Совсем другой дракон (ЛП) - Аарон Рэйчел - Страница 45

— Ни за что, — император хмуро посмотрел на него. — Ты не слушал? Я должен оставаться спокойным, чтобы магия, защищающая клан, работала. Разговор с Челси в это не входит.

— Я понимаю, — сказал Джулиус. — Но нет причины втягивать всех нас в…

— Твоя сестра предала меня! — закричал он. — То, что я не хочу, чтобы она умирала как собака из-за Алгонквин, не значит, что я хочу, чтобы она была близко ко мне и смогла сделать это снова! Хартстрайкеры в моей империи позволят мне защищать ее, не открываясь ее предательству. Только так все могут остаться целыми. Почему ты это не видишь?

— Потому что не думаю, что ты прав! — гневно сказал Джулиус. — Ты составляешь все эти планы из-за мнения, что Челси использовала тебя и бросила, но я знаю не такую Челси.

Цилинь отвел взгляд.

— Тогда она обманула и тебя.

— Вряд ли, — Джулиус прошел в поле зрения золотого дракона. — Я не говорю, что знаю ее так хорошо, как ты, но Челси все еще моя сестра, и она рисковала жизнью ради меня больше раз, чем я могу сосчитать. Такое не подделаешь.

— Конечно, она спасала тебя, — отмахнулся он. — Ты — глава ее клана.

— Нет, раньше, — сказал Джулиус. — Я сейчас на вершине, но месяц назад я был самым слабым в кладке «Дж». У Челси не было повода даже знать мое имя, но она всегда была рядом. Когда я попал в опасную беду, она сражалась, чтобы вытащить меня. Она всегда приходит на помощь, никогда не просит ничего взамен. Потому я не могу поверить твоей истории. Ты говоришь, что она работала с Бетездой, чтобы предать тебя, но Челси, которую я знаю, ненавидит нашу мать. Она попросила бы ее помощи, только если бы была прижата к стенке, что и было, потому что Бетезда держала то, что случилось в Китае, над ее головой шестьсот лет.

— О чем ты говоришь? — Цилинь оскалился. — Я живу на другом конце мира, но не слепой. Я знаю, что Челси — Тень Бетезды. Они все время работают вместе.

— Не по своей воле! — завопил Джулиус. — Челси слушалась Бетезду, потому что была скована долгом. Они творили много ужасов вместе, да, но Челси была ее рабыней, не напарницей.

Император долго смотрел на него.

— Я о таком не слышал, — сказал он, наконец.

Джулиус пожал плечами.

— Редкие вне нашего клана знают, но любой мой родственник скажет тебе то же самое. Спроси Фредрика. Он — из кладки Ф, а ты уже знаешь, как Бетезда обошлась с ними. Теперь возьми худшее из слухов и удвой, и тогда получишь что-то близкое к тому, что моя мать сделала с Челси. Если нужно больше доказательств, я могу показать указ, который мы подписали, чтобы освободить Челси и кладку Ф, когда создали Совет. Или можешь пройти в тронный зал. Клык Хартстрайкеров, который бросила Челси, перестав быть Тенью Бетезды, все еще там, где она его бросила. Можешь сам его коснуться, если не веришь мне.

— Я пробовал, — Цилинь посмотрел на ладонь, словно она болела. — Я знал, что это был ее, по запаху, но… — он вздохнул. — Это все отличается от того, что я всегда думал.

— Знаю, — сказал Джулиус. — Потому я говорю, что не нужно спешить с выводами. Я не сомневаюсь, что Челси наговорила тебе тогда ужасного, но в моей семье редко все так, как выглядит. Ты должен это знать. Ты любил ее. Разве Челси с той картины предала бы тебя?

— Я так не думал, — сказал он. — Но потому все так хорошо сработало. Соблазнение ради власти не сработает, если жертва не верит в то, что ты ее не предашь.

— Или, — парировал Джулиус, — это могла быть настоящая Челси, а часть, где она тебя предала, была ложью. Скажи, что логичнее. Что она играла любовь к тебе год, чтобы все бросить и признаться в момент, когда ее поймали, или что она всегда любила тебя, но что-то случилось, и ей пришлось соврать.

— Для чего? — завопил Цилинь. — Я предложил спасти ее! Какая выгода у нее была в том, чтобы все бросить мне в лицо?

