Охота на охотника - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 44

Ещё знаете, сколько мной лично, с моим участием, было уничтожено немцев? А я подсчитал. Девять тысяч. Две с половиной тысячи в ритуалах, чуть больше двух тысяч лично в боях – снимал часовых, миномётами работал и тому подобное, вырезая ночами целые подразделения. Ну и около четырёх тысяч, когда командовал подразделениями. Без шуток, столько и есть, а это немало, поверьте мне, и война идёт всего несколько месяцев, а сколько впереди ожидается? То-то и оно.

Самое главное – мне нельзя погибнуть, перерождение сотрёт мою память, по сути, как личность я умру. Поэтому амулет защиты постоянно активен, но развлекаюсь я от души. Мне в этом мире сто лет продержаться, там плюс-минус пару лет, а там видно будет, когда купол окажется снят. Ещё фиг его знает, на сколько этот купол божок наложил. Ничего, стану магом, пусть и искусственным, выясню. С магией мне многое доступно будет.

Кстати, если сделаю некоторые артефакты и амулеты, то смогу снова на ауру наложить то плетение, что не дало стереть мою личность при перерождении. Работа тяжёлая, но, думаю, за пару лет справлюсь. Не сейчас, после войны займусь. Сейчас просто не до этого.

Подумать было о чём, мысли перескакивали с одной темы на другую, и я сам не заметил, как дошёл до нужного здания. Тут мысли в сторону откинул и занялся делом. А знакомый полковник, тот, что в прошлый раз помог, был на месте. Вообще, другой командир вёл приём и распределение, майор, но я уточнил, и тот позвал своего начальника. Как я понял, в тот раз полковник просто замещал подчинённого, ушедшего по надобности, обычно он тут на приёме не сидит.

Мы ушли в его кабинет, и я положил красивый и дорогой женский золотой браслет. Изучая его, полковник вопросительно посмотрел на меня. Надо же, в этот раз муками совести не страдал, как в первый раз, видимо, проанализировал и осознал.

Я же сообщил:

– Брянский фронт тоже для меня неудачно вышел. Меня, танкиста, начальником связи батальона сделали. Правда, последнюю неделю я командиром танковой роты без танков был, как пехота воевали в городе. Один дом вторые сутки держали. На юг желаю попасть, там вроде заварушка. Надеюсь, найду адекватного командира, а то мне не пойми что попадается. С амбициями и гонором. Работать вообще не дают.

– Вам именно юг нужен, старлей, или нормальный командир?

– Хм, последнее.

– У меня брат, младший, получил назначение на фронт. Сам он в танковом училище преподавателем служит. Сегодня утром с поезда сошёл, из Казани прибыл. Я с ним поговорю, познакомитесь. Время, смотрю, есть. Если устроите друг друга, то к брату в танковый батальон, ротным. Ему фронтовик с боевым опытом пригодится. Сам он немного успел с японцами повоевать. Даже горел. Ожоги на руке. Это весь его боевой опыт. Признаюсь, волнуюсь за брата и желаю, чтобы рядом с ним был тот, кто поддержит и поможет. Назначение он уже получил, командиром танкового батальона в Сто Сорок Четвёртую танковую бригаду, что недавно была передана Юго-Западному фронту. Ведёт бои на подходах к Туле. Едет на замену, там командир погиб.

– Юго-Западный не хотелось бы. В принципе, пообщаюсь с братом – будет видно. Когда встреча?

– А сейчас. Он тут, в здании. Двое сослуживцев тут его, общается. Поезд-то на Тулу вечером.

Полковник сам сопроводил меня, и через полчаса мы вернулись и начали оформлять меня на Юго-Западный фронт. А что, брат полковника мне понравился, такой пухленький живчик в круглых очках, с Красной Звездой на груди, за Халхин-Гол. Мы пообщались, я некоторые приключения описал, меня ещё за стол посадили, где водка и закуска была, по рюмке тяпнули.

Да нормальный командир, я изложил причины, почему с другими не сошёлся, тот понимающе покивал и сказал, что не дурак отказываться от лихого ротного. Тем более за четыре неполных месяца такой иконостас заработать не каждому дано. Ну, мне повезло, что уж тут, но говорить об этом я не стал.

