Единственная Миллиардера (СИ) - Ангелос Валерия - Страница 18

– Ничего личного, – говорит он. – Бизнес.

Я опять открываю глаза. Оглядываюсь вокруг. Все кажется нереальным. Как будто я в кино оказываюсь. Но пули и трупы здесь настоящие.

– Они были моим заданием, – продолжает водитель, отправляя пистолет обратно в кобуру. – Басаевы перешли дорогу тому, кому не стоило.

– Ты и меня…

Договорить не получается. Киваю в сторону.

– Нет, – прищуривается. – Рано тебе. Сам же сказал. Да и дел полно, некогда время впустую тратить. Здесь прибрать надо, а яма мелковата.

Я молчу. Просто смотрю на него.

– Хочешь помочь? – спрашивает водитель.

Я бросаюсь наутек. Мчу так быстро, как только могу. Понимаю, что оружие он спрятал. Столько стрелял. Может и патроны кончились.

– Так я и думал, – несется вслед насмешка.

Я бегу долго. Очень долго. Вдоль дороги. Надеюсь, поймать попутку, но время уже позднее. По этому пути мало кто ездит.

Задыхаюсь. Выдыхаюсь. Уже просто иду.

Ладно, этот псих не будет за мной гнаться. Сам же сказал, у него много дел, а если бы хотел грохнуть, то сделал бы это сразу. Как с Басаевыми.

Кровь так стучит по вискам, что я не слышу, когда сзади подбирается тачка. Сигнал заставляет подскочить. Обернуться и замереть.

Машина подъезжает и притормаживает рядом, опускается вниз тонированное стекло.

– Подвезти? – спрашивает водитель.

Дверца открывается.

Я смотрю в ледяные глаза. Вижу, без вариантов. Только соглашаться.

– Тебе же и дома прибрать надо, – говорит мужчина, когда машина трогается уже вместе со мной. – Зачем нам лишние свидетели?

– Тамара…

– Она не в счет.

Мы долго едем в тишине, а потом водитель вдруг бросает:

– Мясник.

– Что? – оборачиваюсь к нему.

Он и бровью не ведет, прямо на дорогу смотрит.

– Зовут меня так, – скалится. – Мясник. Хотя обычно не зовут, я сам прихожу, когда требуется уборка. Хочешь научиться?

– Убивать? – глаза до боли открываются. – Нет, конечно. Ну то есть я против вашей работы ничего не имею. Но это все не мое.

– Не твое?

– Нет.

Теперь он поворачивается лицом ко мне.

– Уверен?

– Да!

– Поглядим.

Я решаю не спорить и ничего не доказывать. Я вообще плохо понимаю что происходит, и как с таким типом общаться нужно.

Он привозит меня обратно. Первым заходит в дом.

– Ну чего там…

Его приятель не успевает договорить. Глухой хлопок. Потом еще пара таких же. Я залетаю внутрь, бросаюсь к Тамаре. Она сидит на стуле, руки сзади связаны. Быстро распутываю узлы, освобождаю ее. Вглядываюсь в покрасневшие глаза.

– Как ты? – спрашиваю.

Тупо, а ничего другого в голову не идет.

– Глеб, – она ведет пальцами по моему затылку, треплет волосы. – Это ты скажи, как ты…

– Пацан, который может такие узлы распутать, никогда не пропадет, – говорит водитель. – Я в тебе не ошибся, мальчик. Талант есть талант.

Он выволакивает сперва одного типа, потом второго, грузит тела в багажник и захлопывает. Уже стемнело. Никто не увидит. Дом наш на окраине находится. Соседи вчера уехали в город.

– Я расскажу, где меня найти, – говорит Мясник. – Когда захочешь, тогда и выйдешь на связь.

Я слушаю, но уже знаю, мне это не надо. Не захочу я его найти. Никогда не захочу.

– Удачи, Глеб, – бросает он на прощание. – Еще увидимся.

– А это не ты, – Рыжий оглядывается по сторонам, склоняется ниже, почти шепчет: – Ну… Басаевых?

– Ты сдурел? – кривлюсь.

– Разное говорят.

– Типа я их грохнул? Обычный пацан взял и положил взрослых мужиков?

– Нет, такого не говорят, – мелкий пожимает плечами. – Это уже я сам прикинул, что подозрительно выходит. Сам подумай. Басаевых нашли неподалеку от той деревни, где ты жил. Их убили, ты вернулся.

– Ну ты прямо Шерлок, – хмыкаю. – Так теперь и буду тебя называть.

