Мой прекрасный враг (СИ) - Сью Ники - Страница 51

– Тебе какое дело? Посмеяться пришла? – Молчанова говорила с надрывом, словно ей было стыдно стоять передо мной в таком виде. Мы с девочками переглянулись, клянусь, я не ожидала такой реакции.

– Что за глупости? – буркнула Тоня. – Полина не такая. И вообще, мы хотели помочь, чтобы кое-кто не вышел позориться на сцену с красным пятном на интересном месте.

– А может, это вы и подстроили? – прорычала Оксана.

– С ума сошла? – теперь голос повысила и я. – Нам делать больше нечего? Дети что ли? В общем, мне так-то без разницы. Могу помочь, а могу пойти в зал и ждать твоего фееричного выступления. Но время тикает, решай быстрей.

– И чем ты мне поможешь?

– Ну… – я задумалась, накручивая прядь на палец. – Могу попросить, чтобы тебе принесли сменную одежду.

– У меня нет сменной одежды.

– Как насчет мантии? – предложила Оля. У нас их надевали обычно только выпускники, но ситуация была безвыходная, вполне годный вариант.

– Не получится, – покачала головой Молчанова. – Они заперты на складе в другом конце корпуса. Потребуется не меньше двадцати минут, чтобы ее принести.

С минуту мы все вчетвером молчали. Потом, правда, Оксана вытащила телефон и позвонила каким-то своим знакомым, однако то ли связь была плохая, то ли на том конце провода отказывались помочь. По крайней мере, у меня создалось такое впечатление. Наверное, поэтому в голове возникла крайне безрассудная идея.

– Давай я дам тебе свою одежду, а ты мне свое платье?

– Что? – в один голос произнесли и Оксана, и Тоня с Олей. Пожалуй, предложение, в самом деле, звучало странно. Но я не видела иного выхода, а смотреть на то, как яркая девушка превращается в серую тыкву, что везут мыши по ухабистой дороге, было невыносимо. В конце концов, каждый из нас мог оказаться в нелепой ситуации, кто-то перед важным выступлением запачкать платье, а кто-то стать всеобщим посмешищем. Однако все мы люди, и кто как не люди должны друг другу протягивать руку помощи в трудную минуту?

– Поменяемся на время выступления. Слушай, моя блузка и юбка, конечно, не такие шикарные, как твое платье, но… на них зато нет пятен. Да и там будет ректор, педагоги, нежели ты хочешь опозориться?

– Что?

– Боже, как до тебя туго доходит, – не выдержала Тоня.

– Ты серьезно готова после всего сделать это для меня?

– Ну… – я повела плечом, не особо понимая, к чему ведет Оксана. Да, она отклонила тогда мое участие в конкурсе, но это же ерунда полнейшая. – Я не злопамятная. Пошли, не время искать подводные камни.

И я, не дожидаясь ответа Молчановой, подхватила ее под локоть и потянула к ближайшему туалету, что находился за углом. Там мы быстренько поменялись одеждой, а затем Оксана побежала в актовый зал. Концерт итак задерживался, опоздать еще больше было бы моветоном.

В целом, из всего мероприятия я и запомнила разве что речь президента. Она говорила довольно заученные фразы, которые наверняка звучали на каждом таком празднике. Но все равно, эта девушка держалась на сцене как рыба в воде. Она расхаживала по залу, жестикулировала руками, переводила взгляд, иногда явно специально останавливаясь на ком-то. Я поймала себя на мысли, что как бы недолюбливала Молчанову, а роль президента студенческого совета для нее идеально подходила. Вряд ли кто-то другой справился бы лучше.

А вот когда выступать вышел Волков, завороженной зрительницей стала Тоня. И пусть она не говорила вслух о своей симпатии к этому парню, ее взгляд, теплая улыбка и пальцы, впивающиеся в спинку сидения напротив, выдавали по полной программе. Кажется, в ту минуту подруга не дышала, пытаясь не пропустить ни одного движения Кирилла. А он, создавалось ощущение, будто тоже смотрел только на нее. Между ними словно протянулась незримая красная нить, которую никто не видел, и которую они не могли разорвать или же не хотели.

Опустив голову, я тоже улыбнулась.

– Помнишь наше самое главное правило? – шепнула на ушко Тоньке. Волков к тому моменту уже ушел со сцены.