Вот так получил направление на Юго-Западный фронт. Полковник начал оформлять бумаги в штаб Брянского, чтобы сообщить, что их командир переведён в другую часть (иначе могут в дезертиры записать, я уже говорил, не в первый раз такое у меня).

С майором Леонтьевым – моим, получается, командиром – я назначение прямое получил, в батальон его, договорились встретиться у эшелона, который отбывает в Тулу. Он остался сидеть с сослуживцами, а я покинул здание управления. У меня ещё дела были. Да я тут успел с одной барышней сговориться, похоже, из замужних, сама охоту вела, ну и провёл отлично и приятно время в её постели.

На эшелон я успел вовремя. К сожалению, купейных вагонов не было, одни теплушки, но нам нашлось место на нарах, и мы направились на Тулу. А везли молодняк, пополнение тем дивизиям, что сражались под Тулой. Вагон командирский, нашего брата тут три десятка. Кто сразу выпивать в своих компаниях стал, а мы с майором легли на нары и уснули. Тот выпивши, хотел, чтобы опьянение вышло, а я устал. Да и обдумать следовало последние события.

Барышня та в постели, ух и хороша была, но пришлось её убить. А квартиру, где мы в постели кувыркались – сжечь. Были причины. Девица подсадной оказалась. Немцы не прекратили искать колдуна, как в их секретных документах я был назван. Будучи Павловым, я серьёзно заявил о себе как о командире и воине, громкие дела, а тут исчез, явно сменил личность. Они это поняли и стали отслеживать советских командиров, что сильно о себе заявляют на общем сером фоне.

Северов не сразу привлёк их внимание, но всё же привлёк. Когда я был уже на Брянском фронте, ко мне две группы агентов отправили, в нашей форме, хорошо подготовленных. Одна была уничтожена их же бомбардировочной авиацией. Прямое попадание в грузовик. Те не сразу узнали, что произошло, но выяснили. Единственный выживший доложил. Вторую взяли НКВД, чем-то они себя на обычном дорожном досмотре выдали, потому я об этом не узнал.

Да, в наркомате Берии теперь в курсе о версии немцев, что Северов может быть Павловым, но не особо поверили, хотя и проверили. Даже отпечатки взяли. Нет, это разные люди. Впрочем, отслеживать не прекратили, даже помогли с наградами, с интересом наблюдая, что немцы делать будут. Обложили, гады.

Немцы, как видите, не отстали, упорные какие, задействовали своих людей в Москве, хотя не так и много их осталось. И вот попытка меня выкрасть с использованием медовой ловушки. Дальше понятно: зачистил и ушёл. Кстати, слежки от советских органов я за собой не обнаружил. Попался один неприметный паренёк, но он со всеми лёг в квартире. Оказалось, от немцев был.

Похоже, охота возобновилась, и мне это не нравится. Засветился всё же. Хотя это неудивительно, я воюю больше для развлечения, но честно, чтобы сильно не отличаться от других командиров вокруг. Так интереснее. Ну вот не получилось, признаюсь. Если наши приедут меня брать, а это рано или поздно случится, да и немцы, потеряв свою группу, ещё больше усилят интерес в мою сторону, придётся рвать когти. А жаль.

Демона под рукой нет, чтобы внешность поменял, есть лекарские амулеты, но это не их работа. Тут специализированный нужен, которого у меня нет. Заказал бы, но и халява с демонами закончилась. Вот об этом и размышлял, покачиваясь в вагоне в такт движению, пока не уснул. Увидим, что день грядущий покажет, и от него будем плясать. А вот где берлогу сделать, я пока не думал. Где-нибудь в тропиках – Бали или Мальдивы. Я там отдыхал, приятные воспоминания до сих пор храню. Да и не до этого пока мне.

Дорога вышла чуть беспокойной. Для начала вагоны обстреляли из леса – похоже, ДРГ, два пулемёта работали. Одна очередь по нашему вагону прошлась, к счастью, только двое раненых, и те легко. На следующей станции выгрузили раненых и убитых, об обстреле сообщили, понятное дело, ну и дальше двинули. Из еды – сухпайки, у майора точно такой же продуктовый набор, как у меня. Я сбегал с двумя котелками, ему и мне, за кипятком, так что с остальными командирами завтракали в вагоне.