Сюжет для романа - Аллен Дина - Страница 7

— Нам надо хотя бы иногда побыть наедине, — сказал он. — Провести длинный неторопливый вечер вдвоем, просто слушая, например, музыку. Какое это наслаждение!

Робин сморщила маленький упрямый нос.

— У нас будет для этого уйма времени, когда мы состаримся и поседеем! Все идут на эту вечеринку!

— В таком случае наше отсутствие вряд ли заметят. — Пол покачал головой, когда она открыла рот, собираясь оспорить это утверждение. — Все, мы не идем.

— Тогда я пойду одна! — вспыхнула Робин, не терпевшая диктата.

Пол едва заметно улыбнулся.

— Думаешь, я тебя отпущу?

— А ты думаешь, что сможешь меня остановить?

— Разумеется.

Он подошел к ней и, весело игнорируя протесты, склонил голову и нашел ее губы с тем, чтобы поцелуем добиться податливой уступчивости.

— Тебе все еще хочется пойти на эту вечеринку? — мягко спросил он долгое время спустя, когда они лежали рядом перед камином, который Пол разжег по случаю ненастной погоды.

— Нет, — прошептала Робин, слишком обессиленная любовными играми, чтобы думать о чем-то еще. — Предпочитаю всю жизнь пролежать с тобой здесь!

Он хрипловато рассмеялся.

— Твои желания для меня — закон!

Что-то новенькое! — мелькнуло у нее в голове, прежде чем она всецело сосредоточилась на прикосновениях длинных тонких пальцев к ее груди.

Это была далеко не единственная их размолвка. В течение следующих месяцев Робин поняла, насколько был прав отец в оценке будущего зятя. Нельзя сказать, чтобы ей нужен был мужчина, которого можно обвести вокруг пальца. Но Пол, случалось, был слишком несговорчив, когда ей чего-то очень хотелось, и не отступал ни на шаг.

— Предполагается, что в браке должны и давать, и брать, — обрушилась она на него однажды, когда он отказался совершить в уик-энд лодочную прогулку по озеру. — И все из-за того, что тебе, видите ли, не нравятся Чендлеры!

— Дело не в том, нравятся они мне или нет, — терпеливо возразил Пол. — Мы впервые встретились с ними всего пару недель назад, а мне требуется более длительное знакомство, чтобы решиться провести с ними пару дней на этой тесной посудине. В любом случае весь уик-энд я собираюсь работать.

— Ты всегда работаешь!

— Неправда. Я на два месяца запоздал с началом книги.

Робин прикусила язык, не рискуя спорить с тем, что, как она знала, было правдой. В ноябре Пол обычно сдавал готовую рукопись для публикации в следующем году, а сейчас была середина октября, и он не дошел даже до половины. И не он один забросил работу. Робин к этому времени тоже обещала Соне закончить роман.

— Прости, — порывисто сказала она. — Я не подумала. Конечно же, ты должен работать. Это я виновата в том, что ты не укладываешься в сроки.

— Ты, несомненно, была помехой. — Он снова улыбнулся и нежно погладил ее по щеке. — Впрочем, весьма приятной.

Как всегда, стоило ему прикоснуться к ней — и она воспламенилась. О, как же я его люблю! — мысленно воскликнула Робин, встречая губы Пола. Все остальное не имеет никакого значения.

Так оно и было в действительности. Но в следующие несколько недель ей приходилось прилагать немалые усилия, чтобы умерить свои посягательства на его время.

К Рождеству рукописи у обоих были готовы и отпечатаны, а после Нового года они уже наслаждались каникулами на Суматре, которую Пол хотел сделать местом действия следующего романа. Закончив тем временем очередной роман, Робин собиралась в апреле поехать с ним в Иран и была сражена, когда Пол дал ей понять, что брать ее с собой не намерен.

— Мне придется бывать в таких местах, куда я не рискнул бы тащить тебя, — сказал он. — И я не настолько тебе доверяю, чтобы надолго оставлять одну в номере отеля. Меня не будет самое большее две недели.

