Ненавистная жена (СИ) - Логвин Янина - Страница 52

Я бегу по терминалу аэропорта к выходу, расталкивая людей, перепрыгивая через турникеты, чужой багаж и ленты прохождения контроля, открывая на сотовом непринятые звонки.

— Где она? — рычу в динамик.

— Потеряли.

— Говори!

— Вызов такси в «16:41». Марина вышла одна.

— Маршрут?

— К твоему старому дому.

— Какого черта, Богдан! Что ей там понадобилось?

— Вот и я не знаю!

— Дальше!

— Выехал наш человек, как договаривались. И если бы твоя жена назвала другой адрес, Яр, он бы за ней проследил! Черт! А так через три минуты к моему парню вышла жена твоего деда, а дальше он ничего не помнит. Скорее всего, струя паралитического газа — у него ожег слизистой.

— Что с дедом? Где ты сейчас?

— У тебя дома — на старом адресе. Твоего деда тут нет, но на столе несъеденный ужин и пустой бокал из-под сока. Еще один бокал со следами помады брошен в мойку.

— Анжелка, с-сука!

— Согласен, без нее не обошлось. Мои ребята уже ищут и ее и машину, на которой Марину могли увезти. Найдем по камерам!

— Мне нужен мотоцикл к началу трассы из города в аэропорт — пришли кого-нибудь, я подъеду. Только быстро! И пистолет! Марина мне звонила минуту назад, она под давлением. Попробуй пробить по номеру геолокацию.

— Понял! Сделаю!

— И сообщи Боссу.

— Я — мертвец.

— Уже! Но если не будешь рыть, я тебя и на том свете достану!

Я останавливаю мотоцикл у пятиэтажного дома, на углу которого красуется надпись «Ломбард. Прием старых часов» — такая выцветшая, что только пьяни и торчкам сюда таскаться. Здесь работает старший брат Анжелки, я не видел его лет десять, но уверен, что он меня узнает.

Какой бы тварью ни была его сестра, но сама бы она до похищения не додумалась. Ее всегда интересовали члены и деньги, и ничего больше. Когда-то она клялась, что обожает своего братца «химика», пришло время проверить, так ли ее привязанность к нему крепка, как к бывшему мужу, которого она не пожалела.

Я открываю дверь и вхожу в тусклое помещение с одной деревянной стойкой. Здесь надымлено и сперто воняет старыми вещами. Брат Анжелки сидит с бутылкой пива у губ, закинув тощие ноги на стойку, как сраный ковбой, и не успевает он сомкнуть кадык, чтобы закончить глоток, как уже взлетает вверх, выпучив глаза.

— Где твоя сестра?

— Клянусь, не знаю!

— С кем она таскалась в последние дни?

— Не знаю…

Разбитый в кровь нос чудесным образом возвращает мужику память.

— Еще раз спрашиваю — с кем?!

— Она просила никому не говорить!

— А ты и не говорил, меня здесь не было.

— Какой-то Макар. И он — опасный тип! Анжелка его боится, клянусь!

— Где она с ним жила?

— Я не… не помню.

Мне приходится еще раз встряхнуть мужика о свой кулак.

— Дачи! Она говорила тебе про какие-нибудь гребанные дачи?!

— Да, точно! Я вспомнил район — это в двадцати минутах отсюда! Она еще просила достать лекарства, ну, ты понимаешь какие, для одного психа… Я подумал, может, ты его знаешь?

Когда я выхожу из этого сраного ломбарда, то выбиваю ногой дверь, и протаскиваю мужика над стойкой за шиворот, бросив с лестницы.

Психа? До сих пор я знал только одного, и сейчас он собирался вернуть свое.

Направляясь к мотоциклу, я набираю личный номер Стального Босса. Надеюсь, старый черт не отдал Богу душу, и подождет до наших с ним тесных объятий. А поговорить напоследок с дорогим тестем нам будет о чем.

— Ярослав? — голос у Корнеева звучит глуше, но все еще твердо и по сухому ломко, когда он отвечает: — Я уже в курсе насчет Марины и поднял своих ребят. Ты что-то узнал?

— Да. Это сделал Макар, твой бывший охранник. И если хочешь, чтобы я успел спасти твою дочь, Павел Юрьевич, выкладывай все, мать твою! Что за птица этот ублюдок, кто за ним стоит, и на кой хер ты его к моей жене приставил!

