Шиза (СИ) - Алексич Егор - Страница 21

— Можешь расслабиться. Водитель слова не спросит. А ехать очень далеко. — услышал я слова Лота. — Сделай вид, что спишь.

Я последовал его совету. Движок размеренно урчал. Машина несильно раскачивалась на кочках. И если бы я только что не очнулся, провалявшись без сознания какое-то время, то наверное бы уснул. Лицо болело, голова была свинцовая, и это весьма мешало расслабленности. Но я сложил мудру Ветра пытаясь обрести спокойствие. Так и ехали какое-то время.

— Ты мне кое-что обещал. — сказал я Лоту. — Забыл?

— Нет, не забыл. Но я думал рассказать тебе это без свидетелей.

— Какие могут быть свидетели нашего разговора, ты как себе это представляешь? — усмехнулся я.

— Свидетелей разговора не будет, зато водитель может увидеть твою реакцию.

— Что-то ты темнишь, Лот. — засомневался я в его искренности. — Выкладывай всё, что собирался.

Да что он может мне сказать такого, что я не смогу скрыть свою реакцию от окружающих. И вообще, на что там реагировать-то?

— Ну я предупреждал. Ты хотел знать, откуда я так много знаю. Так вот, я не из глубинной разведки. Я вообще не из армии Орматии.

— Ты гражданский что ли? И что тут такого? — не понял я.

— Я вообще не из Орматии. Я азариейц. — ответил он и замолчал.

— Что-о-о-о? — опешил я.

Первым моим порывом было желание вскочить, спина напряглась, руки дернулись к панели. Но я вовремя вспомнил, что трясусь в кабине грузовика и если вскочу, то ударюсь головой о крышу. А для моей уже два раза за последнее время пострадавшей головы это уже было лишним. Поэтому я заставил себя остаться все в той же позе, откинувшись на спинку сидения с прикрытыми глазами.

То, что сейчас ляпнул Лот, просто не могло быть. Откуда вообще азариец мог взяться в Орматии, да еще в нашей армии. И уж тем более, как могло так получиться, что его сознание было предназначено для переброски внутрь вражеской территории для организации партизанской войны в качестве второго фронта.

— Я офицер армии Азарии, попал в плен почти год назад. — продолжил Лот словно отвечая на мой немой вопрос. — Поэтому я знаю столько об армии Азарии.

И тут до меня дошло. Ну конечно же, как я сразу не догадался! Кто еще проведет меня лучше через вражеские территории, чем враг? Кто лучше организует сопротивление, чем тот, кто перешел на нашу сторону? Это было логично до умопомрачения. Как там Титов говорил: «Сепаратисты состоят из бывших военных и гражданских». Сепаратисты! Доктрина нашей силы и убежденности в правоте основана на том, что угнетенные жители Азарии в большинстве своем недовольны местными и западными властями, что они мечтают о присоединении к нам территориями. Теперь план командования становится ясен: переманить на свою сторону бывшего азарийского военного и убедить его в важности поглощения территорий Азарии. И его «абсолютная лояльность», как выразился Титов, будет обеспечена, потому что они сами этого хотят.

— А почему раньше не сказал? — спросил я уже спокойнее.

— Не было необходимости.

Вот значит как. Необходимости у него не было. А то, что моя вторая личность неожиданно оказалось для меня врагом, его совсем не смущает. Это он спокойно перешел на сторону Орматии и живет с этим. А я-то не в курсе, что такие перебежчики воюют на нашей стороне. Не ожидал встретить врага внутри себя.

Я хотел что-то еще спросить, но почувствовал, как грузовик сбросил скорость и услышал, как водитель переключил передачу. Приоткрыв один видящий глаз, я рассмотрел причину замедления: мы приближались к блок-посту. Водитель молчал, я тоже не говорил ни слова. От будки у обочины отделилась фигура в зеленой однотонной форме и небрежно махнула нам полосатой палкой, приказывая остановиться. Я выпрямился на сидении, готовясь к встрече с новыми обстоятельствами своей миссии. Но именно это движение и изменило ситуацию в корне: увидев меня в лобовом стекле автомобиля, постовой аж вытянул шею, рассматривая внимательно, а когда до него дошло, что он видит черную форму, то страж дороги активно начал махать своей палкой, словно умоляя поскорее проехать. Видимо, во всех странах дорожные патрули были одинаковы. Водитель снова переключил передачу и начал набирать скорость. Посидев еще какое-то время в напряжении и вглядываясь зеркало заднего вида, я всё же успокоился. Форма сработала уже два раза.

