Под кожей (ЛП) - Стоун Кайла - Страница 31

Я качаю головой.

— Разве я это сказала? Иногда мне кажется, что у тебя IQ как у кирпичной стены.

Она выглядит так, будто собирается извергнуть еще больше оскорблений, но тут входит мисс Пьер, тасуя кипу бумаг.

Лукас опускается на сиденье рядом со мной. Я чувствую его присутствие, как статическое электричество. У меня пересыхает во рту. Я облизываю губы. Я не разговаривала с ним две недели. И он, как и обещал, оставил меня в покое. Но каждый день я чувствую его, сидящего рядом со мной, такого близкого и такого далекого одновременно. От этого мне становится стыдно, грустно и одиноко. Я не хочу быть такой вот девушкой. Я хочу чего-то другого. Я барахтаюсь в глубокой воде, и если не предприму что-нибудь в ближайшее время, то утону. Я делаю глубокий вдох.

— Привет.

Он смотрит на меня и кивает.

— Привет, — говорит он осторожно.

Я тяжело сглатываю.

— Мне, гм, вроде как понравилось бегать по пляжу той ночью.

— Круто.

— Да, круто.

— Мне нравится твоя прическа.

— Я сама это сделала.

— Она в стиле панк-рок, или что-то вроде того. Из-за этого твои глаза выглядят огромными.

Мое лицо краснеет.

— Спасибо.

— Я иногда бегаю после школы. — Он колеблется. — Хочешь со мной? Без нагрузки, без обязательств, без уловок. Я обещаю.

Я помню ритмичный стук моих ног, синхронность дыхания с шагами, очищающую боль в боку. Мне нужно это холодное облегчение. Я отчаянно нуждаюсь в нем.

— Я работаю в баре Билла каждый день после школы.

Его лицо поникает.

— О. Ладно.

Я беру «Алую букву» и провожу большим пальцем по страницам. Я хочу выбрать. Я могу выбрать. Я должна. Я прочищаю горло.

— У меня сейчас последний урок.

Его лицо расплывается в такой широкой и глупой ухмылке, что мое сердце немного сжимается.

— У меня еще деревообработка. Я могу его пропустить.

Мисс Пьер переходит в переднюю часть кабинета и хлопает в ладоши.

— Надеюсь, все прочитали вторую главу вчера вечером. Что вы, ребята, думаете о публичном осуждении и унижении Хестер Принн на эшафоте? Довольно напряженно, правда?

Лукас протягивает мне сложенный листок бумаги. На этот раз я не выбрасываю его. «Встретимся на парковке у забора в 14:00. Возьми с собой кроссовки».

Я аккуратно складываю записку и засовываю ее между страницами книги. Я не собираюсь с ним встречаться. Конечно, нет. С чего бы? Потому что я хочу. Хочу. Я хочу быть рядом с этим неуклюжим мальчишкой-щенком, бестолковым, но в то же время умным и чувствительным. Я не чувствовала этого с восьмого класса. До того, как моя жизнь наполнилась ядом, где каждый вздох отравлял меня. И до сих пор отравляет.

Я хочу дышать. Мне нужно дышать. Я должна что-то сделать, иначе у меня ничего не получится. Мне нужно, чтобы это прохладное, очищающее чувство омыло меня. Мне это нужно так, что я не могу выразить словами.

На мне уже спортивная обувь, но я не хочу снова бегать в джинсах. Я выжидаю десять минут до начала урока физкультуры и захожу в зал, чтобы взять из шкафчика свои тренировочные штаны. Все бегают на дорожке снаружи, но тренер Тейлор все еще в спортзале, возится с одной из сеток для бадминтона.

— Шоу! — кричит он, увидев меня. — Тащи свою ленивую задницу на стадион прямо сейчас, или я тебя завалю!

Я пожимаю плечами и продолжаю идти.

— Вы и так меня завалите. Так в чем смысл?

Он что-то рычит мне вслед, но я не задерживаюсь, чтобы услышать это. Меня уже нет.

Я не стою у забора, чтобы встретиться с Лукасом в 14:00, потому что сейчас в туалете, держусь обеими руками за фарфоровую раковину и смотрю в зеркало. Мои глаза — глаза Фрэнка — смотрят на меня. Насыщенный, пронзительный синий цвет, цвет глубины океана, синий цвет затерянного моря. Я тяжело сглатываю. Сердце гулко стучит в груди. Я никогда раньше не говорила себе ободряющих слов, и не собираюсь начинать сейчас. Шлепаю по зеркалу открытой ладонью. К черту синие глаза. Я пойду на пробежку с Лукасом.

