Единственная Миллиардера (СИ) - Ангелос Валерия - Страница 19

Верить. Не хочу я больше ни во что верить.

Уже потом я узнаю, Тамару сбил обколотый наркотой дебил, сел в тачку и сам не понимал, что творит. А пока я опускаюсь на скамью в приемной, надеюсь как-нибудь пробраться в нужную мне палату.

Я хочу увидеть Тамару. Сейчас, сегодня.

– У твоей тети есть еще родственники? – спрашивает врач.

– Нет у нас никого, – говорю. – Одни справляемся.

– Понадобятся деньги на лечение…

– Я заплачу, сколько нужно! – тут же вскакиваю.

– Тише, парень, эти вопросы решают взрослые, – бросает врач и обращается к медсестре: – Пригляди за ним, свяжись с опекой.

– Не надо ни с кем связываться, – заявляю я. – Тамару не оставлю, а деньги добуду. Говорите сумму.

– Ты пока присядь.

Врач кладет ладонь на мое плечо, пытается заставить меня занять прежнее место. Но я не намерен подчиняться. Один раз я уже был без денег.

Хватит. Теперь все будет иначе.

– Глеб Александрович.

Ко мне вдруг обращается незнакомый мужик. Седой, в костюме, с портфелем. Он подходит вплотную, давит фальшивую улыбку.

– Какое поразительное сходство, – замечает мужик. – Я полагаю, тест будет чистой формальностью.

Врач и медсестра осыпают незнакомца любезностями. Они прямо льнут к нему, чуть ли в зад не цеЧем им так нравится этот тощий старикан? Рожа у него мерзкая. Он улыбается, старается изображать из себя приятного парня. Но я чую правду, поэтому на автомате даю ему подходящее прозвище. Глист.

– Возьмите у него кровь для анализа ДНК, – распоряжается этот тип и кивает на меня.

– Чего? – шаг назад делаю. – Зачем это?

– Формальность, молодой человек, – заключает Глист. – Вы даже не представляете, насколько сильно вам повезло.

А потом он смотрит на медсестру.

– Что застыла? – спрашивает резко. – Выполняй. Я не намерен здесь до утра проторчать.

– Не надо мне никаких анализов, – говорю я.

– Надо, Глеб Александрович, – елейно выдает Глист. – Сегодня ваша жизнь изменится, вы войдете в серьезную семью.

Он подхватывает медсестру под локоть и понижает голос:

– Вы и на болезни его проверить должны.

– Я ничем не болею! Что за бред?

– Охотно верю, Глеб Александрович, но необходимо получить официальное подтверждение, а потом мы поедем…

– Я никуда с вами не поеду, – обрываю Глиста.

– Боюсь, это не обсуждается, – его улыбка становится еще более гадкой. – Ваш отец ждет вас.

+++

Я стараюсь запомнить, куда меня везут. Каждый поворот отмечаю. Конечно, интереснее разглядывать крутую тачку, в которой я вдруг оказался. Но чую, дорога важнее. Я должен знать, как вернуться обратно.

Оказывается, Глист дает клинике много денег. Точнее не сам Глист, а мой отец, но для меня эти два типа не особо отличаются между собой. Просто все такие темы ведет именно Глист, пусть и по приказу от начальства. Скоро я пойму, что без распоряжения свыше он и дернуться боится. Но пока не задумываюсь и не сильно обращаю внимание.

Спонсор. Так сказала медсестра. А после пояснила, что именно это значит. Отец отправляет деньги в больницу, причем не в одну, в разные. Просто так, ради хорошего дела.

Странно. Я сомневаюсь, будто тип вроде моего отца способен хоть на что-то хорошее. Иначе почему моя мама его бросила?

Она никогда не говорила мне про отца. Может, не успела. Но мы без него отлично справлялись, и я не скучал.

Я слышу, как врач называет Глиста по имени. Запоминать не вижу смысла. Для меня этот мужик в костюме будет разве что Глист Сергеевич.

На имя отца мне тоже плевать. Зачем забивать голову ерундой?

Я соглашаюсь занять место в машине только потому что вариант с опекой мне нравится еще меньше. Тамара поправится, и я сразу вернусь к ней. Но сейчас придется где-то переждать. Врач уже меня заприметил. При первой удобной возможности сдаст в детдом. Или куда могут отправить двенадцатилетнего пацана без родни за спиной? Проверять не собираюсь.

