Жена Нави, или Прижмемся, перезимуем! (СИ) - Юраш Кристина - Страница 31

Это уже потом, научившись читать, я поняла, что с плохой дикцией лучше не рассказывать сказки на ночь.

— Ну, так как? — спросила я, поправляя на глазах повязку. — Учти, я очень настойчивая! Мое сердце жаждет любви, а попа — приключений.

— Ой, напугала! — рассмеялся сиплый голос. — Потешила! Надо ж было до такого додуматься! Ай, девка!

Не люблю, когда люди ходят вокруг да около! Загадочных личностей, которые с видом доброго всезнающего волшебника намекают, что знают все наперед, но вместо конкретного: «Надо вот так-так-так!» — начинают говорить таинственными загадками.

Был у нас один такой. Загадочный. Мы его искали, искали, а он не мог дать конкретный ответ, видит ли вертолет? А если и видит, то в какую сторону полетел? Мы полчаса добивались внятного ответа, пока добрый волшебник ломался, как неискушенная девственница.

— Жаль, девка! Ничем помочь не могу, — проскрипела Яга. — А на меня твои чары не подействуют! Сама кого хочешь, зачарую!

— Ладно, пойду я, — вдохнула я запах трав и дохлой кошки. — Спасибо за консультацию. Тоже мне, барыня!

Повисла тишина. Я была уверена, что в сердцах сказала что-то не то! А я умею!

— Как ты меня назвала… — послышался внезапно молодой и какой-то знакомый голос. — Барыня?

— Барыня, — удивилась я, слыша, что баба Яга вдруг помолодела!

— Марыська… Марыська… — прошептал молодой голос. — Марыська… Ты ли это? Марысечка…

— Вы о чем? — спросила я, слегка смутившись. Кто-нибудь скажет мне, что происходит!

— Марыська, повязку сними! — послышался вздрагивающий голос. — Не бойся… Дай-ка я на тебя погляжу…

Я потянула повязку вниз. В тесной избе стоял полумрак. Несколько раз усиленно моргнув я увидела девушку. Она стояла передо мной, одетая в живописные лохмотья. По стенам были развешены травы. На лавке развалился условно живой кот. Вид у него был такой, словно его где-то откопали.

— Марыська, — прищурилась красивая девушка. И тут же засмеялась. — Ты! Ты! Ты вернулась!

— Меня немного по-другому зовут, — стушевалась я, видя радость в глазах Яги.

— Помнишь, как лед треснул… Как сани под лед уходили… Я в шубах папенькиных сидела…

Ее голос, словно заклинание, наполнял мое сознание. Перед глазами я видела смазанные обрывки снов. Руку, которая тянется ко мне. Визг. И трещины на льду. А еще бледное лицо с большими-большими глазами. Точно такое же, как у Яги. Этот сон я видела так часто, что даже искала его толкование. А он все повторялся и повторялся…

— Ба… барыня? — спросила я, чувствуя, как начинает шуметь и болеть голова. — Барыня?!

— Марысечка!!! — бросились мне на шею.

Я обняла девушку, чувствуя, словно камень упал с плеч.

— Ты меня тогда из-подо льда вытащила! А сама потонула… — всхлипывала Яга. — Я домой вернулась. А там нянюшка меня ждала. Отец осерчал тогда! Он же меня в дар Карачуну отправил. Вот и ушли мы с нянькой! А нянька моя Ягиней оказалась! При мне в девицу обернулась. Говорит: «Хочешь, и тебя научу?». А мне-то что? Мне уже все одно было. Все по тебе плакала. Сызмальства вместе были. «Нечего! Научишься, дождешься!» —   утешала нянюшка. Всей премудрости научила. А сама сейчас ушла. Говорит, Ягинь будущих учить… Садись, хорошая моя… А ну брысь!

Ягиня согнала кота с лавки. Тот спрыгнул, показал костяной хвост.

Так вот почему меня в спасатели потянуло! Я уже один раз спасла, оказывается…

— Бедная моя, Снегурочкой стала, — всхлипнула Ягиня. — Теперь-то я знаю, что лед треснул потому, что Карачун дар не принял! А не то стала бы я Снегурочкой. А тебя бы волки в лесу доедали!

Отличные перспективы! Карьерный рост!

— Но видишь, как сложилось… Оберег твой на дне озера остался! Не достать его, не выудить! — причитала Ягиня. — Видать, тогда-то ты и понравилась ему. Ты же всегда девкой бойкой была! Не баба — огонь!

— Что мне с любовью делать? — спросила я. — А то сейчас как выйду, как посмотрю! Как влюблюсь со всего размаху!

