Узы крови (СИ) - Осадчук Алексей - Страница 22

Герцогиня неопределенно хмыкнула, давая понять брату, что его мелкие подзуживания и переход на «вы» на нее никак не действуют и иронично произнесла:

– Дорогой брат, спешу заметить, что именно благодаря моим надежным источникам, которые своевременно снабжают меня полезной информацией, вы один из первых узнаете все новости в королевстве из первых рук.

Генрих фыркнул:

– Прошу заметить, милая сестрица, что все эти новости «из первых рук» я очень щедро оплачиваю. И это еще мягко сказано. Те, кто вас снабжают этими сплетнями и слухами, уже давно сколотили состояние, благодаря моему золоту.

– Брат мой, если вы на грани разорения, тогда вам стоит поберечь ваши скудные запасы и перейти на другие, менее затратные способы добычи, как вы выразились «слухов и сплетен». Например, как вариант, можно обратиться к вышеупомянутым лавочникам, о феноменальной осведомленности которых так увлеченно рассказывал наш с вами племянник.

Граф фыркнул и сделал неопределенный пас рукой.

– Ну-ну, милая сестрица, после сегодняшнего маленького представления я склонен прислушаться к вашему совету, но после того, как получу в полной мере то, за что так щедро заплатил. Итак, я вас внимательно слушаю…

Судя по тому, как остальные члены семьи спокойно реагировали на разговор графа и герцогини, такие легкие перебранки были в порядке вещей для этих двоих.

– Вы правы, брат мой, – кивнула герцогиня, и ее лицо посерьезнело. – Будущая женитьба принца Луи – не единственная новость. То, что я вам сейчас расскажу, уже завтра перевернет все вверх дном в нашем королевстве.

Все взоры сидящих за столом обратились на герцогиню.

– Даже так? – нахмурился граф. Он тут же подобрался. Видимо, герцогиня дю Белле таким тоном всегда сообщала что-то важное.

Все притихли. Даже Франсуа перестал дуться и весь обратился в слух.

Герцогине явно нравилось всеобщее внимание. Она выдержала паузу и, гордо приподняв подбородок, излишне торжественно произнесла.

– Мне стало известно, чьи цвета будет носить герцог де Гонди. Его величество принял решение. Маркиза де Гонди станет женой принца Филиппа!

Все разом выдохнули, а потом одновременно заговорили. Кроме меня. Я, пользуясь тем, что на меня престали обращать внимание, с удовольствием уплетал нежный десерт.

Дело в том, что новость о решении короля не застала меня врасплох. В разговоре с Часовщиком я упомянул, что практически одновременно с герцогом де Гонди въехал в столицу. Услышав о герцоге и юной леди, сопровождавшей его, виконт де Тосни сразу же высказал предположение о том, что Герцог Юга, правитель Акитании приехал заключить союз с Карлом III, залогом успешности которого, скорее всего, станет брак маркизы и одного из принцев.

Часовщик, тоже имевший своих информаторов при дворе, сообщил мне, что скорее всего герцог Юга, под контролем которого находится почти вся торговля зерном, браком своей дочери с младшими принцами не удовлетворится. Ведь изначально де Гонди рассчитывал на помолвку своего сына и принцессы Адель.

В общем, мы с Часовщиком пришли тогда к выводу, что король, о привязанности которого к принцессе Адель знал даже последний пьянчуга в столице, уже давно дал согласие на свадьбу маркизы де Гонди и своего старшего сына, потенциального наследника трона. Но то были всего лишь наши предположения, и вот они оправдались.

Пока Генрих молча переваривал очередную новость, младшие члены семьи начали горячо обсуждать услышанное. Очень быстро дискуссия переросла в спор на тему: кого из принцев королю правильней было женить на маркизе де Гонди.

Судя по тому, что старшие не спешили встревать в политическую дискуссию младших, подобные дебаты ими даже поощрялись. Видимо, именно таким способом и формировалось понимание политических тонкостей в аристократических семьях.

Кстати, тот факт, что разговор велся в моем присутствии, меня не удивлял. После приема у тулонского бургомистра я понял, что в местном аристократическом обществе обсуждение всего, что происходит при дворе, это нормальная практика. Они смело и открыто говорили о нарядах фавориток короля, его политике как внутри страны, так и вне ее, о разных сплетнях и скандалах, касавшихся как самих принцев, так и их ближайших сторонников.

