Гросс (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 56

— Верно, — не стала с ним спорить Калашникова. — Но с тех самых пор никто подобное судилище не допускал.

— Так что будем решать? — надрывался «Телок».

— Скинуть парочку японцев на их базу, глядишь, и поумнеют, — хищно осклабился Пантелеев.

— Правильно! — поддержали его восторженным ревом остальные.

— Не получится, — покачал головой Зимин.

— Это почему?

— Во-первых, пленных у нас нет. Всех, кого удается захватить, мы передаем гоминьдановцам. Во-вторых, это японцы. Для них попавшие в плен все равно себя опозорили, и если мы их убьем, то туда и дорога!

— Может еще и в-третьих есть?!

— Как не быть… Формально приговор вынесли китайские коллаборационисты, а на них и вовсе всем наплевать.

— И что же делать?

— Прекратить балаган и расходиться. А всех командиров прошу на совет…

— Нет уж, так не пойдет! — попытался возразить кто-то из рядовых рейдеров, но вышедший из себя Зимин не позволил.

— Молчать! — рявкнул он. — Вы на войне, а не в богадельне! Приказываю всем разойтись!

[1] Кайгун-тюса / коммандер — Чин в японском флоте равный подполковнику или капитану второго ранга ВВФ РИ. Следующий — капитан (капитан первого ранга ВВФ РИ)

Собравшийся сразу после просмотра фильма совет капитанов начался очень бурно. Большинство входивших в зал заседаний при штабе эскадры были вне себя от злости и даже не думали это скрывать. Лишь немногим удавалось держать себя в руках, но по их горящим глазам и ауре было видно, что это ненадолго.

Март и ненавязчиво присоединившийся к нему Николай последними проникли в зал совета. Охрана, увидев и, что самое главное, узнав цесаревича, не смогла самостоятельно определиться, пускать его или нет, а он тем временем пробрался внутрь и, стараясь оставаться незаметным, отыскал местечко на стуле у стены. Колычев прошел к столу и сел за него, справедливо посчитав, что имеет на это равные с остальными права.

Едва двери закрылись, как рейдеры, даже не заняв своих кресел, принялись кричать, требуя у Зимина ответов на их вопросы.

— Адмирал, почему Россия не вмешивается? — брызгая слюной, орал Быков. Экипаж Чкалова — ведь такие же подданные царя, как и все прочие. Где, мать его раз эдак, победоносный Третий Флот, почему он не висит над Киото и под дулами орудий не требует немедленного освобождения наших ребят?

— Верно! — поддержали его остальные. — Когда надо было Чан Кайши спасать, мы были нужны, а теперь что же получается, нас слили? Бросили умирать?

— Вам за это платили, — имел неосторожность ляпнуть кто-то из штабных, но как только увидел реакцию приватиров, поспешил заткнуться.

— А ты нас деньгами не попрекай! — выразил всеобщее мнение Пантелеев. — Как ни крути, мы тут за интересы державы сражаемся!

— Так что ответишь, твое превосходительство? — требовательно посмотрели на Зимина бывшие товарищи.

— Значит так, — обвел тяжелым взглядом всех присутствующих адмирал. — Обо всем случившемся я в вышестоящие инстанции доложил. И в штаб Третьего флота, и Колчаку, и про его величество не забыл. Вот только сами, небось, знаете, что до царя далеко, а до Бога высоко! А посему приказываю прекратить истерику и начать думать. У кого есть головой! А то раскричались, как бабы на базаре…

— Полегче, Владимир Васильевич!!!

— Я, слава Богу, скоро сорок пять лет как Владимир Васильевич! — взорвался командующий. — И почти десять из них летал с вами. Кто-нибудь может хоть в чем-то меня упрекнуть? Что я — не помог, не пришел на выручку, когда оставалась хоть малейшая возможность? Что, подставил кого-нибудь из вас или контракт из-под носа увел? Молчите?!

— Ладно, Зима. Прости, если в сердцах что не так сказали. К тебе вопросов у нас нет, чего про родимое правительство никак не скажешь. Ну то, покамест, отложим, а теперь… ума не приложу, что делать? Будь у нас хоть немного времени, можно было наловить японцев для обмена…

— Да их до той поры казнят! — снова взвизгнул Быков, — головы отрубят или расстреляют, все едино! И на камеры снимут, вот мы что с русскими рейдерами сделать можем!

