Царь Александр Грозный (СИ) - Шелест Михаил Васильевич - Страница 11

Пока Санька размышлял о житье-бытье, мысленно успокаивая жену и снимая ей родовые боли, Аза разрешилась сыном. Марта приняла его и передала Александру. Санька первым делом осмотрел ребёнка, беря его то за руки, то за ноги, и никаких внешних изъянов не заметил. Младенец терпел, тихо покряхтывая и моргая подслеповатыми глазами.

Александр поднял сына на вытянутые руки и сказал:

— Крещу тебя воздухом.

Потом опустил вниз и коснулся ногами малыша золы, собранной в кадке у очага.

— Крещу тебя землёй, — сказал он.

Пронеся сына над огнём, произнёс:

— Крещу тебя огнём.

Потом Санька взял ковш с водой и вылил её ему на голову.

— Крещу тебя водой, — сказал Князь Света.

Крест четырёх стихий сошёлся на младенце.

— Слава Богу, — сказал Санька и перекрестился сам.

— Что ты говорил про… э-э-э… свои… э-э-э… способности? — спросила Аза сразу, после того, как выслушала Санькины поздравления и приняла обёрнутого в пелёнку ребёнка. — Хотя я уже что-то начинаю понимать.

Она, хоть и лежала на постеленных прямо на низкий банный полок матрасе и перине, но чувствовала себя неплохо.

Зато Санька чувствовал себя очень неловко. Он не знал, что говорить. Ему не хотелось обнажать душу перед, в общем-то, чужим человеком. У него не было к Азе того чувства, когда теряешь голову и впускаешь любимого в себя и отдаёшься ему без остатка. Санька прожил долгую жизнь, в которой имел жену, детей и много посторонних женщин. Это если говорить про любовь. А ещё он имел богатый опыт общения с разными людьми, достигшими разные культурные и умственные уровни развития.

Из полученного опыта он давно для себя сделал вывод, что раскрываться ни перед кем нельзя. От слова «совсем». Даже перед матерью и отцом, которые тоже люди и тоже бывают разные. Как сказал один его знакомый: «Жаловаться никому нельзя. Друзья расстроятся, а враги обрадуются. Какой смысл?».

— Я с раннего детства был склонен к ведовству и обладал лекарскими способностями. Вижу человека насквозь со всеми его хворями. Могу боль снять и силу дать, чтобы рану залечить или хворь победить. Видеть могу далеко. Ну, это ты знаешь… Что ещё?

— Ты про нечисть с нежитью расскажи. Где и кого видел? — расширив глаза от удивления попросила Аза.

— С лешими встречался несколько раз, водяным, кикиморами болотными. Даже с гарпией был знаком… Она помогала мне. Но её Аид забрал в нижний мир.

Аза растеряно захлопала ресницами.

— Вот это да! А иныжей и испов не встречал?

— Кто это? — спросил, улыбаясь, Санька.

— Это одноглазые люди и карлики. Они у нас в горах живут. Одноглазые злые, а карлики добрые. Карлики иногда берут в жёны наших девушек, которых не берут в жёны наши парни.

— Не встречал. Наверное, потому что у нас нет таких высоких гор, как у вас.

— Фу, — фыркнула Аза. — У вас вообще нет гор.

Она помолчала.

— Хорошо, что ты посвятил нашего сына и огню, и воде. У нас есть те, кто поклоняется огню и те, кто поклоняется воде. Наш сын будет под двойной защитой.

Она задумалась, к чему-то прислушиваясь, потом сказала.

— Спасибо тебе, Алекс. У меня нигде не болит, а ведь должно. Вон он какой!

Она поправила ткань пелёнки у личика новорожденного. Малыш весил килограмм семь. Санька определил вес примерно, но даже по внешнему виду малыш выглядел огромным.

— И где он в тебе прятался? — серьёзно спросил Александр.

— Сама не знаю, — рассмеялась Аза и посмотрела на Александра так нежно, что у Саньки потеплело в груди. — Спасибо тебе!

Она взяла его руку и поцеловала. Санька перехватил своими руками её ладони и поцеловал каждую.

— Тебе спасибо, царица, — сказал он, пристально глядя её в душу.

Аза вздрогнула.

