Китайцы. Моя страна и мой народ - Юйтан Линь - Страница 43

В такой романтической атмосфере мужчины выбирали женщин, отличавшихся знаниями в области поэзии, музыки, живописи, а также умением блеснуть остроумием. Среди образованных и известных гетер, особенно процветавших в конце династии Мин, пожалуй, наиболее знаменита была всеми любимая Дун Сяовань. Позднее она стала наложницей Мао Боцзяна. Во времена Южных и Северных династий жила некая Су Сяосяо, ее могила на берегу озера Сиху в течение многих лет служила местом поклонения приезжавших сюда ученых и литераторов. Судьба певичек тесно переплеталась с политической судьбой страны. Так, Чэнь Юаньюань была любимой наложницей минского полководца У Саньгуя. Захват Ли Цзычэном Пекина в 1644 г. и пленение Чэнь Юаньюань стали причиной измены У Саньгуя, который привел в Пекин маньчжурские войска и вернул любимую наложницу. И именно такое развитие событий способствовало приходу к власти в Китае маньчжурской династии Цин. Интересно, что после перехода У Саньгуя на сторону маньчжуров, Чэнь Юаньюань с ним рассталась и в специально для нее построенном монастыре Шаншань постриглась в монахини. Известна также Ли Сянцзюнь, которая прославилась постоянством своих привязанностей. Твердостью политических убеждений и смелостью она выгодно отличалась от многих мужчин, превосходила многих современных революционеров-мужчин душевной чистотой. После того, как ее муж вынужден был бежать из Нанкина, Ли Сянцзюнь жила в добровольном затворничестве. Потом ее вынудили прийти к влиятельному сановнику и велели услаждать пением его гостей. Однажды Ли Сянцзюнь спела несколько насмешливых песенок и назвала пирующих победителей «приемными детьми евнухов». Стихи и песни, написанные такими женщинами, дошли до нас. Образованных китаянок следовало искать именно среди таких певичек. А еще были Сюэ Тао, Ма Сянлань, Лю Жуши и другие.

Многие молодые люди до женитьбы не имели возможности ухаживать за женщинами, и этот пробел восполняли куртизанки. Автор использует слово «ухаживать», потому что, в отличие от обычных проституток, за куртизанками необходимо было именно ухаживать. Так что в Китае умели преклоняться пред женской красотой. В современном романе «Черепаха с девятью хвостами» («Цзю вэй гуй») рассказывается, как многие мужчины пытались добиться успеха у женщины легкого поведения. Однако одному счастливчику пришлось потратить несколько месяцев и 3-4 тысячи юаней, прежде чем ему позволили провести ночь в спальне красавицы. Столь важную роль куртизанки могло играть лишь в условиях затворничества женщин. И понятно, что только к куртизанкам мужчины могли обращаться в поисках любовной романтики. Когда у мужчины нет опыта непринужденного общения с женщинами и ему надоела жена, которая готовит ему еду и штопает носки, он неизбежно стремится к той любовной романтике, которая хорошо известна европейцам, ухаживающим за невестой до свадьбы. Увидев понравившуюся ему женщину, мужчина решил ею овладеть, у него возникло желание, близкое, как он считает, к любви. Однако женщина оказалась опытнее и образованнее, чем он, и не торопилась начинать с ним роман. В таких случаях мужчины иногда чуть ли не боготворят женщин. В Китае такова единственно законная и приемлемая для общества форма ухаживания.

Иногда между мужчиной и женщиной в Китае действительно возникала романтическая любовная связь, как у молодых людей и их любовниц на Западе. История Дун Сяовань и Мао Боцзяна, начиная с трудностей при первой встречи до короткого, но счастливого периода брачной жизни, похожа на любую подобную историю. Финал таких связей бывает счастливым, бывает и печальным. Ли Сянцзюнь в конце концов постриглась в монахини, Гу Хэнпо, Лю Жуши стали знатными дамами в домах видных сановников, современники им завидовали и восхищались ими.

