Сказка про попаданца (СИ) - "Пантелей" - Страница 26

Василий Третий и Сулейман Первый даже встретились лично, на переговорах в Кракове, в феврале 1525 года, и остались друг другом вполне довольны. Русским, взамен отказа от притязаний на Европу, западнее Одера и южнее Дуная, отходило всё Дикое Поле, вместе с Крымом, ну, а османам, понятно — всё, что не попало в зону русских интересов. Хоть бы и до самой Португалии — русские на это не возражали.

Османы привели в Остмарк (Австрийское герцогство) восьмидесятитысячное войско с двенадцатью новейшими инкскими пушками и пятьюстами старыми бронзовыми. Пятьдесят тысяч с восемью новыми орудиями осадили Вену, а тридцать с четырьмя — Зальцбург.

Но блицкрига не получилось — новейшие пушки смог закупить и Карл Габсбург, через ганзейцев и португальцев. Дороже, гораздо дороже, а потому всего шесть, но эти шесть имперских орудий размещались в крепостных укрытиях (четыре в Вене и два в Зальцбурге), а потому стоили двенадцати османских, ведя эффективный контрбатарейный огонь. И десять тысяч ружей султану не слишком помогали. Воевать против него в поле никто не вышел, дураков, после разгрома венгро-хорвато-чешского войска, больше не имелось, австрийцы укрылись в городах, за мощными каменными стенами, а с сверху, со стен, и старая дешёвая аркебузная пуля убивает ничем не прикрытых оккупантов ничуть не хуже, чем дорогущие пули агрессоров поражают защитников внутри укреплений.

Да что уж там не хуже — намного лучше. При первом неудачном штурме Вены, турки потеряли восемь тысяч пехоты, а австрияки-имперцы всего семьсот пятьдесят человек. В Зальцбурге соотношение потерь для османов было ещё печальнее — шесть тысяч, против трёхсот с небольшим.

Сулейман Первый отвёл свои войска от стен городов, установил блокады и начал строить минные галереи, а Карл Пятый собирать имперское войско для спасения младшего брата, герцога Фердинанда, осаждённого в Вене. Естественно, что и турки, и имперцы (через ганзейцев и португальцев) послали корабли за оружием в Новый Свет.

В июне 1525 года, двенадцатитысячное войско Империи Инков, под командованием герцога Паскуаля де Андагойя де Куба, разгромило семидесятитысячную «сборную», недобитых Кортесом, кровожадных и неблагодарных уродов — ацтеков, тольтеков и майя. Всё, выжившее в пятнадцатилетней войне и непрерывных эпидемиях, население, с контролируемых ими территорий, решили переселить в окрестности крепостей «Буэнос-Айрес» и «Мар-дель-Плата». Переселить почти два миллиона человек — задача сложная и затратная, но альтернативой этому был только тотальный геноцид. Оторванные от корней, на новом месте, с храмами Инти-Виракочи, они станут нормальными людьми и лояльными подданными, в Мексике же лояльности от них не добиться никогда.

Мексику Савелий и Эль Чоло решили заселять «старыми имперцами», «лишними семьями» из тех народов и племён, которые жили на территории Тауантинсуйу* (*Самоназвание империи Инков на яз. Кечуа) ещё до их появления, то есть людьми уже в достаточной степени цивилизованными. И европейцами, которых в Новый Свет перебирается всё больше. Никаких моноэтнических поселений создавать не планируется, селиться все будут вперемешку, по заранее составленному плану. Так работает плавильный котёл. Следующее поколение переселенцев станет уже настоящими инками.

Губернатором имперской провинции Мексика стал Муиско-Атугато, старший сын вождя народа Чибча, Муиски-Фомогаты, участвовавшего, вместе с Савелием и Эль Чоло, ещё в первой Панамской кампании. Фомогата теперь тоже имперский губернатор провинции Богота. Богатой провинции с уже тремя довольно крупными городами по двадцать-тридцать тысяч жителей — самой Боготы, Кали и портовой Буэнавентуры. Наверное, историки будут потом гадать — откуда в Новом Свете столько топонимов из испанского языка, и строить конспирологические версии, но Савелию и Эль Чоло так было удобнее. Привычнее.

