Кувырком (ЛП) - Чейз Эмма - Страница 1

Переводчик: bulya

Редакторы: Aruanna Adams, Нюрочек, seemannsrose

Обложка: Анна Би

Emma Chase, Sustained, 2015

Никогда не пользуюсь будильником. Я из тех, у кого есть внутренние часы, которые будят каждое утро в одно и то же время, и неважно, насколько сильно я устал или поздно лег спать предыдущей ночью. Да, я был именно таким ребенком. Мамы знают, что я имею в виду. Ребенок, который заставляет взрослых просить еще несколько минут на сон, пока не будет введено правило — не вылезать из кровати до восхода солнца.

Именно поэтому даже в воскресенье мои глаза открываются ровно в пять утра. Потягиваюсь, чтобы избавиться от скованности в ноющих от недостатка сна мышцах… и изматывающих постельных упражнений после возвращения из бара.

Скидываю одеяло, выползаю из кровати и голым иду в ванную комнату мимо выглядывающей из простыней головы с мягкими белокурыми локонами. Облегчившись, чищу зубы и умываюсь холодной водой, откидывая назад непослушные черные волосы. Со стоном разминаю шею и руки.

«Я становлюсь слишком стар для этого дерьма».

Но потом вспоминаю вторую половину вечера в мельчайших деталях. Выброс адреналина из-за нового знакомства, игра в слова — говорить подходящие фразы в нужный момент. Потная прелюдия, жаркий, сумасшедший секс, длинные ноги на моих плечах … и усмехаюсь.

«Нет такого понятия, как «слишком стар».

Иду к шкафу взять футболку и тренировочные штаны, потом молча направляюсь на кухню. Нажимаю кнопку на кофеварке. Забудьте о собаках; лучший друг мужчины — хорошая кофеварка. Пока варится кофе, включаю маленький плоский телик на столешнице; в утренних новостях бубнят про последние мировые ужасы, спортивную статистику и погоду.

Стэнтон, мой сосед по комнате со времен юридической школы, в прошлом году переехал к Софии, которая тоже работает адвокатом в одной фирме со мной. Стэнтон — отличный парень, а София — роскошная женщина; и хотя начали они как друзья, которые иногда спят вместе, мне сразу было понятно, что парочка скоро съедется. Жить в квартире одному — просто фантастика. Нельзя сказать, что Стэнтон разгильдяй, но он бывший член братства. А я организованный парень: люблю, чтобы все было определённым образом — по — моему. Установленный режим. Порядок. Чисто и легко — вот мой девиз. Мама всегда говорила, что из меня вышел бы отличный военный, если бы не мое неумение подчиняться. Единственные приказы, которые выполняю, — свои собственные.

От моей чашки с кофе идет пар, когда я выхожу на балкон и пью мелкими глотками; в это время вокруг потихоньку оживает тихая улица в округе Колумбия.

Через открытую балконную дверь доносится гнусавый голос телеведущего: «Вчера на несколько часов была перекрыта автомагистраль I–495 из-за аварии, унесшей жизни известного борца за защиту окружающей среды Роберта Мак-Куэйда и его жены. Причины аварии со смертельным исходом до сих пор выясняются. Другие местные новости…»

Нежные руки обнимают меня сзади за талию, а маленькие ладони соединяются на животе. Мягкая щека прижимается к спине.

— Давай вернемся в постель, — мурлычет сладкий голосок. — Такая рань.

Извини, Золушка, но часы уже пробили полночь. Карета снова превратилась в тыкву, и пришло время подбирать свою хрустальную туфельку. А я никогда не претендовал на звание Прекрасного Принца.

Некоторые женщины согласны на одноразовую связь или случайный перепих. Но, честно говоря, таких очень мало. Если женщина понимает, что я могу предложить только секс, и мне от нее тоже нужен только секс, то я согласен на повторение. Едва в ее глазах появляется тот мягкий, сентиментальный — или еще хуже — взгляд раненой лани, я пас. У меня нет времени на игры, и совсем неинтересно болтать о том, «к чему это может привести».

Выворачиваюсь из объятий блондинки. Она следует за мной, когда я возвращаюсь на кухню и ставлю пустую чашку в раковину.

— Я собираюсь на пробежку. Свежий кофе в кофеварке, деньги на такси на столе. Нет надобности ждать моего возвращения.