Итак, куртизанки научили китайцев романтической любви точно так же, как китайские жены научили их земной, прозаичной любви. Иногда складывалась довольно сложная ситуация. Ду Му после десяти лет скитаний одумался и вернулся к законной жене. Порой целомудрие куртизанок, например Ду Шинян, производит глубокое впечатление. Помимо прочего, куртизанки развивали традиции китайской музыки, без них эта традиция могла прерваться. Куртизанки были более образованными, более независимыми, чем законные жены, непринужденно вращались в мужском обществе. На деле именно они представляли собой 

émancipées

Достойные того куртизанки нередко становились официальными наложницами, как это было практически со всеми женщинами, о которых говорилось выше. Институт наложниц — почти такое же древнее явление, как и сам Китай, а связанные с ним проблемы так же стары, как моногамия. На Востоке, когда мужчина недоволен женой, он отправляется к певичкам или заводит наложницу. На Западе в таком случае заводят любовницу или вступают в случайную связь. Формы поведения в обществе различны, а коренные проблемы на удивление сходны. На Востоке и Западе прежде всего различно отношение общества, особенно женской его части, к таким поступкам. Общество позволяет китайцу бывать у певичек и заводить наложницу, а европейцы заботятся о приличиях и не разговаривают на эту тему.

Настоятельное требование, чтобы в семье было мужское потомство, также в значительной степени способствовало возникновению конкубината. В Китае некоторые жены даже упрашивали своих мужей завести наложницу, так как сами не могли родить сына. Закон династии Мин разрешал мужчинам в возрасте после 40 лет завести наложницу, если у него не было мужского потомства.

К тому же китайская система конкубината позволяла на деле обходиться без развода. Брак и развод — самые сложные социальные проблемы, до сих пор многое здесь неразрешимо. Никто до сих пор не придумал приемлемого выхода из тупика, разве что римско-католическая церковь, которая вообще отрицает существование этой проблемы. Можно утверждать, что брак является единственным и самым надежным способом женщины защитить себя. Достаточно мужчине дать волю инстинктам, страдать будет женщина. Все для нее плохо — развод, появление наложницы, пробный брак, свободная любовь мужа на стороне; неравенство полов в сфере секса, связанная с ним несправедливость обусловлены природой. О равенстве в сексе нет и речи, природа заботится лишь о продолжении рода. И в современном так называемом «равном браке» после рождения ребенка 50:50 превращаются в 75:25 в пользу мужчины. Если женщина, когда «любовь уходит», просто отпустит мужа, то 40-летний мужчина окажется в более благоприятных условиях, чем 40-летняя женщина-мать с тремя детьми. Подлинного равенства не бывает.

В силу всего этого систему конкубината можно считать в известном смысле разумной. Китайцы считают, что брак — это семейное дело; когда рушится брак, берут наложницу. Таким способом, по крайней мере, можно гарантировать продолжение существования семьи как социальной единицы. На Западе не так. Там считают, что брак — дело личное, неразрывно связанное с чувством любви. Поэтому у них существует система развода, ведущего к распаду семьи как социальной единицы. На Востоке, если разбогатевший муж начинал бездельничать и распутничать, заводил любовницу, то жене приходилось подавлять свои чувства, сохраняя вместе с тем прежнее положение в обществе и семье. Окруженная детьми и внуками, она не чувствовала себя несчастной. На Западе современная жена подаст в суд и после того, как заполучит причитающуюся ей по закону долю общего имущества, распрощается с мужем и, возможно, выйдет замуж за другого. Итак, на Востоке жена, отвергнутая мужем, по-прежнему пользуется уважением остальных членов семьи, а также обладает некоторым преимуществом пред наложницей, по крайней мере теоретическим. На Западе же — разведенная жена, получившая свою долю имущества и живущая отдельно от мужа. Кто из них более счастлив? Это один из самых запутанных вопросов в мире. В Китае женщинам недостает того духа независимости, который присущ их западным сестрам. Отвергнутая жена всегда находится в состоянии глубокой депрессии. Ее социальный статус утрачен, семья разрушена. В мире на каждую счастливую женщину, по-видимому, приходится одна несчастливая, независимо от социального строя. Даже реальная экономическая независимость вопроса не решает.