«Идущие на смерть» (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 39

Вот только в тылу никто откровенно не бездельничал. Получив отдых, солдат лечили, отмывали в бане, откармливали, и брались за обучение, не давая нижним чинам отвыкнуть от фронта. При возвращении на позиции, те легче втягивались в боевую работу, так как от нее не отвыкали.

Про культурные развлечения тоже не забывали — в осажденной крепости действовал театр, который давал регулярные представления. Даже бордели оставили — один для офицеров и три для нижних чинов, оказалось, что проститутки действенное средство для снятия нервных болезней. Причем в крепости, где на все была введена карточная система, и тут перешли на нее, выдавая солдатам и морякам талоны на посещение «дам полусвета», но под строгим наблюдением врачей — не хватало вспышки венерических заболеваний получить в дополнение к тифу и прочим напастям. Причем эти самые карточки на «баб-с», как и дополнительная чарка водки или рома, служили эффективным поощрительным средством, особенно последние, ведь торговля алкоголем была запрещена под страхом наказания. А за появление в нетрезвом состоянии, на «бровях», офицера могли и разжаловать по приговору.

За поставки в крепость контрабандой крепкой водки — ханшина, что шел помимо армейских и флотских складов, китайцев просто вешали. Но в то же время щедро оплачивали из казны легальную доставку всего необходимого — централизация была жесточайшей.

— Теперь возьмем собственно войну. Для примера, в виде столкновения кораблей боевой линии — у нас два броненосца и у неприятеля пара точно таких же кораблей. Вроде по числу равенство, но то лишь видимость. Победит тот корабль, где выучка лучше у команды, да еще есть боевой опыт. Далее — превосходство в огневой мощи, с точностью само собой — тут первый пункт. В надежной защищенности от средств огневого поражения неприятеля — броня для корабля то же самое, что полевые укрепления для пехоты с касками и бронежилетами, — Ухтомский хмыкнул, но сразу же принялся перечислять дальше, загибая пальцы на ладони.

— В скорости передвижения, которая позволяет навязать противнику бой в невыгодных для него условиях, сосредоточить превосходящие силы, и в конечном итоге настигнуть поврежденные вражеские суда и утопить их. И что из всего, мною перечисленного из морской практики, не подходит для ведения сухопутной войны?!

— Вашему сиятельству нужно новый учебник по тактике для юнкеров написать, мне порой кажется, что начнись война в воздухе, вы и над ней хорошо подумаете и пользу отыщите…

— Как знать, как знать, — Ухтомский произнес слова настолько странным тоном, что Роман Исидорович вздрогнул.

— С тех же воздушных шаров обозревать поле сражения гораздо лучше, чем с верхушки дерева. А когда аэропланы начнут летать по настоящему, а они начнут, поверьте мне — прогресс не стоит на месте. Мощности моторов внутреннего сгорания будут более компактными, и намного мощнее, порядка двухсот, а то и пятисот лошадиных сил, то такие аппараты смогут нести до десяти, а то и двадцати пудов бомб, ими можно будет засыпать войска противника на марше. Да и вести разведку намного лучше сверху, чем посылать кавалерийские разъезды. А если установить на аэропланы пулеметы, то вообще от штурмовок с воздуха не станет спасения.

— Страшные вы картины рисуете, Павел Петрович, — генерал улыбнулся, но посмотрев на моряка, осекся — какие шутки, все предельно серьезно…

Прошло всего десять лет после окончания русско-японской войны

— Еще немного осталось…

Командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал Рожественский был не в настроении, хотя середина февраля в тропическом Индокитае отнюдь не промозглая петербургская погода с постоянными ветрами, вечной сыростью и мокрым снегом.

Сейчас Зиновий Петрович с содроганием вспоминал последние восемь месяцев, которые он провел на кораблях, что собирались уйти в поход через три океана, на самый что ни на есть Дальний Восток. Под его флагом ушли два боевых отряда броненосцев, причем флагманский «Князь Суворов», на котором он сейчас находился, считался, как и три его «собрата» одними из лучших кораблей этого типа, построенными на отечественных верфях. Только черноморский «Князь Потемкин-Таврический», мог с ними соперничать, будучи лучше защищен и забронирован, вот только его скорость была на два узла меньше, при соответственно урезанной дальности плавания. А вот «Ретвизан» американской постройки ни в чем не превосходил его корабли, разве только более комфортными условиями обитания для экипажа.

