательно, Антон Малой, что и как вы должны сделать завтра утром в пять часов…

— Кто это?

— …Не перебивайте. Вы знаете, кто это… Завтра вы с сумкой, в которой будут лежать сто тысяч наличных долларов…

И так далее с типовой инструкцией выехать в пустынный в это время парк, по тропинке столько-то шагов туда, поворот сюда, вековое дерево, одинокая скамейка… Короче говоря, весь набор условий, которые, по мнению шантажиста, могут гарантировать его безопасность. Деньги забирать он(она) будет на скорости на мотоцикле… Можно на мопеде-скутере — дешевле, бросать не жалко. Обычные условия хорошо просматриваемого места в отдалении от возможных засад.

Антон не слушал внимательно и не вникал в детали. Что толку-то?! Денег всё равно нет… Да даже если и были бы! Заявлять он всё равно не станет — себе дороже…

Антон думал о том, что он с этой зазнобой Дианой совсем забыл о занозе шантажной. И он понимал, что это надо прекращать. Немедленно! Он окончательно просыпался и уже знал, куда и зачем он сейчас рванёт.

— …Вы меня поняли, Антон Малой?

— Да. Я вас хорошо понял. Я сделаю всё, что нужно, — сказал он в трубку, отключил её и добавил вслух, обращаясь к резвящемуся в переборе картинок телевизору. — То, что мне нужно.

Вскочил и начал одеваться в удобную, прочную и неприметную одежду.

На улице он первым делом проверился — «хвоста» вроде как не было… Странно! Проверился снова — нет «хвоста». Бог любит троицу — нет ничего. Вперёд! Никакого такси — тут недалеко… Огородами…В капюшоне…Трусцой…В наушниках… Парень сам в себе — никто не нужен — трусца, капюшон, наушники, тёмные очки… Ствол поудобнее приладить… Раз-два, раз-два… Дыхание… Вдох носом, выдох ртом… Раз-два… Вот он, кафетерий этот дурацкий… И бабы там те же… Дуры!

Подъезды на домофонах… Нужный — удача! — открылся, выпуская кого-то…

И только Антон собрался было взять ускорение, чтобы успеть поймать закрывающуюся дверь, а случайные свидетели (тьфу-тьфу-тьфу!) подумали бы, что спортсмен делает финишный спурт, как во двор заехала машина Кирилла. Антону даже пришлось пробежать навстречу мимо неё, низко склонив голову — спрятав лицо. Точно — за рулём Кира!

Вход в подъезд и бег по ступеням откладывался. Пришлось занять позицию под деревьями, чтобы уж не очень-то светиться, и начать махать руками, вроде как, завершая спортивно-оздоровительный этюд на свежем воздухе.

Начал махать… И только в спокойствии однообразных движений и одной картинки перед глазами, сначала на уровне праздничного какого-то ощущения и потом только мысли, пришло осознание, что другого такого удобного момента не будет… Просто не может быть! Потому что не бывает… Достал телефон.

«Возьми трубку, крыса… Умоляю! Бабьи свои гордости потом покажешь… Ну!»

— Алло, — ответила Диана.

— Хочешь посмотреть на святость своего мужа — сразу, без «здрасьте», по-деловому напряжённо заговорил Малой, — приезжай прямо сейчас…

И он назвал адрес. Полный! С номером квартиры. Вход в подъезд и подъём по лестнице — спокойный теперь — откладывался ещё больше.

«Приедет… Никуда не денется…Она его не любит… Значит ей улики против него нужны…Хотя бы даже просто чтоб были…»

Антон под маскировкой деревьев и кустов делал гимнастические упражнения с затухающей интенсивностью — всё по уму, любой спортсмен подтвердит.

Диана приехала — как прилетела! — довольно быстро… Можно сказать сразу, как будто ждала вызова. Проехала — увидела! — мимо Кириного бизнес-класса и даже парковать своё дамское авто не стала — так бросила. И сама бросилась к подъезду. Что-то нажимала, что-то говорила — почти кричала…

«То-то! — удовлетворённо ощущая то самое, незабытое, но ярче теперь, злорадство, секундными фрагментами, делая в сгибе «мельницу», видел её Антон. — Пробило тебя… И медсестра… И цветочки для неё… Лживая тварь! Лицемерить-то тоже уметь надо… Думать сначала, а потом врать… А у тебя с думалкой проблемы!»