Всю дорогу Глист не устает повторять, как же мне повезло оказаться сыном его хозяина. А я и не думал раньше, что одно и тоже можно рассказывать пару часов разными словами. Его речь нечто вроде шума. Меня волнует только дорога. Но потом тачка подъезжает к ограде, и я напрягаюсь.

Ну и забор. Высоченный. Я такие только в кино видел. И не сразу понятно, в музей попадаешь или в тюрьму. Ворота с гербами и вензелями, прямо как в средневековых замках из учебника по истории.

– Красиво, – продолжает нудеть Глист. – Представляю, что вы сейчас чувствуете, Глеб Александрович. Попасть из трущоб во дворец.

Я оборачиваюсь и смотрю на него.

Глист замолкает.

– Допускаю, трущобы – не самое удачное определение, однако ваши условия проживания были довольно аскетичными. Теперь же все изменится.

Я не все его слова понимаю, но то, что понимаю, мне совсем не нравится. Нормально я жил. Вернусь туда, где и был.

Пусть только Тамара поправится. А она поправится. Здесь я уверена. Одна операция прошла нормально. Вторая будет еще лучше.

Ну и денег я заработаю. Мне чужого не нужно.

Но напрягает, что отсюда не так просто сбежать. Это не через забор в деревне перемахнуть. Здесь ограда гораздо мощнее. А еще пропускной пункт. Много контроля вокруг.

Тачка продвигается дальше, и я оборачиваюсь. Смотрю на охранников и хмурюсь.

У них что, реально автоматы?

Когда я снова смотрю вперед, то вижу, как из-за деревьев появляется дворец. Реальная крепость. Покруче тех, которые я на экране наблюдал.

Громадина. Сколько же там этажей?

– Роскошь, – снова затягивает Глист. – А ведь это только одна из резиденций вашего отца. Далеко не самая роскошная.

Дом мне не нравится. Ни капли. Смотрю и думаю о том, как бы поскорее отсюда свалить. Большое здание. Мрачное.

Конечно, вокруг посажено много цветов, расставлены беседки, обвитые зеленью. Но серые стены давят. Один лишь их вид вызывает бунт внутри. Будто на монстра смотрю. Массивные окна как десятки глазниц. Каждое таращится на меня с любопытством. А гигантские кованые двери точно железные челюсти.

Уродство. Когда я смогу удрать?

Глист ведет меня в дом. Чем ближе мы подходим, тем сильнее скручивает желудок. Я и сам не могу понять, почему так.

Это же не посадка. Никто не бросает мне лопату, не заставляет копать. Здесь нет ни одного бородача с пистолетом. Охранники гладко выбриты. Люди с оружием остались возле въезда на территорию, а у типов тут я и кобуру не замечаю.

Я переступаю порог и оглядываюсь. Точно музей. Повсюду статуи, картины, резная мебель. Мрамор. Хрусталь. Зеркала. Я осматриваюсь и понимаю, что большую часть находящихся здесь вещей вижу впервые и понятия не имею насчет их предназначения.

Отовсюду веет холодом. Не физически. Хуже. Это трудно объяснить. Я просто с каждой секундой все сильнее хочу оказаться как можно дальше.

– Только не говори, что ты и правда решил поселить его рядом с моими детьми. Возмутительно. Недопустимо. Как ты вообще себе такое представляешь? – до меня доносится женский голос. – В каком свете мы предстанем? Общество его никогда не примет. Все будут насмехаться. Не только над ним, над нами. Как я появлюсь в высшем свете?

Я вижу пару. Мужчина стоит спиной, а женщина боком, но оба меня не замечают. Брюнет и брюнетка. Он выше. Она совсем тощая.

– Александр, я терплю многое. Но этот… этот уже последняя капля! Я никогда не возражала насчет твоих девок, однако сейчас ты переходишь все границы. Притащить в дом безродного…

– Ты устала, – обрывает мужчина.

Я впервые слышу такой голос. Он точно полностью из льда.

– Что? – бормочет женщина. – Что это значит?

– Тебе пора отдохнуть. Отправляйся в Монако. В Ниццу. Или куда ты ездишь в подобных случаях?

– Я подам на развод!

Мужчина вдруг оборачивается, и я замечаю край его улыбки. Она еще холоднее голоса.

– Ты не успеешь.

– Ты что… ты мне угрожаешь?

Мужчина ничего не отвечает. А женщина отходит на несколько шагов назад. Тут они оба наконец замечают меня.