Построенный во Франции броненосец «Цесаревич» вообще являлся родоначальником всей серии из пяти кораблей, которые были заложены на петербургских верфях по 2улучшенному проекту», куда вошли «Князь Суворов», «Император Александр III», «Бородино», «Орел» и «Слава». Последний броненосец, к великому сожалению вице-адмирала Рожественского, к отплытию эскадры достроить не успели, и его пришлось оставить в Петербурге. И жаль, очень жаль — он один с лихвою бы заменил весь второй боевой отряд, без «Осляби» естественно.

На последнем броненосце держал свой флаг контр-адмирал Фелькерзам, здоровье которого резко ухудшилось во время короткой стоянки на Мадагаскаре. Но пока Дмитрий Густавович бодрился, но выглядел плохо, также как его боевой отряд, составленный из четырех кораблей совершенно разных по своим характеристикам. И соединение подобных броненосцев в один отряд было вызвано только одним обстоятельством — больше на Дальний Восток вести было нечего, балтийские гавани стали пустынными. Там остались немногие корабли, из вполне современных, кроме «Славы», только три броненосца береговой обороны с совершенно расстрелянным главным 254 мм калибром. «Адмиралы» входили в учебно-артиллерийский отряд, и в виду малого водоизмещения и скверной мореходности для океанских плаваний совершенно не годились.

Два «императора», которые проектировались и были заложены два десятилетия тому назад как броненосные тараны, проходили капитальный ремонт. На них еще требовалось полностью заменить артиллерию главного калибра, та, что стояла, была бесполезна в бою с современным броненосцем. И три крейсера, ровесники той эпохи, они еще несли парусный рангоут — «Владимир Мономах», «Память Азова» и «Адмирал Корнилов». Их тоже начали ремонтировать, да и хотели перевооружить последние два корабля на современные 152 мм и 120 мм, которые уже поставили на «князе». Вот и все, что осталось к настоящему моменту на Балтике, все остальное была откровенная рухлядь времен «шипкинского сидения».

Так что в отряд младшего флагмана Фелькерзама вошли «лучшие из худших», что могли принести хоть какую-то пользу 2-й Тихоокеанской эскадре в сражении с неприятелем

«Ослябя» являлся вполне современным броненосцем, где вооружение и бронирование изначально было принесено в жертву мореходности и дальности плавания. Вот только с последней вышла незадача — вместо восьми тысяч миль все три «пересвета» едва достигали пяти тысяч. Дело в том, что установленные на них паровые котлы оказались чрезвычайно прожорливыми, в их топках уголь сгорал в неимоверных объемах, в полтора раза больших, чем на других броненосцах.

И без всякой пользы — скорость оказалась больше всего на половину узла, чем у того же «Князя Суворова», в лучшем случае!

За несколько месяцев до войны «Ослябя» под флагом контр-адмирала Вирениуса вышла в поход на Дальний Восток вместе с крейсерами «Аврора», «Дмитрий Донской» и «Алмаз», в сопровождении миноносцев и транспортов. Они должны были усилить Порт-Артурскую эскадру, и. возможно, война пошла бы совсем иначе.

И виноват в этом именно он сам!

Хотя в этом вице-адмирал Рожественский не хотел признаваться никому, благо на Вирениуса можно было свалить многое, если не все — тот сам затянул плавание, и когда началась война, дошел только до Красного моря. В те дни Зиновий Петрович занимал пост начальника Морского Главного штаба, а потому отозвал корабли обратно на Балтику, только напрасно износив механизмы. Но лучше было настоять на продолжении плавания, и при этом с самого его начала поторапливать Вирениуса, ведь его обогнали по пути купленные японцами в Италии два броненосных крейсера типа «Гарибальди», которые вполне можно считать и броненосцами 2 класса.