КаМаЗ и Ч.М.О. (СИ) - Кит Тата - Страница 38

— Звони, — повел мужчину бровью.

— Кому? Куда звонить?

— Друзьям своим. Или они не хотят увидеть свою будущую дочь?

— Вы… можно? — я точно сейчас расплачусь. — Прямо сейчас? Прямо сюда?

— Маруся. Не тупи. Под мою ответственность и побыстрее, пока я здесь. Конец рабочего дня, а я не спал сутки.

Трясущимися руками, плохо различая, что написано в телефоне, я позвонила Лене и попросила приехать сейчас же.

Через полчаса запыхавшиеся друзья с растерянными и словно напуганными глазами в сопровождении Кострова, который их провёл, подошли к двери палаты, где их ждала дочка.

— Маруся, — всхлипнула Лена и торопливо закинула голову назад, сдерживая слёзы.

— Тише-тише, — успокаивала я ее, как могла, параллельно надевая стерильные перчатки на ее руки и завязывая одноразовый халат. — Всё будет хорошо. Всё уже хорошо.

В стороне Михаил Захарович тоже помогал Лёше надеть халат, в котором тот, практически обездвиженный от волнения, запутался.

Когда Лёша и Лена были одеты, и медсестра одобрительно кивнула, запустив их в палату к малышке, я замерла за дверью, чтобы не мешать семье воссоединиться. Позволила себе лишь наблюдать за ними через окно в двери.

Медсестра аккуратно взяла малышку на руки и передала в руки Лене, которая, казалось, каждую секунду уточняла — «правда можно?».

Едва Лене вложили в руки малышку, как она расплакалась, уткнувшись лбом в плечо мужа, который тоже не смог сдержать эмоций, бережно касаясь ручки своей дочки.

— Маруся, уплывешь, — в голосе Михаила Захаровича слышалась добрая улыбка, а я только сейчас заметила, что по моим щекам текут реки слёз. Так много от счастья я не плакала еще никогда. — Иди сюда.

Костров положил ладонь на плечо, бережно снял с моего лица очки и прижал к своей груди, обхватив руками.

И снова я плакала на его груди и цеплялась руками за свитер, как в тот день, когда мы привезли в эту больницу малышку. Только тогда я плакала от горя, несправедливости и жестокости, с которой к девочке отнесся этот мир. А сейчас я плакала от понимания того, что у малышки теперь точно всё будет хорошо.

— Нет, Тём. Никаких девочек.

— Да, пап!

— Ты сам выбрал празднование Нового года у бабушки с дедушкой, так что, будь добр, отсиди всё мероприятие от звонка до звонка.

— Но…

— А завтра утром можешь валить хоть на все четыре стороны к своей Зарине. Домой в одиннадцать.

— Утра? — вопль разочарования в трубке.

— Если посрамишь честь Костровых в глазах девушки, то утра. А так, жду тебя вечером.

— Ладно, — согласился малой нехотя. — С Новым годом.

— Угу. Бабку с дедом там не терроризируй.

— Понял. Пока.

— Давай.

Оставил телефон рядом с собой и откинулся на спинку дивана, надеясь, наконец, расслабиться и постараться уснуть пораньше.

Закинув руки за голову, тихо хохотнул, поняв, что малой рассчитывал на то, что убежать от бабушки с дедушкой на свиданку ему будет проще, чем от меня. Колобок, блин.

Веки отяжелели и меня снова начало клонить в сон. Три дня выходных впереди звучали как фантастика, и в этой фантастике я собирался исключительно спать и жрать, когда не сплю.

Телефон у бедра подсказал мне, что моим планам суждено пойти по одному месту. Обычно, когда звонят мне, то ни к чему хорошему это не приводит. Обычно, это очередной пиздец под соусом еще большего пиздеца.

Маруся.

Ну, вот. Я же говорил.

Наверняка она наткнулась на какой-нибудь наркопритон, и меня снова ждёт работа. Это же Маруся…

— Да, — ответил я, прочистив горло.

— Здравствуйте, Михаил Захарович! — бодрый голосок, как конфетти. Отмечает, поди, уже. — Я… я не помешала?

— Нет, Маруся. Я собирался поспать.

— Поспать? В новогоднюю ночь?!

Того, гляди, прибежит и отмудохает меня указкой.

