Грешник. На острие (СИ) - Шерр Анастасия - Страница 16

– Я тебе уже озвучил свои намерения. И менять ничего не планирую. Пока. Но, посмотрим. Вдруг ты будешь себя вести настолько хорошо, что мне захочется немного уступить?

Урод. Гребаный, паршивый моральный урод. Паскуда такая мерзкая.

Криво усмехаюсь, зло скрипя зубами.

– А зачем мне возбудителя подсыпал? Боялся, что Королевну не впечатлят твои хилые попытки подкатить и такой себе причиндал? – это уже не самооборона, а скорее попытка сделать больно в ответ. И я, конечно же, вру. С причиндалом у него всё окей. Даже чересчур. Да и попытки подкатить тоже сложно назвать хилыми. Ведь их не было вовсе. Он просто опоил меня, разложил и изнасиловал. Тварь поганая.

И тут я снова промахнулась. Ему больно сделать невозможно. Можно только разозлить.

Шамиль склоняется над столом, с ухмылкой всматривается в моё лицо в каком-то странном удивлении.

– Ты что, думаешь, я подсыпал тебе возбудитель? Серьёзно?

– А как ещё объяснить то, что я…

– То, что ты дала мне на заднем сидении моей тачки, а потом ещё и в душе?

– Именно это, – чеканю отрывисто.

– У меня для тебя опять хреновые новости, Королевна. Я ничего тебе не подсыпал. Вообще. Я только воспользовался ночью твоим состоянием. Ну и утром тоже. Воспользовался. Или как по-русски правильно? Попользовал? – он ловко уворачивается от чашки, летящей в его голову и та разлетается на осколки, встретившись со стеной.

– Задачка не из легких, да? – ухмыляется волосатое чудовище, наливая себе вторую чашку кофе. Теперь уже в другую, потому что свою любимую я раздолбала. Достаёт ещё сыра. Аппетит у этой подлюги отменный, надо заметить.

Снова плюхается напротив, двигает ко мне вторую чашку. Мол, угощайся, чувствуй себя, как дома. И с неким умилением наблюдает за моими потугами раскидать мысли по полочкам. Но те упрямо мечутся, разлетаются и никак не хотят строиться в ряд. На главных экзаменах так сложно не думалось.

– Да, – соглашаюсь про себя, что я действительно попала. Но и идти на поводу у шантажиста и вымогателя – такое себе дело. Глупое. И обязательно обернётся ещё большей жопой. А жопу я не люблю. То есть, свою, конечно, обожаю, а вот попадать в неё – нет.

– Хочешь помогу тебе определиться? – выравнивает свои широченные плечи эта обезьяна. – Смотри какая тема вырисовывается. Если я замочу твоего отца ты сможешь повоевать за наследство и, возможно, я даже оставлю тебе пару сотен баксов на поездку за город, откуда ты больше не вернёшься. Или ты выходишь за меня замуж, при этом, конечно же, изображая дичайшую влюблённость перед своим папочкой, и я гарантирую, что вы оба останетесь при деньгах. Пожизненное содержание. Рулить, разумеется, всем буду я. Ну? Так сложно решить? Ты же не тупая вроде. Юрист ещё. Давай, позвони своим корешам ментам и узнай, заступятся ли они за тебя после всех тех пакостников, которых они с ног сбились ловить, а потом были вынуждены отпустить благодаря тебе. На вот, звони, – двигает мне свой телефон. Вот же мудила паршивая. – Ну а если всё же такой герой найдётся, придётся мне его… Ну ты поняла. Приятного аппетита, – кладёт кусок сыра на хлеб и двигает тарелку ко мне.

Сука.

– Иди нахрен отсюда, Шамиль. Сыр можешь прихватить с собой. На сегодня это всё, что тебе светит, – конечно, мы оба понимаем, что мне придётся принять решение. Либо заключить с ним сделку, либо нет. Но просто так я не намерена сдаваться. И мне нужно подумать. Думать в его присутствии совершенно не получается.

– А мы не такие и разные, да? Мне нравится то, как ты достойно выдерживаешь удары. Круто, как для такой хрупкой бабы, – парирует он и, надо же, поднимает свой зад с моего стула. Склоняется над столом, пытается меня поцеловать, но я уворачиваюсь.

– Мы разные. Просто я ненавижу неискренность. А ты ею до краёв наполнен.

– Ты отрицаешь, что трахнулась со мной сама. Так кто из нас неискренен?