Я толкаю дверь и выбегаю из комнаты, в которой очнулась, в полутемный холл.

Холл пуст, я пересекаю его и бегу дальше в узкий коридор. Несусь к лестнице, которая ведет на первый этаж, стараясь не споткнуться в незнакомом доме и хватаясь рукой за стену. Спустившись по лестнице, поворачиваю к выходу и внезапно врезаюсь в Анжелу, появившуюся из-за угла.

Женщина выглядит подавленно, ее веки припухли, а тушь размазалась вокруг заплаканных глаз, и при виде меня скорее пугается, чем пытается задержать, поймав за локти.

— Где здесь выход?! — я вцепляюсь блондинке в плечи и шиплю в лицо: — Говори же!

— Они тебя убьют! — Она качает головой, и мне приходится ее встряхнуть:

— Говори!

— Там! — показывает рукой Анжела, но я уже отталкиваю ее с пути и выбегаю из дома, услышав за спиной мужской окрик:

— Стой, Марина! Стой!

Я ошиблась, это не дачный, это гостевой дом при большом хозяйском коттедже где-то за городом. На улицу уже успели спуститься сумерки, и выбежав в широкий двор, обсаженный туями, я бегу к воротам.

Сбоку от ворот стоят две мужские фигуры, я несусь вперед и замечаю их, только когда поверх головы летит гневный окрик Макара:

— Перехватите ее, идиоты! Быстрее!

Я в дести шагах от входа в главный коттедж, больше бежать некуда и мне приходится свернуть к нему. Входная дверь не заперта и, дернув ее на себя, я вбегаю в дом. Оглянувшись по сторонам, сворачиваю из холла круто влево, хотя двойные двери передо мной открыты, открывая часть большой гостиной, и вбегаю в темный коридор.

Сенсорный светильник, реагирующий на движение, тут же загорается и гаснет, когда я пробегаю мимо, попав в хозяйственное крыло коттеджа. Повернув в проем, упираюсь руками в какую-то дверь и толкаю ее… Толкаю снова, ударяя ладонями, но безуспешно!

Из двери торчит ключ. Заметив его, я проворачиваю последний в замке, достаю из замочной скважины и забегаю внутрь. Закрыв за собой дверь на защелку, поворачиваюсь… и вдруг замечаю в незнакомой комнате человека.

Это мужчина, высокий и очень худой, с небрежно отросшими волосами. Босой, в одних штанах и футболке, он сидит на краю кровати, обхватив голову руками, и покачивается взад-вперед, как маятник.

Я так запыхалась, пока убегала от своих похитителей, что у меня с трудом получается сказать:

— Помогите! Помогите мне, прошу вас!

Он вовсе не похож на агрессивного человека. И что-то с первого взгляда выдает в нем инертность — возможно, излишняя худоба или отсутствие реакции на мое появление. Я вбежала с шумом, который сложно не услышать, и все это выглядит странно… — комната с решеткой на окне, разбросанные в беспорядке вещи, замкнутая дверь.

Может, он глухой?

— Эй, вы меня слышите? — я делаю шаги к незнакомцу и осторожно касаюсь его плеча… — Эй?!

И вдруг в изумлении отдергиваю руку, отшатнувшись, стоит ему поднять голову и посмотреть на меня.

Мы никогда не виделись с этим человеком раньше и не были знакомы. Вряд ли в своей прошлой жизни он знал о моем существовании. И тем не менее, стоит мне увидеть его лицо, я сразу же понимаю, кого вижу перед собой.

Но как это может быть правдой?

— Кирилл?!.. Кирилл Корнеев?

На тех фотографиях, которые я видела в доме его отца… нашего отца… мой брат выглядел иначе — уверенным в себе прожигателем жизни, с рукой в отцовском кошельке и ехидной улыбкой избалованного мажора. То, что я о нем слышала и читала, не добавляло ему плюсов. Он плохо учился в школе, бросил университет и не раз имел дело с полицией. Его мать не скрывала от меня, что он имел зависимость к азартным играм и запрещенным веществам, плевал на мораль общества и закона, что в конце концов его и сгубило. Об остальном я догадалась сама. Но я была уверена, что он…

— Ты… жив?

Он еще достаточно молод. Сколько ему? Кажется, не старше Ярослава, а выглядит, как бледная тень себя.

Когда он заговаривает, его голос звучит резковато, с капризными нотками. Так говорят те, кто привык требовать и просить. А если надо, то и умолять, но получать свое.