Снаружи небо лишилось красок из-за солнца. Ветер развевает мертвые листья, закручивая их в спирали по всей парковке. Прохлада в воздухе щиплет мою открытую кожу. Я застегиваю куртку.

Лукас бегает трусцой возле забора.

— Я уже начал думать, что, наверное, неправильно записал время. Ты готова?

Я пытаюсь улыбнуться ему, но, должно быть, получается гримаса, потому что он тут же спрашивает, не случилось ли чего. Я качаю головой.

— Давай сделаем это.

— Мне нравится бегать по этой заросшей тропинке у реки. Ты не против?

Я киваю, не доверяя своему голосу. Я рада, что не меня одну тянет к реке. Следую за ним, когда Лукас поворачивает налево у дыры в заборе. Он быстро находит ее — избитую грунтовую дорожку, достаточно широкую, чтобы мы могли бежать бок о бок.

Несмотря на то, что лес в основном сбросил листву, кустарник все еще не тронут. Торчащие во все стороны колючки цепляют мою одежду. Сморщенные ветки шлепают меня по рукам. Рядом с нами шумит река, сверкая на солнце.

Лукас бежит впереди меня. Его шаг быстрый и плавный. Он так легок в движении, что кажется, будто его кроссовки едва касаются земли. Он как антилопа, скачущая по саванне, рожденная для бега. В отличие от него, я неповоротлива и тяжела, как пресловутый бык в посудной лавке. Уже через несколько томительных минут я задыхаюсь. Я втягиваю ледяной воздух прямо в легкие.

Лукас замедляет шаг, бежит рядом со мной трусцой, несмотря на то, что я бегу со всех ног.

— Извини, — говорит он.

— Я чувствую себя идиоткой.

— Ну, ты типа барахтаешься, как пьяный орангутан.

Я подавила смех.

— Так плохо, да? Есть какие-нибудь советы?

Лукас рассказывает, как мне направить энергию на движение вперед, сохраняя равновесие.

— Пусть твоя голень разворачивается под тобой. Не тянись слишком далеко вперед. Она должна приземлиться почти под твоим центром тяжести. — Он показывает мне, как управлять ногами за счет бедер, объясняет такие вещи, как сгибание и разгибание и отведение колена назад, его лицо раскраснелось, а глаза блестят.

Мы пробегаем полторы мили по тропе, а потом возвращаемся пешком. Мои ноги дрожат. Бок побаливает, и холодная, незамутненная пустота проникает во все мое тело.

— Могу я задать вопрос? — спрашивает он даже не запыхавшись.

— У меня странное чувство, что ты его задашь в любом случае.

— Что случилось с тобой и Арианной?

Я напряглась, мгновенно впадая в оборону. Почему он заговорил об этом?

— Что ты имеешь в виду? Ничего не случилось. Мы не подруги.

— Мне так не показалось. Я имею в виду — то, что она сделала для тебя? На пляже. Это очень серьезно для кого-то вроде нее.

— Кого-то популярного, ты имеешь в виду.

— Да. Первое, чему я научился, когда приехал сюда, это не перечить Марго Хантер. Ну, знаешь, та история с оскорблением аллигатора? А Арианна это сделала, и теперь ни одна из этих девиц не будет с ней разговаривать. Она теперь токсичнее ядерной боеголовки. Все просто ждут, как Марго отомстит.

— Похоже, хреново оказаться на ее месте.

— Она сделала этого для тебя.

— Да, ты уже говорил. — Ощущение легкости и пустоты быстро исчезает.

— Но сейчас ты с ней даже не разговариваешь.

Растущая головная боль пульсирует в черепе. Яд просачивается обратно через поры моей кожи.

— И? Я же сказала, мы не подруги. Чего она хочет? Чтобы я кинулась к ней, заявила о своей нерушимой верности и поклялась в дружбе на всю жизнь? Или, может быть, вырезать свой фунт плоти, который несомненно ей причитается, и преподнести его на кровавом блюде?

— Твои слова не больше чем бессмысленное сотрясание воздуха. Арианна ничего не хочет. Ей просто грустно.

— Это она тебе сказала? Вы общались? — вопросы прозвучали резче, чем я хотела. Почему я так себя веду? Слова звучат ужасно даже в моих собственных ушах, но я не могу их остановить.