— Не называй меня так, прошу тебя. Ты — царь по достоинству. Я жена твоя и мать будущего царя!

Её душа от слова «царица» не колыхнулась, а вот при словах «мать царя» вскипела. И Санька не знал, хорошо это или плохо? И во что вся эта история выльется? Сын — богатырь?! Он в своих-то способностях толком не разобрался, так, на уровне «научного тыка», а тут ещё один странный субъект народился. Или два? Аза ведь тоже… э-э-э… приобрела некоторые сходные с Санькой особенности.

— А ты ничего внутри себя не ощущала? Ну, кроме ребёнка, конечно, — засмущался он двусмысленности вопроса.

Аза хитро глянула на мужа.

— Я уже давно вижу сеть мироздания и себя в этой сети и сеть в себе. Я пока ещё мало, что понимаю, но научилась читать человеческие души. Так же, как и ты. Меня ещё бабушка Мыджэмп учила, что весь мир во мне. Вот я его и почувствовала. А раз и в других людях этот же мир, то значит все люди соединены душами, подумала я. Вот и научилась их видеть в себе.

— И меня видишь? — с интересом спросил Санька.

— Конечно, вижу. Правда, прочитать тебя, пока не получилось. Но я стараюсь.

— «Ну-ну, — подумал Санька. — Я от всякой нечисти закрылся, что в душу лезла, и даже от Гарпии, а от тебя и подавно уйду!». Подумал, и сделал себе зарубку на память: «Проверить, как работает защита?». Давно не проверял. Это же, как с антивирусом. Ты думаешь, что комп защищён, залез в него года через два, после установки программы, а в нём уже поселились и размножились тысячи «чертей». В смысле — «червей».

Санька вспомнил, как поначалу, когда родился, сильно скучал без интернета. У него даже в Приморской тайге роутер ловил сеть. Друг радиотехник, такой же старый, как и Санька, реализовал свою идею с антенной, растянув провода на одной из сопок.

В этом мире Санька создал информационную сеть сам, подключившись сначала к ноосфере, откуда стал получать информацию о прошлом. В виде чьих-то отрывочных мыслей, мольб, откровений и покаяний.

Потом Санька научился удалённо контролировать людей, оставляя в них частицу своей силы, и через них видеть и слышать окружающее их пространство. Немного помудрив, Санька заставил «силу» откладывать эту информацию в ноосферу.

В оболочке своего энергетического двойника Санька видел мир в виде энергетических сгустков и силуэтов. В них и «записывались» события, видимые и слышимые объектами контроля. Даже образы растений и животных легко становились накопителями нужной для Саньки информации.

Например, деревья и растения не имели глаз и ушей, но имели колебательные контуры в виде листьев, ветвей. Потренировавшись, Александр сначала научился считывать записанные растениями колебания, а потоми расшифровывать их. Сама энергия света помогала ему, так как была одновременно и его сущностью, и внешней формой воздействия на весь мир, и сущностью всего в мире.

Санька удивился, когда узнал, что у народа, к которому относилась его Аза, существовало понятие о созданной Богом паутине мироздания, где имеется место для каждого человека. И когда он об этом узнал, то понял, что информационная сеть существует не с того момента, когда он её «создал», а с момента создания вселенной. И Саньке стало немного стыдно, что он приписал себе деяния Бога. А когда Санька это понял, то поиски информации, в воистину глобальной, а, возможно и вселенской, сети, превратились в лёгкое и приятное мысленное путешествие.

Теперь, для того, чтобы «осмотреться», Александру не нужно было перемещаться своей сущностью в нужное место энергетической сферы. Он просто выбирал в сфере объект контроля и считывал с него информацию. Либо записанную, либо смотрел и слушал, что происходит в реальном времени, проникая, при необходимости, в объект, и управляя им по своему усмотрению.

Потом он вспомнил, что в мировой компьютерной паутине имеются, так называемые, «поисковики», компьютеры со специальным программным обеспечением, предназначенным для розыска в сети информации по «ключевым словам», графическим образам и понятиям.

Санька попытался сделать и себе что-то подобное, но его система поиска только лишь сигнализировала о том, что кто-то про него думает или говорит. Но и от того польза, считал Санька, была.