Диана впорхнула в едва приоткрытую ею дверь — почти как тогда, вечером…

«Ну-ну! Ждать недолго…»

И действительно — минут через пять-десять она уже вылетела обратно.

У неё было одновременно жалкое и брезгливое выражение лица. Нервничая и замешкавшись с дверцей машины, она рефлекторно смахнула с лица…

«Слезу! Что же ещё-то? Вот и ладушки…»

…Завела двигатель и сильно зачем-то газанула. Резко сорвалась… Но поехала вокруг по двору уже аккуратно. Уехала…

«Всё! Теперь можно… Нужно, то есть!»

Антон шумно набрал три раза носом воздух и так же шумно три раза его выдохнул ртом, наклонив голову и поболтав опущенными руками. Спокойно двинулся к единственному для него подъезду длинного многоквартирного дома. На подходе дверь подъезда открылась — снова удача! — кого-то выпуская. Проскочил внутрь, не обращая внимания на выходящих и не давая тем самым повода обратить внимание на себя.

Дверь в квартиру была замызгана так, как бывает замызгана дверь только в ничейную квартиру. Съёмная — она и есть съёмная… Тем более, съёмная не у маклера, не у содержателя доходного дома, а у старушки, доживающей свой век и не пытающейся толково оборачивать получаемые деньги. Она их просто копит — то ли себе на похороны, то ли по привычке, как спички, мыло и соль, то ли от возрастного уже слабоумия, что тоже, в общем-то, похоже на привычку-рефлекс. Она, если и задумывалась о сдаваемой внаём жилплощади, то скорей всего так, что обрадовалась бы, узнав, что эта квартира умрёт вместе с нею.

Именно этим можно было объяснить то, что глазок входной двери был не просто залеплен жвачкой — он был залеплен намеренно, в самом клейком состоянии жвачки, залеплен так давно, что жвачка теперь уже окаменела, а все ранние попытки удалить её и восстановить обзор были так мимоходны и судорожны, что временные хозяева, делавшие их, представлялись нервно кусающими губы и вполголоса матерящимися неудачниками.

Глазка не было — хорошо. Если была цепочка, то она выбивалась бы ударом ноги, так как и дверь была уже очевидно «неродная», потому что открывалась не наружу, а внутрь, то есть против строительных правил.

— Кто там? — напряжённый волнением женский голос.

— Энергосбыт. Показания электросчётчиков снимаем, — позитивно протараторил Антон, убедившийся перед этим, что в щитке на площадке такового нет. — Минутное дело, хозяйка…

— А документы у вас есть?

— А как же, хозяйка! Открывайте, я вам удостоверение покажу.

Пауза. Молчание.

«Советоваться пошла, — понял Антон. — Хорошая проверка любовника на героизм или малодушие. После Дианы-то…Если не выйдет из укрытия, то всё пройдёт легко. Если же выйдет, то — орёл! — возможны осложнения. Ах, как не хочется!»

Дверь приоткрылась наконец, и Антон, оседлав эффект неожиданности, решительно вскочил на нём в раздвигаемую щель, делая тем самым взволнованное знакомое женское лицо отталкиваемой из проёма хозяйки панически испуганным.

— Привет, медицина! — прозвучало в тональности «А вот и я!» прямо в обычно милое и живое, а теперь белое, лицо.

Рот приоткрылся, зрачки медсестры, повинуясь мощному нервному импульсу, расширились до максимума, и глазные яблоки, не спеша от усталости, синхронно закатились за верхние веки. Она обмякла и упала в обморок на грудь и в руки Малого.

Антон был готов к такому — подхватил уверенно и сразу же поволок слабое тело… Куда? Огляделся, развернулся с нежной ношей в руках, толкнул ногой обратно распахнувшуюся от его решительности дверь. И…

— Оп-пачки! А вот и ты… — за нею стоял Кира.