— Да, Маруся. Поспать. В новогоднюю ночь спать не запрещается.

— А я думала, вы с Тёмой отмечаете. Ну, знаете, суровым мужским коллективом, — в ее голосе слышалась смущенная улыбка.

Закрыв глаза, перекатился на бок, оставив телефон лежать на том ухе, что было сверху, чтобы не держать его.

— Тёмка остался в не менее суровом коллективе бабушки и дедушки.

— Мм, — протянула Маруся, явно пытаясь подобрать тему для разговора. — А я позвонила, чтобы вас с Новым годом поздравить. Наступающим. Через два часа.

— Поздравляй, — улыбнулся я уголком губ, словно за закрытыми веками мог видеть, как она опустила голову и улыбнулась, машинально поправив очки.

— С Новым годом, Михаил Захарович, — с легким смешком произнесла Маруся.

— Взаимно.

— Вы, получается, сейчас дома один? Я тоже.

Не понял! Глаза открылись сами, а над переносицей столкнулись брови.

— Почему ты одна? Разве ты не должна быть с подружками, с родителями, с сестрой… Или кто там у тебя ещё?

— Лена и Лёша в хлопотах. Кстати, спасибо Вам, Михаил Захарович, еще раз, что устроили на сегодня и завтра встречу с малышкой. Представляете, они ее Мариной назвали! В честь меня.

— Неудивительно, — улыбнулся я, снова закрыв глаза.

— А к родителям я не поехала в этом году. Мира, моя младшая сестра, решила познакомить наших родителей со своим женихом. В общем, я там лишняя. Да и не хочу я, чтобы родители смотрели на меня косо. Младшая сестра привела жениха, а я по уши влезла в ипотеку. Так что подожду еще годик, пока родители успокоятся, а следующий Новый год уже буду встречать с ними. Там и долг по ипотеке, как раз уменьшится.

— Родители могли бы тобой гордиться. Ипотеки на дорогах не валяются, а вот женихи…

В трубке раздался тихий смешок, а затем очень сильный кашель.

— Ой. Это я клея нанюхалась, — сдавленно произнесла Маруся.

От неожиданности открыл глаза и уставился прямо перед собой.

— Клея? Какого… клея?

— Ну, вообще, это жидкие гвозди, но на тюбике еще написано, что это универсальный строительный клей.

— А нахрена тебе в новогоднюю ночь понадобился универсальный строительный клей? Елка с потолка падает?

— Нет. И вместо елки у меня кактусы. Просто мне сестра подарила панели, такие, ну, знаете, как мозаика. Я думала, их просто и быстро приклею на стену, но что-то пока не получается. Да и от запаха клея уже кружится голова.

— Маруся… — вздохнул я, присаживаясь на диван. — Открой окно, проветри квартиру и жди меня. Приеду, прослежу, чтобы тебя не накрыло. Да, и от открытого окна подальше держись.

Приедет? Сейчас? Зачем он приедет?!

Не надо ко мне приезжать!

— Михаил Захарович, — попыталась я возразить в трубку, но звонок уже был прекращен.

— Ой, мамочки!

Отошла от открытого окна подальше и бегло оглядела гостиную, которая была завалена панелями. Еще и воняло как на стройке.

А про свой внешний вид я вообще молчу: старая футболка в пятнах, растянутые лосины, в которых я когда-то занималась йогой. Кто в таком виде гостей встречает?

Наспех привела себя в порядок, переоделась в новый домашний костюм, состоящий из шорт и свободной кофточки, который был таким плюшевым и белым, как облачко, что я почти год откладывала его для того, чего-то особенного. Думала, в новогодние праздники красивой полежу под пледом перед телевизором. Что-то особенное, похоже, случилось, но без «полежать под пледом».

Причесала волосы, собрала на макушке шишку и выпустила пару прядей по сторонам от лица. Миленько.

Улыбнулась своему отражению и в каком-то странном предчувствии с колотящимся в груди сердцем стала ходить по квартире, не в силах найти себе место и хоть немного успокоиться. Это же Михаил Захарович! Если он увидит, как сильно я ему рада, что насторожится или, вообще, испугается и уедет обратно домой.

Нужно успокоиться.

Вдох носом, выдох ртом. И так раз пять.

Фух! Вроде, отпустило.

В дверь раздался звонок.

А нет. Не отпустило.