Сын Ра, Любящий своего отца, Птолемей IV (СИ) - "Weirdlock" - Страница 56

Впрочем, это вовсе не значило, что ставка Ганнибала не обратила внимания на произошедший инцидент. Да, ответные вылазки на фуражиров — далеко не исключительно редкий случай в военной практике, но, как говорится, Ганнибал и его подручные всё равно были обязаны отреагировать на это.

Во всяком случае, хотя бы для того, чтобы понять, что же действительно произошло — когда под носом враг, приходится быть особенно бдительным.

Тем более, что и Ганнибал, и его подручные слабо верили в то, что всего лишь несколько всадников действительно могли разогнать целый отряд фуражиров, имевших при себе оружие.

Гораздо проще было поверить в то, что их было не несколько человек, а несколько десятков, и это минимум. В результате, вдогонку «римлянам» был направлен не меньший конный отряд, чем «было» у оных.

Разумеется, никаких нескольких десятков не было и в помине, а потому, как только отряд Али ибн Абу Талиба был наконец-то настигнут отрядом нумидийцев, арабам оставалось лишь молиться на чудо.

Впрочем, это вовсе не означало того, что они тут же сдались врагу — напротив, они оказали нумидийцам самое яростное сопротивление, сумев оттянуть пару минут до своей достойной смерти.

К счастью, этого хватило, и к знатнейшим воинам Аравии подоспел крупный отряд арабской конницы, спохватившийся за своих коней сразу же, как только увидел, что своих бьют.

Таким образом, завязалась крупная стычка кавалерии, в результате которой обе стороны вынуждены были отойти к своему лагерю с крайне незначительными потерями.

Тем не менее, это стало тем самым спусковым крючком, благодаря которому римляне тут же начали выстраивать войска, а вслед за ними — и карфагеняне.

Собственно, выстроили они свои войска тем самым образом, что ранее был поведан вам мною, вашим верным проводником в события, для вас столь же древние, сколь и для меня, человека из будущего.

Как и полагается, бой начался с того, что застрельщики, выступающие впереди войска, обменялись друг с другом несколькими залпами метательных снарядов.

Потери, естественно, были минимальными с обеих сторон, что, в принципе, является вполне нормальным исходом подобной стычки. Впрочем, именно в этот момент начались первые манёвры карфагенян.

Построенный полумесяцем центр карфагенян постепенно приближался к римлянам, а римляне, в свою очередь, постепенно сближались с передними отрядами карфагенян.

Тем временем, на флангах начинали своё сближение с врагом уже кавалерийские отряды.

На правом фланге (Карфагена) карфагенская лёгкая нумидийская конница под руководством Магона постепенно приближалась к римской лёгкой арабской коннице под руководством Гнея Сервилия Гемина.

На левом же фланге (также Карфагена) карфагенская тяжёлая иберская, галльская и африканская конница под руководством Гасдрубала постепенно приближалась к тяжёлой коннице римлян и их союзников под руководством Квинта Фабия Максима…

… На войне исход менее, чем в любом другом деле, соответствует ожиданиям …

Теперь, когда враги выстроили свои силы, битва началась с… топтания на месте. Так и топтали землю целых два часа недружелюбные друг к другу и во всём подозрительные стороны, прежде чем битва по-настоящему началась с движений центра карфагенской армии.

Вырываясь вперёд, центр карфагенской армии постепенно вытягивался в полумесяц, в результате чего первыми в бой вступили воины галльских и иберских племён, а последними — тяжёлые, дисциплинированные и очень опытные африканские пехотинцы.

Последняя же, разумеется, оказала врагу и самое серьёзное сопротивление, в результате чего римляне не смогли сколько-нибудь серьёзно повредить положению крыльев карфагенского центра.

В то же самое время, ядро центра активно отступало, завлекая за собой всё новые и новые массы римлян внутрь, вызывая давку и столпотворение среди их числа.

Как видится, слишком плотный римский строй, построенный с целью прорвать карфагенский центр, стал жертвой собственной же агрессии. Впрочем, пока что ещё ничего не было решено.