— Не знаю, — признался Джулиус. — Потому в этом пока нет смысла. Но если ты прав, и она играла тобой все время, зачем она убежала? Ты сказал, что твоя мать уже подозревала Челси, но не могла ли она помешать тебе жениться на ней, если бы ты очень хотел?

Император покачал головой.

— Она боролась со мной каждый шаг. Боролась, но не смогла бы остановить, если бы я был настроен решительно.

— Вот именно, — Джулиус развел руками. — Ты думаешь, что она убежала, потому что ее могли раскрыть, но если она соблазняла императора ради власти, но подозрения твоей семьи заставили бы ее впиться в тебя сильнее. Твое мнение было бы единственно важным, ведь, если бы ты верил ей, какая разница, что говорят другие? В таких обстоятельствах побег был бы худшим выбором, потому что так она выглядела виноватой. Или Челси хватило ума обманывать тебя год, но в конце она совершила ошибку, или она тебя вообще не обманывала. Она была такой, как казалась, и что-то заставило ее убежать.

— Но что это могло быть? — осведомился Цилинь. — От чего она бежала, если не от меня?

— Боюсь, знает это только Челси, — сказал Джулиус. — Но такая история подошла бы ей лучше. Моя сестра никого не предала бы, но у нее есть плохая привычка убегать от проблем. Особенно, эмоциональных, что включает тебя. Так я понял, что твой рассказ не мог быть всей правдой. Ты заявил, что Челси плевать, но я знаю, что она переживая. До сих пор.

Цилинь вздрогнул.

— Это не так.

— Так, — упрямо сказал Джулиус. — И я могу это доказать, — он указал на картину между ними. — Она все еще хранит акварель, которую ты нарисовал с ней, когда она спала. Картина висит на двери ее спальни.

Золотые глаза императора расширились.

— Она ее сохранила?

— Бережет ее, — сказал Джулиус с улыбкой. — Она не сказала, кто нарисовал картину, но такую картину не хранят в спальне, где можно ею любоваться, если ты предал дракона, создавшего это.

Цилинь на миг застыл в удивлении. А потом, словно дверь закрылась, потрясение на его лице пропало.

— Это, наверное, трофей, — с горечью сказал он. — Мои картины высоко ценятся. Если она оставила одну, это не доказательство оставшихся чувств.

— Нет, — упрямо сказал Джулиус. — Я видел это по ее лицу. Я видел, как она смотрела на картину, и нужно быть слепым, чтобы не заметить, как она ей дорога. Она выглядела раздавлено. Как ты сейчас, когда я вытащил из нее ее сторону истории в Китае. Потому всеет так и раздражает. Ты говорил, прибыв сюда, все, что строил на идее, что Челси предала тебя, но сестра, которую я знаю? Та, что ценит твою картину и готова откусить голову любому, кто упомянёт Китай? Это нее дракон, который получил выгоду. Это дракон, который долго страдал, и если ты любил ее когда-то, ты должен ради вас обоих узнать причину.

Цилинь закрыл глаза и вздохнул.

— Хороший аргумент, — сказал он. — Но я не могу принять твои слова.

— Почему?

— Потому что не могу, — он отвернулся от Джулиуса. — Ты должен идти.

— Нет, — Джулиус обошел картину, чтобы снова встать перед императором. — Если бы ты просто поговорил с моей сестрой, уверен, мы могли бы выяснить…

— Аудиенция закончена, Хартстрайкер, — твердо казал император, утомленно прижимая ладонь к глазам. — Я уже принял решение. Наше завоевание твоего клана будет проходить по плану. Предлагаю тебе спуститься и провести с умом последний день.

— Но это глупо! — закричал Джулиус. — Ты не хочешь хотя бы услышать объяснение Челси? Она теперь свободна от Бетезды. Если она и может рассказать правду, то это сейчас…

— Почему я говорю тебе идти? — Цилинь опустил руку. Глаза стало видно, и Джулиус понял, как разозлился император. — Знаешь, как сильно я хочу, чтобы ты был прав? — его голос сорвался. — Я держался за факт, что Челси предала меня, веками, потому что это ранило меньше, чем осознание, что ей было просто плевать. А ты говоришь, что все это ложь. Что она все ещё любит меня, и это все могло быть недопониманием, и я хочу поверить так сильно, что больно.

— Тогда сделай это, — сказал Джулиус. — Челси сейчас на горе. Мы можем поговорить с ней и все выяснить.