XVII. Наваррец (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович - Страница 46

— Хочу поступить на службу в мушкетерскую роту, — сообщил мне на очередном привале д'Артаньян. Фон Ремер в этот момент задремал, утомленный многочасовым переездом.

— Вас не пугает, что с того момента вы уже не будете принадлежать себе? Служба — это служба. Рутина. Если мы заработаем эти чертовы деньги, то они откроют для нас обоих массу перспектив. Вы еще не думали об этом? Я вот, к примеру, собираюсь прикупить свободные земли и небольшой особняк, заделаться бароном и жить в свое удовольствие.

Д'Артаньян задумался. Я отчетливо видел, как на его обычно непроницаемом лице играют эмоции. Вечно бедный и полуголодный, гасконец пока еще смутно представлял для себя, что такое — быть богатым человеком. На данный момент в пирамиде Маслоу он стоял на нижних ступенях, куда уж там до понятий «самоактуализации», «познания» и «самовыражения». Тут бы пожрать сытно вечером, да выпить немного вина — вот день и удался.

— Я не знаю, что делать с деньгами, — сказал, наконец, д'Артаньян, после глубокого раздумья. — У меня их никогда прежде не было. Я планировал разбогатеть, но никогда не думал, что стану делать со своим богатством. Может быть, вы, шевалье, дадите мне дельный совет?

— Купите себе доходный дом, желательно с видом на Гревскую площадь, или другое место, где проводят казни. И сдавайте комнаты по часам. Тогда у вас всегда будет стабильный доход, достаточный, для достойного существования, и вы при этом сможете заниматься, чем вам вздумается. Хотите, идите служить в мушкетерскую роту, или в роту гвардейцев — там перспектив существенно больше. Я бы составил вам протекцию у кардинала, да, боюсь, сейчас я и сам впал в немилость после истории с ведьмой. Либо же просто живите в свое удовольствием. Средств вам хватит.

— Спасибо, де Ла Русс. Я всерьез подумаю над вашими словами.

Чем ближе мы приближались к Парижу, тем больше я волновался. Враги фон Ремера не могли так просто дать нам доставить груз, значит где-то нас ожидала грандиозная засада.

Та группа, которую я заметил в Гавре, имела достаточно времени, чтобы добраться до столицы или ближайших окрестностей и перекрыть нам дорогу. Благо, никто из них не знал, каким конкретно путем мы будем ехать. Даже мы этого не знали. Д'Артаньян прокладывал наш маршрут только ему ведомым способом. Но мы продвигались вперед, при этом пока ни разу не попав в неприятности.

Погода постепенно портилась. Небо темнело вдалеке грозовыми облаками, ветер усилился.

Фон Ремер нервно правил каретой, надеясь, что непогода пройдет стороной, но в итоге влетел колесом в яму. Карета перевернулась на бок, а сам тевтонец кубарем скатился на землю, к счастью, ничего себе не повредив.

Мы с д'Артаньяном спешились и поспешили на помощь германцу. Тот был цел и невредим, чего нельзя было сказать о карете. Колесо отвалилось и откатилось в сторону. Самим этого не починить, придется искать местных специалистов-кузнецов, но сколько времени займет ремонт — бог знает.

Впереди виднелась небольшая деревушка, и я отправил тевтонца поискать там помощи. Он недовольно скривился, но спорить не стал и отправился в деревню.

Д'Артаньян, тем временем, осматривал внешние повреждения и вдруг изумленно вскрикнул.

Я обернулся к нему, недоумевая.

— Поглядите-ка, де Ла Русс! — гасконец заглянул внутрь кареты и подозвал меня к себе.

Я подошел и тоже глянул. Сундук от удара перевернулся на бок и раскрылся, а его содержимое горой рассыпалось внутри кареты. Как видно, фон Ремер снял заранее все замки и цепи, чтобы проверить содержимое сундука, и недостаточно надежно запер его после этого.

Бросив мимолетный взгляд, я присвистнул от изумления. Сундук был просто набит драгоценными камнями и ювелирными изделиями самой тонкой работы. Тут были и изумруды, и рубины, и сапфиры, и чистые бриллианты, и разного рода самоцветные камни — полный набор. Все крупные, сверкающие. И тут же россыпью валялись жемчужные бусы, золотые колье, украшенные камнями, массивные перстни, серьги, броши, заколки и булавки.