Однако на сей раз его не поддержали. Во-первых, Зимин пользовался среди приватиров непререкаемым авторитетом, а во-вторых, внимательно наблюдавший за всеми перипетиями совещания Колычев понемногу давил через «сферу», пытаясь притушить страсти.

— Вот поэтому, — уже спокойнее продолжил адмирал, — я и предлагаю подумать, что можно сделать здесь и сейчас. Своими силами.

— Вот, значит, как, — поиграл желваками Пантелеев.

— А когда было по-другому?

— Тоже верно, — нехотя признали остальные. — Ладно, говори, Васильевич, что надумал?

— Для начала надо выяснить, где именно содержат наших людей. У кого-нибудь есть мысли по этому поводу?

— Позвольте мне, ваше превосходительство, — поднялся начальник штаба Дагаев.

Этот отличный специалист, кадровый офицер — капитан второго ранга, в недалеком прошлом адъюнкт кафедры тактики Академии ВВФ — был привлечен к работе Зиминым сразу после получения судьбоносного назначения в Китай на беспокойную должность командующего эскадрой рейдеров. Пожалуй, это было лучшее, что он успел сделать за те сутки, что были в его распоряжении в Петербурге, что оставались с момента получения приказа и до вылета на восток.

Дагаев являл собой образец исполнительности, неиссякаемого трудолюбия, аккуратности, выдержки и поразительного внимания к людям. Лишь немногим моложе Зимина, прошлой осенью ему исполнилось сорок лет, он отлично понимал штабную работу, отдавался ей без остатка и был предельно сосредоточен, стремясь ничего не упустить и не забыть.

— Слушаю вас, Николай Павлович.

— По последним данным, — размеренным тоном начал доклад тот, — уцелевшие члены экипажа «Буреи» находятся на авиабазе у Наньчана.

— Показывайте на карте.

— Вот здесь. Это на западном берегу озера Поянху. Оно связано с Янцзы широкой горловиной — порядка одной версты. Японцы заняли бывший китайский аэродром и примыкавшие к нему склады и казармы воинских частей. Там же и грузовой порт, и станция железной дороги. Собственно говоря, база так и называется — «Поянху».

— Понятно. Что дальше?

— Удалось достать весьма подробные китайские карты, отпечатанные в 1937 году до Уханьской операции японцев. Судя по данным авиаразведки, с тех пор там мало что изменилось.

— Известно, где содержат пленников?

— К сожалению, нет. Однако по косвенным данным, я имею в виду попавшие к нам через англичан фото и киноматериалы, для этой цели используется старая гауптвахта. Находится она вот здесь, — начштаба указал остро отточенным карандашом точку на скопированной с китайского оригинала и дополненной уже русскими расшифровками подробной схеме объекта.

— Это точно?

— Можно сказать, сведения из первых рук. Среди военных Чан Кайши нашелся бывший комендант «Поянху» и дал все необходимые пояснения.

— Где он сейчас?

— В надежном месте под усиленной охраной, — немного туманно выразился Дагаев.

— Вы арестовали союзника? — удивился кто-то из капитанов.

— Ну зачем же, — жестко усмехнулся начальник штаба. — Просто принял меры, чтобы человек не исчез и не упал случайно на нож…

— Отличная работа! Что еще?

— Лагерь окружен мощной ПВО. Значительных сил пехоты там нет, это тыловой объект для армейцев. Госпиталь, склады, учебка и комендантская рота. Если считать на круг — до стрелкового батальона выходит, не больше. Мы там уже бывали несколько раз. Бомбили.

— Да, помню. И не слишком успешно.

— Повторюсь, зенитных орудий и средств обнаружения там много наставлено. Несколько звеньев истребителей-торпедоносцев входят в состав сил ПВО базы. Но основная корабельная группировка у японцев располагается ближе к линии фронта. Здесь, здесь и здесь, — докладчик указал на три точки. — По сведениям, которые еще надо перепроверить, там может еще базироваться один из фрегатов, если точнее, то «Тэнрю» капитана 1 ранга Тадао Катоэто –флагман четвертой авиадивизии контр-адмирала Какудзи Какута, она входит в состав 1-го ударного флота. Главный калибр — шесть универсальных 12,7 сантиметровых орудия в трех башнях. Противокорабельная оборона: четыре трехствольных 25 миллиметровых автомата и четыре двуствольных 13 миллиметровых тяжелых пулемета. Доклад окончил.