Цена измены (СИ) - Шолохова Елена - Страница 13

С Дианой было иначе. Её чувства не угнетали, не вызывали конфуз, как раньше, а даже, наоборот, льстили. Красивая, ухоженная, умная. Кое-кто из коллег пытался за ней ухлестывать, а она смотрела только на него. Это было приятно, чего уж. Но только так, для глупого мужского самолюбия. Просто осознавать для себя «я еще кому-то нравлюсь, я еще могу…».

На деле же Дементьев сразу обозначил, что крепко и счастливо женат. Не раз при Диане тому же Славке или Николаю Сергеевичу говорил, что любит жену, что семья для него всё. И считал, этого достаточно, чтобы неловких моментов не возникало.

И тут вдруг это… И как теперь? Просто закрыть глаза, будто ничего не было? Хотя, по большому счету, ничего ведь и не было. Диана просто выпила лишнего. Завтра ей самой же станет стыдно, рассуждал он. Вот только для «ничего не было» он и сам слишком уж разволновался. И стыдно было как раз ему.

Можно было врать себе сколько угодно, но в тот момент, в те несколько секунд, ему было приятно. Да что там – его повело моментально.

Да, он её остановил, но ведь не сразу…

Не сразу, потому что опешил, оправдывался Дементьев перед собой же.

А если бы они были одни?

Да неважно! Ничего не было бы и быть не могло, повторил он, почти убедив себя в этом.

По пути домой Дементьев набрал всякой всячины. Взял хорошее вино, фрукты, сладости для Митьки. И розы. Тяжелые белые бутоны на длинных стеблях. Инне нравились орхидеи и нарциссы. Но в цветочном закутке супермаркета кроме хризантем и роз ничего не нашлось.

Митька встретил его радостными воплями. Второй вечер подряд он застал отца до сна. А вот Инна… она так остро взглянула на него, когда он протянул ей розы. И в голову вдруг ударило: она догадалась. Потом тут же себя одернул: о чем ей догадываться? Ничего же не было.

От вина Инна отказалась. Пока ужинали, она расспрашивала, как всё прошло. Дементьев с деланной бодростью рассказывал, как китайские партнеры ухватились за их проект, какой выгодной сделки он добился для компании, как вообще теперь всё должно быть замечательно.

– Я бы пораньше пришел. Не хотел на банкет оставаться. Да главный вцепился: будь здесь, вдруг они что-то еще спросят. Хотя там Д… – запнулся Дементьев вдруг, – другие наши из отдела были. Но как только главный отвлекся, я сразу же свалил.

Инна несколько секунд молчала, пристально на него глядя. Потом вдруг очень серьезно спросила:

– Если бы у тебя что-то с кем-то было, ты бы мне сказал?

Дементьев аж закашлялся от неожиданности.

– Что? С кем? Ты чего, Инн? Это исключено!

– Просто представь.

– Да не хочу я ничего такого представлять.

Но она продолжала испытывать его долгим взглядом.

– Ну, хорошо. Представил. Что дальше?

– Вот мне как раз и хочется знать, что дальше.

– Инн, ты скажи нормально, что ты от меня хочешь услышать. Я не понимаю.

– Ты бы мне сказал о том, что было? Если бы было…

– Не знаю, – буркнул Дементьев. – А как надо?

– Ясно, – поднялась она, вздохнув.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ И это «ясно» прозвучало нехорошо. Вроде и ничего такого, но его как холодной водой окатило.

Он поплелся следом.

– Инн, ну скажи, что не так опять? Я понимаю, тебе было этот месяц тяжело. Но всё же уже, мы отстрелялись. Сейчас легче будет. Я опять буду Митьку забирать. Буду приезжать пораньше.

– Не в этом дело.

– Ну а в чем?! – вырвалось у него.

– Тише, детей разбудишь.

– Тогда скажи, что не так, – сбавив голос почти до шепота, наседал он. Поймал за локоть, развернул к себе.

Она снова пронзила его взглядом, а затем тихо сказала:

– Ты мне врешь.

Продолжили они в спальне, закрыв плотно двери.

– В смысле – вру? – негодовал он уже искренне. – Насчет чего?

– Не знаю, просто я вижу. У тебя, Никита, очень говорящее лицо. И я вижу, что ты или врешь мне, или что-то скрываешь.