– Какое?

– Быть счастливой несмотря ни на что, – подмигнув, ответила я Мироновой. Подруга смутилась, что-то хотела даже возразить, но резко отвернулась. А я подумала, как важно не забывать об этом правиле за своим характером и эмоциями, которые порой застилают пеленой глаза.

Концерт закончился примерно в пять вечера, но уйти домой так быстро не получилось. Во-первых, мне нужно было переодеться, а во-вторых, из зала студенты выходили медленно, толкались, в маленьких проемах собрались длинные очереди, которые почти не двигались. Где-то у входа завязалась перепалка между двумя парнями, они загородили собой проход, и что удивительно, никто не попытался их разнять, а лучше разогнать. Все это начало действовать на нервы, в зале и без того было душно, не хватало воздуха.

И когда многие ребята уже были на пределе, в толпе разносились отборные трехэтажные нецензурные возмущения, по огромному помещению разлетелся громкий, отчетливый свист. Я оглянулась, замечая, как народ расступается, и с той стороны актового зала, который у нас называли сокращенно БАЗ, шел уверенной львиной походкой Волков. Он буквально за минуту сократил расстояние до нарушителей, решивших устроить скандал прямо у дверей. И именно Кирилл их разогнал – просто вырос между двумя парнями, которые, к слову, были и шире его в плечах, и выше на две головы. Однако он не побоялся их гнева, словно бессмертный воин, ступивший на арену гладиаторов.

Нарушители, конечно, возмущались, но в целом уже через минуту толпа смогла начать покидать шумный БАЗ.

– Молодец, Волков, отдаю должное, – вдруг сказала Тоня, ее губы игриво растянулись в улыбке, а ресницы чуть опустились, словно подруга смутилась собственных слов.

– Ну да. Хотя, если бы тут был Макс, дело бы закончилось не начавшись, – подметила я, вспоминая, как перед Ледовским многие в страхе опускали головы.

– Айс и Волков с разных планет. Но сегодня этот дамский угодник молодец, ничего не скажу.

– А может он молодец каждый день? – хихикнула Оля, ущипнув Тоньку за руку. Та в ответ пискнула.

– Только не говори, что он тебе нравится.

– Не скажу, – ответила Тихонова. – Ведь он тебе нравится. И у вас явно это взаимно.

– Ч-что? – вспыхнула Миронова, ее щечки покрылись алым цветом, будто их припекло солнышко.

– О! Оксана! Пошли, девочки, – технично сменила тему Оля. Я же тихо прыснула. Интересно, когда Тонька признается, что Волков ей реально нравится и что ее останавливает?!

Мы вышли в коридор, где до сих пор толпились студенты, создавая какую-то безумную пробку и духоту. Хотелось скорее оказаться на воздухе или хотя бы открыть окно. Напротив подоконника стояла Оксана в моей одежде. Она держала в руках пластиковую бутылку, в которой уже не было наполовину воды. Заприметив нас, президент кивнула, растерянно поглядывая по сторонам.

Подойдя ближе, мы вместе двинулись к ближайшему туалету, где тоже не обошлось без очереди. Все-таки подобные массовые скопления всегда создают проблемы, люди слишком медленно расходятся.

Выждав молчаливо около десяти минут, когда незнакомые девчонки закончат дела с макияжем и болтовней, я прикрыла дверь, закрывая ее на щеколду. Пока мы меняли одежду, в туалет несколько раз пытались войти, а кое-кто даже нагло дергал ручку и стучал кулаком, требуя открыть.

– Надо скорее выбираться отсюда, пока дверь окончательно не снесли, – недовольно пробурчала Тоня. Я поправила волосы и застегнула последнюю пуговицу на рубашке. Теперь, действительно, можно было следовать к выходу.

– Постой, – Оксана окликнула меня, когда я планировала открыть щеколду. Оглянувшись, я снова заметила, как Молчанова сжимает в руках бутылку, щелкая верхней частью пластика снова и снова. Казалось, в эту минуту президент нервничала.

– Хочешь сказать «спасибо»? – я тепло улыбнулась, не сводя глаз с бутылки. Разве был повод нервничать? Все уже закончилось, теперь красное пятно на ее платье не станет пятном на репутации.