— Эр, я хочу тебя спросить кое о чем. — вдруг начал Лот.

Я подумал, что сейчас будет продолжение разговора о его азарийском происхождении и о целях нашей миссии.

— Валяй. — бросил я.

— А зачем ты периодически пальцы сгибаешь каким-то странным образом?

Я даже немного растерялся. Это было совсем не то, что я ожидал услышать.

— Ну… Это мудры. — ответил я.

— Что такое мудры?

— Это фигуры из пальцев и кистей. — ну элементарно же, объясняю как ребенку.

— А зачем?

— Эм… Ну… Вообще, это для концентрации и перенаправления внутренней энергии. Позволяет лечить, успокаивать, бодрить и тому подобное.

— Это военная тематика? — вдруг задал Лот неожиданный вопрос.

Я задумался. Честно говоря, на гражданке, покуда мне приходилось вертеться среди населения, я такого не видел ни разу. В нашей части тоже не замечал, что бы кто-то из солдат этим пользовался. На «уроках патриотизма» я встречал пару раз других людей, офицеров.

— Это узкое знание для специалистов. — наконец придумал я, чем возвысить это неизвестное ему умение. — Через человека, через его тело, течет энергия от земли — от его родины, к небу — к месту его предназначения. Эта сила питает нас, поддерживает. И если ей правильно распорядится, то сила твоей родины, сила твоей страны, твой патриотизм будет не только протекать, но и направляться в нужное русло силой воли.

Я конечно не мог так складно и так долго объяснять, как тренер, но вкратце верно изложил суть этого учения.

— Что, прости? Энергия страны? — переспросил Лот. — Энергия земли это, по-вашему, и есть сила патриотизма?

— Ну да, это так. — удивился я его реакции. — А что тут такого?

— Ну хотя бы то, что ты сейчас не в своей стране, не на своей земле. Как там с силой патриотизма? Не иссякла? — я услышал в своей голове нотки его иронии.

— Зря стараешься. — усмехнулся я. — Я тебе скажу, что даже Варгон был когда-то на территории Орматии. Так что тут ты меня не подловишь.

— Ни в коем случае, я и не собирался этого делать. Я просто спросил про эти, как ты сказал, мудры, а услышал про энергию родины.

— Силу родины. — поправил я его.

— Ну силу, так даже лучше. А скажи мне, дорогой мой напарник, — ирония в его голосе усиливалась. — В чем же сила твоей родины?

— В людях, в размерах и в армии. — без промедления ответил я.

— Как-то обтекаемо. Можешь поподробнее?

Я поерзал, поудобнее устраиваясь на сиденье. Машина размеренно покачивалась, мотор урчал, мы ехали. Можно было и поболтать, что бы скоротать время. Ведь пока всё складывалось удачно, так как и обещал Лот. Ну что же, в качестве поощрения можно и удовлетворить его любопытство.

— Люди Орматии сильны своим духом. — и тут мне почему-то не к месту вспомнилась та тётка с узкими злыми глазками и свекольными щеками, что когда-то на автобусной остановке обозвала меня «контуженным водярой». Но я отогнал этот образ и попытался вспомнить детский дом, наше детское единство, веру в возвращение родителей. Вспомнились побои и насмешки. Тогда я начала вспоминать Титова — вот кто может быть образцом мужественности. На ум пришла картинка с ежиком из окурков в пепельнице как сконцентрированное выражение его нервозности. — Духом сильны. Мы отличаемся своим умением терпеть невзгоды и страдания. Многие войны закалили наш орматский дух. И наше единство перед невзгодами и создает силу страны, силу родины.

— Извини, конечно, что перебиваю, но я не впечатлён. А зачем вам терпеть невзгоды, если их можно избежать, изменить, исправить? Зачем закаляться в войнах, если можно использовать дипломатию? На счет единства я тоже не совсем уверен. Я видел еще своими глазами, разницу между вашими людьми: кто-то на телеге едет, а кто-то на новеньком электрокаре. Единство, это когда все на телегах, или все на электрокарах, ну или на электротелеге, как нечто среднее. Но с учетом того, что в Орматии электрокары так и не научились выпускать, то значит вы все должны ездить на телегах и быть едины. — высказался Лот. — А как с размерами? В чем сила?