— А ты у меня оставайся, — улыбнулась Ягиня. — Печку топить не буду! Как-нибудь перетерплю!

Я почувствовала, что у нее руки, почти как у меня. Ледяные.

— Нет, пойду я, пожалуй, — обняла я, чувствуя, как в груди потеплело. Это ж надо! Девушка из снов! И кто бы мог подумать, что злая, страшная и вредная Баба Яга — моя давняя знакомая…

— Значит так, скажу я тебе, Марысечка, — вздохнула Яга. — То, что говорить не хотела. Надобно тебе найти того, кто у тебя этот дар заберет! И отдать ему! Кому он нужнее! Поняла меня? А еще вот тебе… Оберег мой… Нянюшка давала…

Мне в руку вложили какую-то странную висюльку.

— Когда совсем невмоготу станет, попроси его. Только зря не трать! Один раз помочь сможет! — послышался голос Яги. — А теперь иди!

— А почему ты старухой прикидываешься? — спросила я, глядя на чистое и ясное лицо.

— А ты представь себе! Пришел к тебе парень молодой, за попу хвать! У, какая ты красавица! А ты стоишь и думаешь, куда ж ты, уд срамной навострил? — обиженно заявила Яга. И тут же снова обернулась старухой. — А вот так вот я его за попу «Хвать!». И у доброго молодца если что и шевелится, то только волосы на голове. Все ж проще!

Глава двадцать первая. От Снегурки с любовью!

Значит, так! Мне нужно найти кого-то, кто согласится влюбиться в первого встречного!

Я завязывала на глазах повязку. Еще раз я бросила взгляд на Ягу. Моя девушка из снов снова обратилась в уродливую старуху с волосатой бородавкой на носу. Один глазу нее был подернут бельмом, один зуб был изгнан челюстью и торчал изо рта, как клык. Сгорбленная, с седым пучком грязных волос и отвратным запахом, она рассмеялась жутким скрипучим смехом. Словно соседи в очередной раз в порыве страсти со сверхкосмической и сверхкомичной скоростью изнасиловали старенькую кровать.

— Иди, Марысечка, — произнесла жуткая старуха, снова спугнув оживший кошачий труп с насиженной полки.

— Спасибо тебе, — вздохнула я, мысленно обещая приходить почаще.

Когда я вышла из избы… Точнее, вывалилась прямо в сугроб.

— Ох! Мы уж думали, что съела тебя Яга! — послышался голос Бурана. — Карачуна звали!

— Тише ты! — прорычала волчица. — Вставай, Снегурка, рассказывай! Че да как?

— Ну, сначала был «как», а потом было «че????». А вы что думали? Яга решила себя мороженым побаловать? Ха, не для нее мороженые полуфабрикаты росли, — кратко охарактеризовала я весь разговор. — А что там с Карачуном?

— Не говори ей! — рявкнула волчица, пока я закидывала ногу по морде Бурана.

— Что мне не говорить? — удивилась я, наконец-то вползая на медведя. — Так, а теперь быстро представили, что я в лес пришла с корзиночкой собирать плохие новости! И все дружно мне рассказали!

— Не угодили ему люди! Теперь вымораживать будет! — послышался тяжкий вздох Бурана.

— Он меня уже вымораживает этой мыслью! Чем не угодили? — спросила я, чувствуя, что температура снова ползет к отметке «Ядреная зима».

— Да вот посевы вовремя не убрали! В лес ходят почем зря! — перечислял Буран.

— Мне что? Опять ему «годИть» придется? — вздохнула я, понимая, что наощупь это будет весьма пикантно. — Ладно, потом разберемся! Сейчас любовью займемся! Нам срочно нам надо найти того, кому любовь нужна! Дарить ее будет!

«Безвоздмездно!» — гнусаво добавила я, прикидывая, где найти эмоционально фригидного человека, решившего вкусить все райские прелести любви.

— Да где ж его искать? — спросил Буран. — В деревне только!

— Да вот в саму деревню соваться тебе нельзя! — предупредила волчица. — Снегурок там не любят! Быстро на печь посадят!

Буран скакал по сугробам, пока я, вцепившись в него, чувствовала, словно меня болтает в темной невесомости.

— Слезай! Приехали! — послышался голос Бурана, когда мы наконец-то остановились.

— Так, деревня у нас где? — спросила я, прикидывая по запаху. — Видимо, там! Ну что ж! Будем ждать! План таков. Вы сидите, не высовываетесь. Я пока что за деревом прячусь. А вы смотрите в оба, может, идет кто!