– Ничего я не скрываю. И уж точно не вру. Ты спрашивала, сказал бы я, если б тебе изменил? Да, сказал бы. Но я тебе не изменял. Никогда. Если я задерживался до ночи, то только по работе. И то, считай, это уже в прошлом. Инн, ну ты чего? Ты же знаешь, я люблю только тебя. И никто мне не нужен. А всё это просто нервы, усталость. Давай не будем нагнетать? Ну?

Инна повела плечом, мол, как скажешь. Дементьев притянул жену к себе, но успел лишь вскользь коснуться губами её виска. Она плавно вывернулась.

– Я устала, спать хочу. День был сегодня напряженный.

– Я тоже. Так что давай сбросим напряжение вместе, – он снова потянулся к ней. Запустил руку под полу халата.

– Не сегодня. Говорю же, я устала, – Инна отвела его руку и, запахнув халат, отошла подальше.

Несколько секунд он мрачно смотрел на нее, неожиданно далекую, неприступную. Следил неотрывно, как она расстилала кровать. Как аккуратно складывала покрывало на пуфик, больше ни разу на него не взглянув. И вдруг вспылил:

– Ну а когда? Завтра? Послезавтра? Через неделю? Через год? Ты скажи сразу. Может, расписание составим? Ладно, после родов ты не хотела… не могла или нельзя, не знаю. Ладно, потом Маша орала ночами. Там было не до того, лишь бы поспать… Но сейчас-то что не так? Почему я вообще должен выпрашивать у тебя секса как милостыню? Что вообще с тобой стало? Вон в пуфике этом дурацком и то больше…

Он осекся.

– Ну, извини, – сверкнула она глазами, – что я с утра до ночи мою, готовлю, стираю, убираю, что дети на мне, что не успеваю даже прическу себе нормальную сделать… Извини, что после всего у меня не хватает сил еще и ублажать тебя.

– Да почему сразу ублажать?!

– Не кричи. Знаешь, я тоже могла бы заниматься любимым делом, могла бы чего-то добиться, могла бы жить полной жизнью, а не… – Она не договорила, но Дементьев и так понял.

– Ты сейчас говоришь прямо как твоя мать.

– Знаешь, не так уж она и не права порой.

– Да? И в чем же она права? – Дементьев почувствовал, как что-то темное, глухое, тяжелое поднялось изнутри, сдавило грудь.

Инна напряженно молчала. Наверное, и ему стоило смолчать. Но не мог.

– Может, в том, что не той дорожкой ты пошла? Не того выбрала? Что там еще она обычно говорит? Могла отхватить принца, а связалась с вахлаком…

Сердце каменно бухало. В затылке ломило. А всё происходящее казалось бредовым сном. Он ещё что-то говорил, уже по инерции, пока вдруг не почувствовал опустошение.

– Я, наверное, посплю сегодня в детской, – после его речи произнесла Инна и взяла с кровати подушку.

– Не утруждайся, я сам уйду. Отдыхай, – бросил он, развернулся и вышел из комнаты.

А через минуту уже несся по ночной улице в никуда.

Моросил дождь, оседая на стекле мелким бисером. Огни за окнами проносились мимо, вытягиваясь в светящиеся полосы, как хвосты бесчисленных комет. Мокрый асфальт блестел.

Март выдался теплым, без сюрпризов в виде внезапных снегопадов и метелей, но сырым и унылым.

Дворники скользили по лобовому со скрипом.

Надо будет смазать очистители, подумал вдруг Дементьев. И следом вспомнилось, что нужно поменять и шаровую – вроде как слегка люфтит, если верить вечно загашенному корешу Климова, который после недавней аварии ставил ему новый бампер.

До этой минуты в голове кружил мучительный хоровод из бессвязных обрывков. Кружил, гудел и распирал черепную коробку. Ему казалось, что и его самого затягивает вихрем в этот хаос, как щепку. Словно в угаре, он бездумно мчал вперед. А эти будничные мысли почти вернули Дементьева в себя.

В груди всё ещё пекло, но уже не так едко. И гул в голове понемногу стихал. Остановившись на очередном светофоре, Никита с удивлением понял, что оказался совсем рядом с работой. Буквально за ближайшим поворотом находился бизнес-центр – стеклянно-бетонная громадина, верхние этажи которого занимал офис их компании.