– Какие люди. Неужели моя блудная дочь пожаловала? – отец чем-то недоволен, что не стесняется демонстрировать, шлепая по заду несчастную официантку, отчего у той глаза лезут на лоб. Но лезут не особо, надо заметить. Король иногда и даже частенько ведёт себя как быдло из девяностых, но при этом хорошо платит, а потому девочка молча выдержит и пойдет дальше, а если потребуется, подставит зад ещё раз. – Давай, ещё один прибор для моей дочки, – тут же переключается на меня. – Ну присаживайтесь, принцесса.

– Королевна.

– Чего?

– Меня королевной называют, пап. Объяснить почему?

– А, ну логично. Жаль, внуков-королевичей мне не видать. Ты ж никак замуж не соберёшься. Всё корчишь из себя самостоятельную. Вся в мать.

– Пап, уймись, пожалуйста, – вздыхаю я. Ненавижу, когда пытается давить на больное. – И нет, я не корчу из себя самостоятельную. Я ею и являюсь.

– Ага. Является она. А с лицом что? – это, видать, намек на мою ссадину, заработанную во время неравного боя с буйволом Хаджиевым. Не то чтобы ссадина, да и царапиной не назвать, но у отца взгляд на эти дела намётан.

– Об косяк ударилась. И вообще, какая связь между косяком, возникшим у меня на пути и семьёй?

– Замуж бы вышла – поняла. Да куда тебе, – вздыхает, отпивая из бокала коньяк.

Порадовать его, что ли, что женишок уже нарисовался – хер сотрёшь? Или пусть пока остаётся в счастливом неведении? Нет, пожалуй, всё-таки расскажу.

– Ты бы тоже женщину себе завёл, а то скоро сопьёшься. И я не про этих твоих одноразовых, – киваю на официантку, потому что по их взглядам вижу – сегодня она точно окажется в постели отца. Лезть в личные отношения Короля для меня неприемлемо, из-за чего смущаюсь и отвожу взгляд, когда встречаюсь им с отцовским.

– Не умничай мне давай. Разошлась. Я еще с тобой не советовался, с кем мне спать, – отрезает жестко отец. Да, блин. Некрасиво как-то вышло, согласна.

– Извини. Я вообще не за этим пришла. Поговорить хотела, – включаю примирительный тон и сажусь на диванчик напротив. Передо мной тут же возникают приборы и хрустальный бокал на высокой ножке наполняется вином.

– Попробуй, друг из Италии привёз. Сто пятьдесят лет вину. Специально для тебя откупорил, – Король тоже идёт на попятную, что мне не может не нравиться, ведь разговор предстоит серьёзный. – Что за разговор такой, что ты посреди бела дня примчалась?

– Пап, что у тебя с Хаджиевыми? В частности, с Шамилем, уж не знаю какой он там по счёту у них и ступень иерархии? Но может ты объяснишь? – кидаюсь прямо в омут, и отец поднимает на меня вмиг потемневший взгляд.

– Этот урод и до тебя добрался, – не спрашивает, констатирует. – Бл… Лера, я же говорил, бери моих орлов! Ну что, досамостоятельнилась?! Что этот урод сделал?! И заканчивай сочинять по косяки!

– Пап, стоп! – протягиваю ладони в примирительном жесте. – Во-первых, нет, ничего он мне не сделал, – как же хорошо, что фотки , где я голышом и без сознания под Шамилем, до Короля не дошли. – На тренировке неаккуратно с тренажёра слезала, – опять вру, потому что версия про косяк такая себе. – Во-вторых, он просто поговорить приходил. Ну и так вышло, что он моим клиентом оказался, – опять же половина сказанного мною – враньё. Не хочу я войну развязывать. – Пап, я знаю, что ты не воспринимаешь меня серьёзно, но я всё же юрист. Дай мне разобраться, понять, что тут зачем и почему. Всего-лишь. Так и будешь дальше играть в молчанку или поговорим нормально?

Челюсти отца плотно сжаты, глаза мечут молнии. Ну хоть прямо сейчас статую Зевса по его подобию лепи. Только на меня это не влияет. И пострашнее виды видала.

– Пааап?

– Он тебя обидел?

– Я же сказала, нет!

– Сука, – ругается Король и, вскочив с места, закуривает. – Ведь договорился же с ушлепком, чтобы к семье не лез. Нет, этот сучок думает за яйца меня взял. Мразь блядская! – оперевшись на перила балкона, долго вниз смотрит. А потом, докурив, поворачивается ко мне, – Что он тебе говорил?