Китайцы. Моя страна и мой народ - Юйтан Линь - Страница 42

Даже в условиях самого строгого затворничества девушке в целом известно, какова ситуация с неженатыми мужчинами ее круга, и она тайно уже отдала сердце тому или иному молодому человеку. Если девушка случайно встречала одного из молодых людей, к которому ранее испытывала склонность (хотя лишь обменивалась с ним взглядами), она, как правило, уступала чувству и теряла душевный покой, которым так гордилась прежде. Тогда начинался следующий этап — этап тайных встреч. Несмотря на то что разоблачение грозило позором, который порой мог привести к самоубийству; несмотря на понимание того, что тайные свидания нарушают все нормы морали и бросают вызов общественному мнению, девушка все же встречалась с молодым человеком. Любовь всегда пробивала себе дорогу.

При такой взаимной страстной любви трудно понять, кто за кем ухаживал. У девушек множество хитроумных способов дать юноше знать о своем присутствии. Самый наивный способ — это выставить под деревянной ширмой красную туфельку. Другой способ — ненароком выйти на освещенный солнцем балкон. Она еще может невзначай открыть личико под кроной пышно цветущего персикового дерева. А еще — отправиться в первый или шестой месяц вечером на Праздник фонарей. Она может играть на цитре так, чтобы слышал юноша, живущий по соседству. Девушка может попросить наставника ее младшего брата поправить ее стихи, а брат станет ее письмоносцем. А если этот наставник молод и романтичен, он подарит девушке свои стихи. Другими посредниками могут стать служанка, или симпатизирующая девушке двоюродная сестра, или жена соседского повара, или монахиня. При желании и взаимном влечении влюбленные всегда могут устроить тайную встречу. Такие встречи были крайне опасны, ибо девушки не умели предохраняться. Любовь в таком случае мстила молодым людям за то, что ее лишили бездумного, веселого флирта. Все это описали (или пытались описать) во всех китайских повестях о любви. Девушка рисковала забеременеть, а затем могло произойти что угодно. И юношу, и девушку без их согласия по решению родителей могли обручить с другими. Девушка, скорее всего, будет сожалеть, что утратила девственность. Молодой человек, видимо, отправится в столицу сдавать государственные экзамены и, получив ученую степень, будет вынужден жениться на девушке из более знатной семьи. Возможно, одна из семей переедет в другой город и у молодых людей не будет случая встречаться. А может быть, юноша, несмотря на дальние путешествия, сохранит верность любимой. Внезапно вспыхнувшая война приведет к бесконечному ожиданию и отсрочкам. И девушке, изолированной от мира в задних покоях ее дома, останется только горевать и надеяться. Если ее любовь искренняя и пылкая, то она может «сохнуть» от тоски (такой поворот сюжета весьма распространен в китайских любовных повестях), глаза ее потускнеют, улыбка исчезнет с лица. Родители, заметив это, будут глубоко встревожены и начнут доискиваться причины. Чтобы спасти дочь, они организуют свадьбу с любимым, и молодые, возможно, всегда будут жить счастливо.

Любовь в представлении китайцев напоена слезами, печалью и надеждой. Затворничество женщин породило горестную и печальную мелодию в китайской любовной лирике. После династии Тан вся любовная лирика проникнута мотивами надежды, разочарования и бесконечной печали. Героини любовной лирики это гуйюань — тоскующие взаперти по любимому и постепенно увядающие девушки, или отвергнутые жены-чифу. Как ни странно, но обе эти темы популярны у поэтов-мужчин.

Отношение китайцев к жизни в целом пассивное; китайская любовная лирика также наполнена сходными мотивами. В поэзии господствует тема потерь, разлуки, утраченных надежд, неудовлетворенных желаний. Часты образы дождя и рассвета, пустой опочивальни и холодной постели, раскаяния отшельника, ненависти женщин к непостоянству мужчин. Характерны также метафоры — отложенный в сторону осенью веер, ушедшая весна и зимние ночи, опавшие лепестки, печальный лик, мерцающая в ночи свеча. Поэт сетует на упадок жизненных сил, он исполнен жалости к самому себе и готовится к смерти. В предсмертном стихотворении Линь Дай-юй, героини «Сна в красном тереме», выражено именно такое типичное настроение. Линь Дай-юй взялась за кисть, узнав, что ее двоюродная сестра стала женой Бао-юя. Эти строки незабываемы, они проникнуты безысходной тоской:

Однако порой девушке может и повезти, и она в конце концов становится «прекрасной женой и мудрой матерью». Китайские пьесы часто заканчиваются воссоединением всей семьи и песней: «Пусть все влюбленные на свете соединятся в браке».