Он оставался непреклонным, несмотря на все ее протесты и обещания, и лишь пожал плечами, когда она, надувшись, отказалась проводить его в аэропорт. Эти две недели Робин жила в вашингтонской квартире, почти каждый вечер проводя вне дома, в основном, с компанией друзей, а однажды — со старым приятелем, внимание которого стало бальзамом для ее израненной души. Нельзя сказать, чтобы она очень веселилась. Без Пола даже шампанское казалось пресным.

Ко времени его возвращения она уже превратилась в самую уступчивую и понимающую жену, которую только видел свет. Вновь оказаться в его объятиях, ощущать его губы своими — какое это было блаженство! Эйфория длилась целых три дня — пока кто-то не счел нужным сообщить Полу о том, как она проводила время в его отсутствие. В ссоре, которая вспыхнула вслед за этим, оба наговорили много обидного. Однако больше всего Робин задели слова Пола о том, что он мог бы предпринять что-нибудь получше, чем жениться на испорченной девчонке.

С тех пор все у них пошло наперекосяк. Его предложение подумать о продолжении рода она отвергла на том основании, что связывать себя детьми в ее-то годы — полное безумие. Следовало бы подумать об этом раньше, возразила Робин, когда Пол заметил, что в его тридцать три он нуждается в отцовстве уже сейчас, а не в каком-то неопределенном будущем.

Постепенно в ней зародилось подозрение, что в жизни мужа существует другая женщина, хотя прямых свидетельств тому не было. Она начала устраивать сцены, намереваясь вывести его из себя. И была очень недовольна тем, что он не позволял ввергнуть себя в состояние, в котором мог бы проговориться.

Пол уже несколько дней был в отъезде, когда наконец пришло подтверждение в виде звонка от Эдны Пауэлл, которая предлагала дать Полу свободу, чтобы он смог жениться на женщине, на которой ему следовало жениться сразу. Не дожидаясь возвращения мужа, Робин упаковала чемоданы и переехала обратно в дом родителей. Она отказывалась верить всему, что говорил Пол, когда вернулся. И он после нескольких неудачных попыток переубедить Робин оставил ее в покое.

Если бы тогда Пол перекинул меня через плечо и притащил к себе силой, я бы, возможно, и поверила тому, что он хочет моего возвращения, с иронией подумала Робин. Именно этого она от него ждала, этого страстно желала.

Только он ничего подобного не сделал, и ей оставалось прийти к заключению, что их брак исчерпал себя.

Избегая приемов, на которых он мог присутствовать, Робин умудрилась почти не сталкиваться с ним. Предложенная финансовая поддержка была гордо отвергнута: она не хотела зависеть от него, да ей это и не требовалось. Робин наладила жизнь одинокой женщины, купив собственную квартиру и удовлетворяясь мимолетным флиртом. Но чего сделать так и не смогла — это выбросить его из головы и из сердца. Вновь связаться с ним сейчас — значит накликать беду…

Было уже около девяти часов, когда Робин наконец уговорила себя вновь спуститься вниз. Пол развалился на диване в гостиной, как она и предполагала, но не спал. Он поднял глаза от книги в бумажной обложке, которую читал, и скользнул притворно равнодушным взглядом по Робин, возникшей в дверном проеме.

— Весьма обстоятельный душ, — сухо прокомментировал он.

— Для начала мне нужно было поспать, — соврала она, проходя в комнату. Если хочешь побриться, осталась уйма горячей воды. Полагаю, ты приехал подготовленным к ночлегу?

— Я приехал подготовленным ко всему, — с нажимом сказал он. — Включая и непокорную жену.

— Я ведь согласилась на то, о чем ты меня просил, — заметила Робин. — Поэтому вряд ли меня можно назвать непокорной.

— Тебя можно назвать непредсказуемой, — признал Пол. — Я думал, ты повзрослела с тех пор, как мы виделись последний раз.

— Если взросление подразумевает умение отличать похоть от любви, то да. Подобной ошибки я уже больше не совершу.

Он с откровенным цинизмом изучал ее. Взгляд пробежал по стройной точеной фигурке и вновь вернулся к лицу, пробудив массу воспоминаний и расцветив алым щеки Робин.

— Этому Шону когда-нибудь удавалось завести тебя, как это умел я?

«Никогда в жизни!» — готов был сорваться правдивый ответ.