XVII. Наваррец (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович - Страница 45

Моя нервозность передалась и другим. Мы ехали молча, нервно поглядывая по сторонам, словно ожидая, что из-за ближайшего угла на нас нападут очередные враги.

Но пока все было спокойно. Город жил повседневной жизнью, люди спешили по своим делам, и нашей группой никто не интересовался.

Порт встретил нас собственной атмосферой, присущей подобным местам. Разномастные матросы слонялись от таверны к таверне, пьяные вусмерть, и при этом счастливые, тратя кровно заработанные. Портовые шлюхи предлагали свои услуги всем желающим, бесстыдно демонстрируя голые сиськи и мясистые ляжки.

Тут же просоленные морем и ветром бабы торговали рыбой. Их красные от ветра лица выражали лишь бесконечную усталость. Детишки всех возрастов носились кучками в разные стороны, пытаясь урвать для себя случайный заработок или своровать, что плохо лежит.

Торговцы грузили бочки и ящики на телеги прямо с кораблей, тщательно подсчитывая и проверяя доставленные грузы. Охранники отгоняли мелких воришек и обильно потели под лучами послеобеденного солнца.

Десятки кораблей, барж, сотни лодок, тысячи мачт и парусов — порт был забит судами, как селедки в бочке. И в море я видел паруса подходящих судов с флагами всех дружественных на данный момент Франции стран.

— Вот нужный пирс, а вот вроде бы и наш корабль! — фон Ремер указал пальцем в нужном направлении.

Корабль внушал уважение. Полуторамачтовый парусный галиот, метров двадцать в длину и где-то восемь в ширину — типичный грузовой корабль ганзейского периода.

В этот момент как раз шла разгрузка. К кораблю подтянулась целая вереница телег, и грузчики споро выкатывали многочисленные бочки, выносили заколоченные ящики и тюки, которые тут же укладывались сообразно списками и развозились по складам.

Заведовал разгрузкой крепкий мужчина лет сорока. Он беспрестанно орал на грузчиков, что-то отмечал в толстом гросс-бухе и при этом курил трубку, пуская в небо хлопья дыма.

— Он-то мне и нужен! — хищно вычислил свою жертву фон Ремер. — Интендант. Ждите меня здесь, я сам с ним поговорю…

Мы остались на пирсе, наблюдая за разгрузкой. Пара девиц с низкой социальной ответственностью попытались было привлечь наше внимание, но я жестом показал, что сегодня мы не в деле, и девицы, презрительно фыркнув, удалились на поиски более покладистых жертв.

— Мясистые! — заметил д'Артаньян, кидая взгляд вслед уходящих мамзелей. — Нашему тевтонцу бы понравились.

— Хорошо, что он их не заметил. Лови его потом по местным борделям.

Фон Ремер, тем временем, уже поднялся на борт и подошел к интенданту, недолго переговорил с ним, и тут же интендант подозвал своего помощника, чтобы тот заместил его на время, и они с германцем скрылись из виду.

— Вы знаете, шевалье, что из Нового Света и с Антильских островов, постоянно везут живой груз? — д'Артаньян, чуть прищурившись, оглядывал корабли вокруг.

— Вы имеете в виду рабов?

В глазах д'Артаньяна разгорелось пламя.

— Именно! Краснокожих и черных людей. Трюмы половины судов в порту забиты ими под завязку. Так и сжег бы все! Ненавижу рабство!

— Держите себя в руках! Мы здесь не за этим.

Д'Артаньян кивнул, но я видел, что он не успокоился. Еще не хватало, чтобы бешеный гасконец поджег бы пару кораблей в знак солидарности с принужденно депортированными неграми и индейцами, с него станется.

На трапе показался фон Ремер. Двое моряков следом за ним несли увесистый сундук, со всех сторон обитый деревом и даже закованный в цепи. На сундуке было целых три крупных замка.

Сойдя на пирс, моряки поставили судук на землю, и тут же ретировались, не слушая возражений тевтонца, который требовал, чтобы они несли груз дальше.

Тогда фон Ремер обратил свой взор на нас с д'Артаньяном.

— Господа! Вы не поможете? Я один не справлюсь!

Мы переглянулись с гасконцем и дружно покачали головами.

