Франция. Магический шестиугольник - Щербина Татьяна - Страница 28

Так хорошо сохраниться Перигору позволило его долгое существование в коконе: ни трасс, ни поездов. Но 12 сентября 1940 года произошло чрезвычайное событие. Четверо подростков слышали легенду о том, будто с холмов Ласко под долиной Везер идет подземный туннель к шато Монтиньяк, и там спрятан клад. Легенду знали многие, но никто идти туда не осмеливался, место слыло нехорошим: забрел раз осёл и пропал, люди тоже исчезали, считалось, что там «дыра дьявола», ведущая прямо в ад. Шла Вторая мировая война, ад царил повсюду, так что четверым смельчакам дыра дьявола показалась не такой уж и страшной. Зато если найти клад, можно разбогатеть и наесться досыта. Мальчишки нашли дыру, первой запустили собаку, сами полезли следом.

Золотых слитков там не было, но то, что они обнаружили, оказалось больше, чем кладом, – и для них, и для Перигора, и для всей Франции. Они обнаружили пещеры Ласко, ставшие мировой знаменитостью, пещеры с наскальными росписями, подобных которым на Земле не сохранилось. Своды пещер расписаны целиком – рисунки, в цвете, с использованием черной, красной и желтой красок (естественно, природных), расположены близко друг от друга или один внутри другого, и похожи на единую фреску. Изображены быки (огромные, самый большой – 5.50 метров длиной), олени, разномастные лошади, бизоны и загадочные знаки, которые до сих пор безуспешно пытаются расшифровать. Изображений людей нет, вернее, есть, но слишком условные, в то время как животные выписаны тщательно, иногда недорисованы, но с тягой к реализму, в них странно сочетается рука примитивиста, ребенка и примерного студента художественного училища.

Честно говоря, ностальгия по кроманьонскому прошлому меня не прошибла, но в средневековом городке возле Ласко, Монтиньяке, я исходила завистью.

Тысячи животных расположены будто с умыслом: маленькие лошадки внутри больших быков, быки черные, коровы красные, медведь в закутке, и другие хищники, типа рыси, запрятаны по углам, мотивы повторяются, и – ни единого изображения флоры, предметов быта или сцен охоты. Рисовали при свете, брали с собой каменные масляные лампы, их нашли в Ласко больше сотни. Предполагают, что искусство Ласко – магическое, и что эти пещеры были первыми храмами людей, уже мыслящих, но еще называемых кроманьонцами. В пещерах кроманьонцы не жили, только рисовали, а жили по-троглодитски в квартирах, выдолбленных в скале, долина Везер испещрена зияющими дырами этих пустующих жилищ, нависших над рекой Дордонь. Правда, троглодитов сменили homo constructors, и на отвесных скалах над Дордонью построили дома, а на вершинах – величественные замки. К ним присоединились homo electronics, и все провода – электричество и Интернет – проложили под землей. Потому что провода портят вид, а деньги туристов позволяют эту роскошь.

В 1963 году Ласко закрыли для посещений. С полутора тысяч людей, проходивших за день через пещеры, сыпались зеленые чертики – микробы, и живопись начала плесневеть. Но французы не были бы французами, если б просто заперли на ключ золотое пещерное дно. Они сделали муляж Ласко, один к одному, и назвали его Ласко-2. Его-то и можно сегодня посетить. Рядом с пещерами – парк доисторических животных, доживших до наших дней (лошадь Пржевальского, бизоны и старые, как мир, козлы) – для того, чтобы лучше вжиться в кроманьонскую действительность. Честно говоря, ностальгия по кроманьонскому прошлому меня не прошибла, но в средневековом городке возле Ласко, Монтиньяке, я исходила завистью. Почему теперь строят одних уродцев? Почему отказались от жемчужины зодчества – готики?

Главная достопримечательность Перигё – собор Сен-Фрон, по образцу которого был построен парижский Сакре-Кёр.