– Полагаю, – обведя всех гордым взглядом, произнес Габриэль. – Более ни у кого не осталось сомнений, кто станет следующим дофином Вестонии?

– С этим трудно спорить, брат, – поддержал Франсуа. – После того, как маркиза де Гонди станет женой Филиппа, на его стороне встанет еще и весь юг.

– Восток и юг – это уже сила! – кивнул Габриэль.

– Значит, все было напрасно? – недоуменно спросила Ивелин.

– Ты о чем? – поднял бровь Франсуа.

– Об этих подвязках… – приподняла она локоть, на котором была повязана широкая лента изумрудного цвета, обшитая золотыми нитями.

– Полагаю, что его величество, преследуя какие-то только ему известные цели, наконец, добился своего, – пожал плечами Габриэль.

– А я не жалею, – подала голос их старшая сестра и мечтательно оглядела свой наряд. – Это были прекрасные дни. Красочные и волнительные.

Я внутренне хмыкнул. А еще кровавые. Одним богам известно, сколько за последние месяцы из-за этого ажиотажа с повязками погибло на дуэлях молодых аристократов. Хех… И с чего ты взяла, что всё уже закончилось?

Своим неожиданным вопросом Ивелин подловила меня в тот самый момент, когда маленькая десертная ложечка была у меня во рту.

– Макс! – звонко воскликнула она. – Оторвись ты, наконец, от десерта и скажи нам, что думаешь обо всем этом?

Все взгляды де Грамонов уже в который раз скрестились на мне. Вот ведь неугомонная пигалица. Такое ощущение, что она специально это делает. Не удивлюсь, если узнаю, что тетка и папаша заранее подговорили ее. Пришлось отложить ложечку и невозмутимо ответить вопросом на вопрос:

– Милая кузина, не могли бы вы конкретизировать, что именно вас интересует?

– Ну, например, – прикоснувшись указательным пальчиком к своему подбородку, задумчиво прищурилась Ивелин. – Мне вот интересно узнать твое мнение о том, почему его величество решил этой женитьбой подыграть именно Филиппу.

– А это все, на ваш взгляд, игра? – спросил я.

– Конечно, – безапелляционно ответила Ивелин. На что ее отец и тетка почти одновременно и одинаково ухмыльнулись. – Если бы это не было игрой – король уже давно объявил бы Филиппа дофином Вестонии. Разве не так?

– Не мне судить о действиях и решениях его величества, – осторожно ответил я.

– Макс! – возмущенно воскликнула Ивелин. – Так не честно! Ты увиливаешь от ответа. Здесь же все свои! Можешь говорить прямо.

После слов кузины я заметил, как на лице Валери на короткий миг промелькнула многозначительная ухмылка. Мне самому стоило труда сдержаться и не усмехнуться.

– А, может, наш дорогой кузен увиливает, потому что не знает, как ответить на этот вопрос? – Не удержался от ехидного комментария Франсуа и добавил: – Одно дело болтаться между прилавками всяких торгашей и слушать их сплетни, и совсем другое – получать образование достойное дворянина.

– Дорогой кузен, – спокойно обратился я к нему. – Мой отец позаботился о моем образовании. Моим учителем был сам Джеральд Ламбер.

– Это случайно не тот самый Джеральд Ламбер, который был казнен за измену вместе с твоим отцом бунтовщиком? – подала голос графиня. Ее глаза горели торжеством и восторгом. Ей, наконец, представилась возможность пнуть наглого ублюдка, и она не преминула этим воспользоваться.

– Вы правы, мадам, – сокрушенно вздохнул я. – Бедняга Ламбер является ярким примером того, как опасно находиться рядом с теми, кто одержим своей идеей и не думает о последствиях для своих близких.

На щеках графини сквозь белила проступил румянец. Она зло сощурила глаза и фыркнула. А вот взгляды графа и герцогини были сейчас очень похожи. Они как бы говорили: «Мальчик, будь осторожен! Ты ступаешь на очень тонкий лёд». А еще я заметил, как напряглись сестры Макса. Похоже, дядюшка и тетушка после казни отца девушек провели с их психикой долгую и кропотливую работу.