Вернее, римляне то, рано или поздно, всё равно прорвали бы строй карфагенян — римская пехота превосходит карфагенскую пехоту и в качестве, и в количестве. Просто пока что этого ещё не случилось, и у карфагенян был вполне серьёзный шанс перевернуть игру.

Собственно, именно это и пытался провернуть первый гражданин среди первых граждан Карфагена. Впрочем, к сожалению, в этом деле ему оставалось лишь полагаться на удачу.

Впрочем, кое-что Ганнибал всё-таки не учёл, так как был дезинформирован. Да, он знал, что кавалерия римлян примерно равна по численности его кавалерии, но он не знал, да и не мог знать, что на левом фланге у римлян было аж на одну тысячу больше всадников.

Всё потому, что римляне распределили свою кавалерию по флангам, будто масло на батон — равномерно по обоим краям. Глупое решение, да и, в общем-то, ошибка, связанная с неумением римлян правильно использовать крупные массы кавалерии, внезапно, обернулась для них значительным преимуществом.

В то время как на правом фланге римлян развернулся ожесточённый бой между примерно равными массами тяжёлой кавалерии, в коем обе стороны очень быстро увязли, утратив всякую способность на что-либо повлиять, на левом развернулась трагедия.

Долго арабские всадники боролись с нумидийской конницей под предводительством Али ибн Абу Талиба, прежде чем окончательно вытеснили последнюю с поля боя, но, так или иначе, это всё же произошло. И, собственно, далее та причина, по которой Али ибн Абу Талиб — самый важный участник этого сражения.

Заключается она в том, что Али ибн Абу Талиб, как талантливый командир от кавалерии и самый уважаемый человек среди всего арабского войска, сумел собрать перестроить свою кавалерию прямо на ходу.

Вернее, его подвиг даже не в этом, а в том, что он, управляя невероятной массой лёгкой кавалерии, сумел обогнуть всю вражескую пехоту и, выйдя из-за её масс, атаковать прямо в тыл вражеской тяжёлой кавалерии.

Естественно, окончательно при этом переломив сложившуюся на правом фланге римлян ситуацию в пользу римлян же. Не прошло и часа, как карфагенская тяжёлая конница оказалась полностью разгромлена.

Таким образом, для карфагенян шанс был упущен, и теперь, когда римская конница, к удивлению для всех, завоевала главенствующее положение на поле, поражение Карфагена стало полностью неизбежным.

Мощные удары римской кавалерии по самому ядру растянувшейся в полумесяц карфагенской пехоты просто-напросто изрезали последнюю на две половины.

Ну, а затем римляне просто разбили оставшиеся части карфагенской пехоты, так и не успевшей прийти в себя после мощнейшего шока стремительной кавалерийской атаки, по отдельности.

Соответственно, карфагенская армия в Италии была, не побоюсь этого слова, полностью уничтожена. Ну, или, по крайней мере, теперь она уже полностью потеряла какую-либо боеспособность.

И да, вот так вот бесславно кончился итальянский поход, пожалуй, одного из самых значительных карфагенских полководцев того времени. Это может быть для вас печальным известием, а может быть и радостным.

Ваши эмоции я предугадать, к счастью или же нет, не могу. Впрочем, что я уж точно мог предугадать, так это последствия подобного поражения для Карфагена и, в частности, для моего государства.

Ну, а последствия были просто катастрофические для Карфагена. Едва он, в лице родственников Ганнибала, естественно, хоть как-то выправил поистине катастрофическую ситуацию в Испании, как возникла новая катастрофа.

Впрочем, на этот раз уже последняя для Карфагена, как бы печально это ни звучало. Всё потому, что теперь у римлян было абсолютное и неоспоримое превосходство на море и на суше.

Теперь, когда римляне прекратили дальнейшее разорение Италии, её ядра, а также подавили всяческие смуты в стане своих «союзников», перенос войны на землю Карфагена был, в общем-то, неизбежен. Ну, а у Карфагена, в общем-то, никаких ресурсов для набора ещё одной крупной армии, чтобы защищать и Африку, и Испанию, не было.