В Перигоре то ли нет ни одного нового здания, то ли они скрылись в глубине, как пещеры, то ли стыдливо ютятся на выселках. Правда, в Перигё, столице Перигора, построили стеклянный саркофаг для римского дома. От дома остался только нижний срез, зато целиком, и французский архитектор Жан Нувель, автор центра Помпиду в Париже, достроил его графическим воздухом – стеклом, отчего дом стал вроде как целым. Но главная достопримечательность Перигё – собор Сен-Фрон, по образцу которого был построен парижский Сакре-Кёр. Собор строился с VI по XIX век, и удивительным образом столь разные эпохи слились в нем в единый ансамбль. Конечно, ЮНЕСКО записало его в шедевры мирового наследия, хотя в этом списке значится пол-Франции. Другая половина не значится только потому, что неправильно же признать одно государство в ущерб другим – шедевром, живым музеем.

Перигор состоит из четырех частей (так и хочется сказать, залов или разделов), у которых и названия-то музейные: белый Перигор (где Перигё), названный так потому, что построен из белых камней, зеленый Перигор (где много зелени и с XVII века производят очень дорогие ножички, называющиеся Нонтрон, по имени города, иметь такие ножи – шик), черный Перигор (там водятся черные трюфели и крыши домов выложены из плоских черных камней) и пурпурный Перигор со столицей Бержерак, где жил Сирано де Бержерак, не только литературный персонаж, но и его реальный прототип, – это раздел винодельческий.

…не случайно трюфели-конфеты считаются рождественским атрибутом. Черные трюфели созревают к Рождеству, цена их колеблется от 600 до 1000 евро за килограмм.

Самый знаменитый город Перигора – Сарла (Sarlat). Его герб – саламандра, не боящаяся ни огня, ни воды. И вправду, Сарла не сгорел и не утоп, построенный с XII по XVI века, так и стоит, постоянно подновляясь, как это водится у французов. В странных по форме домах XII–XIII веков, пузатых, кривых, будто не умели тогдашние строители, как и советские, возвести ровных стен, живут простые сарладинцы (так они себя называют), и крыши у них не протекают. Крыши в Сарла – особенные: выложены черными плоскими камнями, которые держатся только собственным весом. На квадратный метр крыши идет 900 кг камней. Сейчас такие крыши вошли в моду, и богатые люди их заказывают (1000 евро за кв. м). Чтобы камни держались, склон крышы должен быть высоким, как в сказочных теремах. Срок жизни каменной кровли – лет триста без ремонта, она не протечет и не прохудится. Но за ней надо ухаживать (для французов – не вопрос), если один камень заплесневеет, крыше каюк. Плесень нарастет на камнях, а конструкция на том и держится, что камни правильно обточены и один входит в другой, как пазл. Тогда не страшен ни град, не ураган. А ответ на вопрос, почему домики периода инквизиции такие раскоряченные (их часто встречаешь на юге Франции), мне удалось узнать как раз в Сарла. Тогда налоги платили только с площади, занимаемой домом на земле, а все, что в воздухе, – бесплатно. Вот и строили внизу как можно уже, вверху как можно шире, так что стоя на балконах третьего этажа, разделенных внизу улицей, можно было целоваться.

В Сарла еще одна вещь удивительным образом осталась со Средних веков: газовые фонари. Весь город освещен желтым, теплым, колеблющимся, живым светом, таких городов во Франции больше нет, да и в мире, наверное, тоже.

В Сарла еще одна вещь удивительным образом осталась со Средних веков: газовые фонари. Весь город освещен желтым, теплым, колеблющимся, живым светом, таких городов во Франции больше нет, да и в мире, наверное, тоже, судя по тому, что исторические фильмы про Средневековье, европейские и американские, снимают в Сарла. Сарла еще и город чудес. В XII веке здесь, как и по всей Европе, свирепствовала чума. Пришел св. Бернар, один из крестоносцев, и благословив хлеба, раздал их жителям, сказав: кто съест хлебушек, тот выздоровеет. Так и произошло, город излечился. По этому поводу в Сарла воздвигли странное сооружение, названное Фонарем мертвых, похожее на космическую ракету. Во всех европейских городах ставили чумные столбы, а здесь – памятник излечению от чумы. Когда в городе кто-то умирал, внутри башни-фонаря зажигали свечу.