Вот, значит, какое подношение королю и кардиналу решили предложить ганзейские купцы. Богато!

Если бы перевозчики знали, что именно они доставили в Гавр, то не видать бы фон Ремеру заветного сундука. За такие деньги можно было купить не то, что новый корабль — а целый флот с командой в придачу!

— Да здесь миллионы ливров! — выдохнул я.

— Целое состояние! — согласился гасконец.

— Это больше, чем состояние. С такими богатствами вы, мой друг, сможете стать одним из богатейших людей Франции. И, конечно, получите титул — не барона, это слишком мелко, а графа или даже герцогом. Купите угодья, размером с Гасконь. Наймете тысячи людей на службу. Это настоящий клад, сокровище, великое богатство!

Д'Артаньян задумался, а потом осторожно спросил:

— И что вы намереваетесь делать?

Я три раза подряд глубоко вдохнул и выдохнул воздух, провел рукой по лицу, смахивая выступивший пот. Заманчиво. Прикончить тевтонца и поделить содержимое сундука. Одним мигом разбогатеть до неприличия. Стать местным олигархом, творить, что душе угодно, менять ход истории.

Пауза затянулась и я, наконец, ответил:

— Намереваюсь доставить груз в Париж, как и было уговорено. У вас есть иные предложения?

Д'Артаньян широко улыбнулся.

— Нет, что вы. Я полностью с вами согласен, просто на минуту мне показалось…

— Вам показалось, шевалье.

— Я этому рад.

Фон Ремер прервал нашу беседу самым бесцеремонным образом. Он появился на дороге, а за ним следом шел кряжистый, как лесной пень, мужик. Кажется, тевтонец все же отыскал кузнеца.

— Прикройте чем-нибудь сундук, — приказал я, — не нужно, чтобы кто-то еще это увидел…

Осмотр кареты привел к вполне приемлемым результатам. Несколько часов, и мы сможем двигаться дальше.

Кузнец отправился обратно за инструментом, мы же дружными усилиями перевернули карету обратно, вернув ее в нормальное положение. Фон Ремер, несомненно, заметил непорядок с сундуком, но нам с гасконцем ничего не сказал. Пока мы ждали возвращения кузнеца, он залез в карету, сложил все рассыпавшиеся ценности обратно и на этот раз запер все надежно

Хорошо, будем считать, что и мы ничего не видели.

Не прошло и двух часов, как карета вновь обрела способность к передвижению. Тевтонец рассчитался с мастером, и мы продолжили путь.

О драгоценностях, находившихся в сундуке, никто не сказал ни слова.

На четвертое утро, когда до Парижа оставалось всего ничего, а нам так никто и не встретился, д'Артаньян предложил:

— Объедем город по окружности. Все ждут нас с запада, мы же въедем с востока. Потеряем полдня, зато избежим возможных проблем.

Весь день шел дождь, и дороги размыло. Мы продвигались вперед медленно, а объезд лишал нас еще нескольких часов времени, и все же я согласился:

— Хорошая идея! Принимается.

План гасконца сработал. У наших противников, скорее всего, попросту не хватило людей, чтобы перекрыть все парижские ворота. Вероятно, они сосредоточились на западных, как и предположил д'Артаньян. Поэтому когда мы вечером въезжали в восточные ворота Сент-Антуан, то никого, кроме городских стражников, не увидели.

Заплатив за проезд кареты несколько су, мы промчались по улицам города со всей возможной скоростью. Фон Ремер сообщил адрес дома, которое выделили императорскому посольству на время парижского визита, и я нисколько не удивился тому, что дом этот оказался на уже знакомой мне Королевской площади, где я катался на карете с кардиналом. Здесь на площади находилась лишь временная резиденция, сам же посол и его свита, а так же большая часть охраны проживали в хорошо укрепленном особняке в получасе от Парижа.

Стражники, патрулирующие площадь, сильно удивились нашему весьма потрепанному внешнему виду и забрызганной грязью карете. Нас окружили, велев остановиться.

Фон Ремер спрыгнул с козел и пошел объясняться. Он долго разговаривал с сержантом, жестикулируя и то и дело показывая руками на нужный павильон, но сержант никак не хотел уступать в споре и отказывался пропускать карету дальше. Не соответствовали мы местному дресс-коду с нашими бандитскими рожами. Мы и сами это понимали, но сдать груз было необходимо.