– Глеб, я же ничего, – башкой мотает. – Я наоборот спасибо сказать хотел. Если бы не ты, то не знаю, как было бы. Тебе уехать пришлось из-за этой истории. Я виноват.

– Забудь.

– Если помощь нужна будет, то обращайся. Я все для тебя сделаю. Всегда. Клянусь. Только скажи – сразу сделаю.

– Отвали, Шерлок.

Пацан отлипает меня, но в класс залетают девчонки. Сразу тянет закрыть уши ладонями. Но как тогда я писать буду?

– Врешь ты все, – фыркает одна из них.

– Нет, не вру! Сами скоро увидите, моя настоящая бабушка за мной приедет. Она живет во Франции, у нее много дел, но она меня заберет.

– Слушай, ну твои родители на заводе работают, вместе с моими…

– А это не мои родители. Меня в роддоме перепутали. Только сейчас все выяснилось. Моя настоящая бабушка миллионерша, она приедет и заберет меня с собой. Я буду жить в Париже, каждое утро есть бутерброды с черной икрой.

– Нашла чем удивить, – фыркает кто-то. – Меня от черной икры тошнит. Мама каждое утро эту дрянь подсовывает.

– Французы лягушек едет, – прибавляет другая девчонка. – И улиток. Мерзость. А про черную икру дедушка мне ничего не говорил, он там в командировке был, многое видел.

– Так то обычные французы, – отмахивается. – У миллионеров совсем другие порядки заведены. Никаких улиток и лягушек, а черная икра отличается от той, которая у нас есть.

– Ой, выдумываешь ты все! Телика насмотрелась?

– Точно, так вчера в сериале “Принцесса из трущоб” было.

– Бабушка приедет! – настаивает девчонка. – Вот увидите. Вам не до смеха будет. А кто мне не поверил, тех во Францию не приглашу. Вот скажи, Глеб, веришь?

Резко оборачивается и подходит ко мне.

– Отвечай! – прямо требует.

– Главное, что ты веришь, – говорю и на учебник переключаюсь.

Если веришь, то все получится. Так мне Тамара говорит. И здесь и правда что-то есть. Получилось же. Ну с Басаевыми.

Мы возвращаемся в город. Живем как и жили. Тамара возвращается на прошлую работу, там ее ждали.

Лопата. Посадка. Мясник. Выстрелы. Куча мертвых тел. Визжащий Эльдар, отползающий в сторону. Яма.

Все это кажется нереальным. Ну проще поверить, что у меня есть бабка-миллионерша во Франции.

Я расслабляюсь, но рано. Потом понимаю, расслабляться нельзя никогда. Стоит только чуть ослабить контроль – и все.

Хотя вряд ли бы я хоть что-то мог изменить.

Обычный день. Мне двенадцать лет. Я возвращаюсь из школы домой и сталкиваюсь с нашей соседкой.

– Глеб, Глебушка, горе-то какое, – бормочет она. – Даже не знаю, что сказать, как тебе объяснить.

Я молчу. Ничего не понимаю.

– Тамара… Томочка наша… ох, какой кошмар…

Соседка рыдает, а я холодею внутри.

– Что? – спрашиваю. – Где она?

– В больнице, – носом шмыгает. – Живая, но… там такое, что…

– Да что случилось?

Хватаю ее. Встряхиваю.

– Что?!

Тамара же ничем не болела. Ничем серьезным – точно. Или я не знал? Не замечал? Не понимал чего-то?

– Машина ее сбила, – говорит соседка. – Прямо во дворе. На полной скорости неслась и… как вспомню, так дурно становится. На моих глазах все, на моих глазах. Я же и “скорую” вызвала, и полицию. Отцу твоему позвонила.

– Отцу?

Это слово царапает.

Какому еще на хрен отцу? Нет у меня отца и не было никогда. Если он где и жил, то плевать на него, ни видеть, ни знать этого типа я не хотел.

– Ну да, Томочка меня давно предупреждала, если вдруг что-то произойдет, то сразу набрать номер, сообщить, имя твоей мамы назвать.

Плохо понимаю все это.

– Где Тамара?

– В больнице, – отвечает соседка. – В центральной. Глебушка, тебе лучше дома побыть, подождать. Кто-то же приедет. Я все сообщила, как Томочка и просила.

Она говорит еще, но я уже не слушаю. Вылетаю из подъезда. Мчу в ту самую больницу.

– Прости, мальчик, – меня заворачивает медсестра. – Тебе в реанимацию нельзя.

– Я должен ее увидеть! Должен!

– Нет, сегодня точно нельзя. Операция только закончилась. Нужна будет еще одна. Твоя тетя в тяжелом состоянии. Но надо верить в лучшее.