— Пусть стоит здесь, мы будем охранять. А вы найдите телегу, а лучше — карету. Вот таскать на себе — извольте…

— Хорошо, — согласился германец, — ждите здесь! Сейчас я все организую. Главное, половина дела сделана. Груз мы получили. Теперь нам нужно просто вернуться в Париж!

И лишь в глазах д'Артаньяна я заметил легкую тоску от невозможности реализовать собственное желание. Порт Гавра, а то и весь город избежали очищающего пламени. Повезло.

— Поспешите, — подстегнул я фон Ремера. — Нам нужно убираться отсюда как можно скорее.

Фон Ремер не поскупился. На вырученные после убийства поляков деньги он купил карету и пару лошадей в придачу. Мы погрузили сундук в карету и, не задерживаясь, двинулись в обратный путь.

Меня все время не покидало предчувствие — надо уезжать из города со всей возможной скоростью. Никогда прежде в своей жизни я не ощущал подобного выверта подсознания, теперь же оно просто кричало открытым текстом — поторопись!

Уже на выезде из Гавра, на четверть часа завернули в ближний постоялый двор, напоить лошадей перед дорогой. Пока гасконец и тевтонец этим занимались, я выглянул на улицу, и тут же нырнул обратно во двор.

По дороге в сторону порта галопом неслась группа всадников, человек двадцать-тридцать. Все вооружены и на вид крайне опасны. Во главе ехал тот самый тип, который руководил напавшими на нас людьми в трактире, сожженном д'Артаньяном пару дней назад. Этот отряд точно прибыл по нашу душу! И от них мы уже не отобьемся.

Как же вовремя мы уехали из порта, предчувствие не обмануло.

— Убираемся отсюда! — крикнул я, бросившись к лошадям. — Быстрее!

Видя мое лицо, никто и не подумал задавать лишние вопросы. Не прошло и десяти минут, как мы уже выезжали за городские ворота и со всей возможной скоростью двинулись в сторону Парижа.

Фон Ремер правил каретой, позади которой на длинной привязи бежали запасные лошади. Мы же с д'Артаньян прикрывали тыл.

Сколько времени пройдет, пока преследующие нас люди поймут, что груз мы уже забрали и выехали из города? Скажем, час — это максимальная наша фора. Потом они выдвинутся за нами в погоню, и, учитывая, что едут они налегке, настигнут нас по прямой дороге примерно через два-три часа.

Значит, нужно успеть проехать наибольшее расстояние, а потом свернуть с основного тракта и ехать проселочными дорогами. И нашим противникам либо придется разделиться на более мелкие группки, с которыми мы уже справимся, если случится открытый конфликт, либо же нестись всем табором по прямой до самого города Парижа и поджидать нас уже там, перекрыв все западные ворота.

Ни один из вариантов мне не нравился. В любом случае, без проблем нам не обойтись, и кто знает, не отвернется ли госпожа удача от нас в этот раз.

Д'Артаньян что-то негромко напевал себе под нос, но я не мог разобрать ни слова. Настроение у гасконца было превосходным, грядущие проблемы его нисколько не волновали. Вот бы мне его нервы, беззаботность и фатализм!

Тевтонец же изрядно нервничал. Видно, планировал еще в этой жизни встретиться со своей невестушкой, но видел, что шансы на это становились все меньше и меньше.

До вечера мы ехали без приключений. Заночевали опять у берега реки, выбрав подходящее, закрытое со всех сторон деревьями и холмом от случайных взоров место.

Мы почти не общались между собой, каждый понимал, что сейчас не время для бесед. За ужином даже не пили вина, лишь съели всухомятку вяленое мясо и хлеб.

Деньги и ценности, снятые с тел убитых поляков, мы разделили поровну. Сумма оказалась изрядная — на каждого пришлось примерно по шесть тысяч ливров. Поляки были зажиточными. Фон Ремер свою долю вложил в оплату груза, а так же в карету и лошадей, взяв ее деньгами. Мы же с гасконцем в основном делили камни. Д'Артаньян сказал, что это даже лучше, можно попытаться выручить за них существенно больше, чем мы оценили на скорую руку.

Следующий день прошел ровно так же. Мы продвигались в сторону Парижа со всей доступной скоростью, но дело шло медленно, учитывая, что мы избегали всех главных дорог.