Муиско-Атугато отучился в Лиме на отлично, в совершенстве владел четырьмя языками — родным, кечуа, испанским и «забытым языком Богов», то есть русским, из двадцать первого века. Как и все остальные учащиеся, в Лиме он получил практику на самых разных производствах — от металлургического, до кораблестроительного, изучал медицину и даже сам оперировал. Хороший из него получится губернатор и надолго. Молодой ведь совсем — всего двадцать шесть лет. Впрочем, не он один такой. Чиновников высокого ранга, кроме как из школы в Лиме, брать больше неоткуда. Там имперская «кузница кадров», тоже своеобразный плавильный котёл.

В июле 1525 года, в Империи начали проводить вакцинацию от оспы и кори, с одновременной паспортизацией населения. Паспорта пока без фотографий, но с отпечатком пальца — такие подделать даже сложнее, если кому-то вдруг придёт это в голову.

Антибиотики испытали. Лекарство получилось эффективное, хоть лечение пока и слишком болезненно — инъекции производятся водным раствором калиевой соли. Новокаин пока синтезировать не удаётся, а кокаин опасен привыканием, переходящим в зависимость. Ничего, жить захочешь — потерпишь.

В августе 1525 года, в Маракайбо из Лимы пришли ещё четыре «винджаммера» — «Виракоча», «Марс», «Арес» и «Тор», уже пятимачтовики. Привёл их капитан Тако Котага, сразу получивший повышение в чине до вице-адмирала и назначение младшим флагманом Атлантического флота.

Итого, в Атлантическом флоте стало одиннадцать кораблей — семь «винджаммеров»: «Нептун», «Шива», «Перун», «Виракоча», «Марс», «Арес» и «Тор» и три трофейные испанские шхуны: «Цезарь», «Помпей» и «Антоний». Уже есть на чём прихватить с собой в Европу тысячи три бойцов — Первую Гвардейскую бригаду Быстрого Реагирования. Очень серьёзная сила по нынешним временам, вооружённая дорогущими (пока они получались реально на вес серебра) винтовками «Sagitta», с продольно скользящим затвором (клон Маузера 98) и ротными восьмидесятидвухмиллиметровыми миномётами «Ave», (клон советского, образца 1941 года).

Военная сила в Европе наверняка понадобится. Хоть бы и в той-же Англии «конституционный порядок» вернуть. Конституционный, значит, во главе с лордом-канцлером Томасом Мором, графом Саффолк, а не со всякими скользкими проходимцами. Русская царица, Мария Генриховна, уже заявила свои права на английскую корону, хоть пока активных действий и не ведёт. Нет у русских своих кораблей, да и не с руки им вмешиваться в династический спор чужого королевства, пусть и на стороне своей царицы. Такого англичане не примут, а вот собственно английские силы сторонников Марии Генриховны, усилить Гвардейской бригадой Инков можно запросто. Подумаешь, три тысячи наёмников… Их и по тридцать тысяч нанимают, их можно, они не считаются.

Кроме Англии, нужно обязательно выжечь пиратское гнездо на Канарских островах. Уже не испанских островах, теперь там республика всякого отребья со всей Европы — от датчан и шведов, до греков и сицилийцев. Ходят слухи, что и мусульмане там имеются, вот и посмотрим. Мешают они уже здорово, каждый пятый корабль перехватывают. На товары можно бы было наплевать, всё равно чужие, но ведь и люди там пропадают, да какие. В плен к пиратам уже попали Филипп фон Гогенгейм, известный в другой истории, как Парацельс, и итальянский скульптор Бенвенуто Челлини. А ведь они к нам плыли, по приглашению Папы Климента Седьмого, значит за них мы в ответе. Да и вообще… С какой это стати всякая сволочь грабит наших партнёров? Мы их сами ограбим, когда время придёт, для того и откармливаем.

В сентябре 1525 года, армия султана Сулеймана Первого дала бой «сборной» Священной Римской Империи неподалёку от Линца. «Сборную» султан победил, но осаду с Вены и Зальцбурга ему пришлось снять, чем воспользовались осаждающие, разрушившие уже почти готовые минные галереи.

Оставаться в поле на зиму турки не рискнули и отступили в Братиславу и Буду. Итогом летней кампании 1525 года стала кровавая ничья. Потери сторон составили по тридцать тысяч человек — османы понесли большие потери при штурмах городов, но отыгрались в чистом поле. Поставленных целей не добились, но приобрели необходимый опыт, который обязательно поможет — не через год, так через два. В долгой войне на истощение, Османская Империя имеет больше козырей. Она и богаче намного, и многолюднее. Тридцать тысяч, для турок — это почти ничто, а вот для римских имперцев — такие потери очень чувствительны.