На сегодняшний день положение женщины сравнительно благополучно. Она — «мудрая жена и прекрасная мать». Она верна и послушна мужу, от природы целомудренна. Все дело в мужчинах, они стремятся к греху и постоянно грешат. Понятно, что в грехе всегда соучаствует женщина.

Эрос, который правит миром, правит и Китаем. Некоторые западные путешественники даже выдвигают смелые предположения, будто в Китае секс менее подавлен, чем в Европе. Это оттого, что люди в повседневной жизни более или менее откровенно говорят о сексе. X. Эллис отмечает, что в условиях современной цивилизации на мужчину действуют мощнейшие сексуальные стимулы и одновременно именно в области секса мужчина наименее свободен из-за разного рода условностей. В Китае влияние этих ограничений ощущается меньше, но это лишь полуправда. Более откровенное отношение к сексу — скорее привилегия мужчин, а не женщин. Именно сексуальная жизнь китаянок загнана в самые узкие рамки. Наиболее очевидный пример — история Фэн Сяоцин, которая жила во времена, когда Шекспир писал свои лучшие пьесы (1595—1612). Когда она была наложницей, ревнивая жена запретила ей видеться со своим мужем, и ее заперли в домике на берегу озера Сиху. Девушка впала в нарциссизм и стала любоваться собственным отражением в воде. Незадолго до смерти она попросила написать три своих портрета, повесила их на стену, стала возжигать перед ними курительные свечи и совершать в честь самой себя жертвоприношения. Фэн Сяоцин написала несколько стихов, которые, воспользовавшись рассеянностью хозяйки, украла служанка. Стихи свидетельствовали о несомненном таланте Фэн Сяоцин.

Между тем по отношению к китайским мужчинам не действуют какие-либо сексуальные ограничения. Особенно это касается богатых семей. Самые известные и уважаемые литераторы, такие как Су Дунпо, Цинь Шаою, Бо Цзюйи, посещали публичные дома и открыто, не таясь, об этом говорили. В действительности, быть чиновником и суметь избежать пирушки, на которую приглашали певичек, было невозможно, и такая пирушка не считалась постыдным делом. Во времена династий Мин и Цин берега зловонной и грязной речушки перед храмом Конфуция в Нанкине считались излюбленным местом для пирушек с возлияниями и для любовных свиданий. И место возле храма Конфуция было выбрано очень логично, потому что там проводились государственные экзамены на ученую степень. Литераторы и ученые приходили сюда, чтобы отпраздновать успех или утешиться после неудачи. Компанию им всегда составляли женщины. Вплоть до сегодняшнего дня низкопробные газетенки с самыми откровенными подробностями описывают похождения «мужей древности» в тогдашних публичных домах. Поэты и ученые, не жалея туши, с некоторой развязностью писали об исполнявшихся там песнях и танцах. Так речушка Циньхуайхэ вошла в историю китайской литературы.

Сколько бы ни писали о важной роли китайских куртизанок в любви, литературе, музыке, политике, это не будет преувеличением. Мужчины считали, что девушке из приличной семьи негоже перебирать струны музыкальных инструментов, ибо это дурно влияет на ее поведение. Позволять им слишком много читать тоже нехорошо и тоже вредно сказывается на их морали. Не очень поощрялось и занятие живописью и поэзией. Но, конечно же, мужчинам нравилось водить компанию с эрудированными женщинами. Певички постоянно пополняли знания в сфере литературы и искусства, так как им не нужно было блюсти целомудрие, притворяясь невеждами. Вот ученые и собирались на берегах реки Циньхуайхэ, которая летними вечерами превращалась в подобие венецианского канала. Мужчины восседали в домах-лодках, слушая музыку в исполнении певичек. Певички же на «лодках с фонарями» то поднимались вверх по Циньхуайхэ, то спускались вниз по течению.