Пухлые губы, которые так чудесно обхватывали мой член прошлой ночью, капризно надуваются.

— Не стоит быть таким засранцем.

Пожимаю плечами.

— Не стоит… просто так проще.

Надеваю кроссовки и выхожу на улицу.

Четыре недели спустя

‒ Они обращались со мной, как с обычным преступником! Это было унизительно.

Милтон Купер Кэррингтон Брэдли. Наследник широко известной международной сети отелей класса люкс… и мой постоянный клиент. Фактический возраст? Двадцать. Психологический? Четыре.

‒ Тупые деревенщины даже не знали, с кем разговаривают! Я сказал, что их всех уволят.

Да, его на самом деле зовут Милтон Брэдли. Воистину: имя ребенка — диагноз его родителей.

‒ Особенно старшую стюардессу. Наглая сучка. Пап, ты ведь играешь в ракетбол с президентом этой авиакомпании? Я хочу, чтобы ее вышвырнули.

Конкретно это яблоко упало совсем недалеко от яблони.

Откидываюсь на спинку стула, пока Брэдли продолжает плакаться отцу о несправедливых действиях экипажа и своем желании отомстить. Я работаю адвокатом по уголовным делам в «Адамс и Уильямсон» и считаюсь одной из восходящих звезд в элите фирмы. Этот год решающий. Пришла пора отделиться от стаи, показать партнерам, что я ‒ один из них. Жеребец в стойле. Лучший.

В отличие от коллег, которые ко всему прочему мои лучшие друзья, меня не тормозят спиногрызы вроде семьи, подружек, свадеб и детей — третий контактный рельс, гибельный для любой карьеры. Благодаря отсутствию в жизни отвлекающих факторов мне чуть легче доказать преданность компании, продемонстрировать профессионализм. Мне нравится моя работа. Не могу сказать, что люблю ее, но я чертовски хорош в своем деле. То, чем занимаюсь, интересно. Увлекательно. Держит в тонусе. Потому что смысл защиты в уголовных делах не в защите слабых или невиновных. Это игра. Имеющиеся карты на руках — факты по делу — обернуть в свою пользу. Перехитрить, превзойти обвинение. Победить, когда всё против тебя.

Оборотная сторона?

Приходится проводить время с такими олухами, как Милтон Брэдли.

Юнец вынимает из кармана сигарету и закуривает. Резко вскинув голову, отбрасывает со лба жидкие светлые волосы и выдыхает из носа облако ядовитого дыма. Как немощный дракон, который не умеет пускать огонь.

‒ Здесь нельзя курить.

‒ Кто сказал? — отвечает с вызовом в глазах.

Плавно встаю из кресла и нависаю над ним, как черная грозовая туча. Я в курсе, какое впечатление мои габариты — два метра и сто два килограмма твердокаменных мышц — производят на людей. Выгляжу довольно пугающе, даже когда совсем не хочу. А сейчас?

Добиваюсь именно этого.

‒ Я говорю. — Мой голос звучит ровно и зловеще тихо.

Когда ты имеешь в виду именно то, что говоришь, и говоришь именно то, что имеешь в виду, редко возникает необходимость повышать голос. Крик — признак отчаяния, сигнал, что, кроме повышенного тона, других аргументов у тебя нет.

Протягиваю пластиковый стакан с остатками холодного кофе. Не проронив ни единого жалобного слова, Милтон бросает в него сигарету. Та с шипением гаснет, оставив неприятный запах.

Многие мои клиенты богаты, некоторые ‒ не очень. Но все находят дорогу к двери моего кабинета благодаря общим личным качествам. Мошенники и жулики, считающие себя выше правил, которых обязаны придерживаться все остальные, отбросы общества, чья жестокая сущность скрыта за улыбкой. Работа адвоката по уголовным делам не сильно отличается от деятельности проктолога. Что тут, что там — одна задница за другой. Занятие не для впечатлительных, здесь надо иметь крепкие нервы. А у меня — стальные канаты.

‒ Как будем решать этот вопрос, Джейк? — спрашивает Брэдли — старший, сидящий рядом с сыном. Глаза, почти такие же черные как его костюм, смотрят на меня с должным уважением. Потому что папаша понимает то, что не осознает его отпрыск: пусть я работаю на него, он нуждается во мне больше.