Reflection (СИ) - "Pocket Astronaut" - Страница 5

— Это что за новости? Это же ты меня зовёшь, когда нужно, и я по первому зову лечу, разве нет?

— Да, конечно, ещё и заставляю тебя, — всхлипывает Тэхён и ещё глубже к Чонгуку в шею лицом зарывается. Парадоксально: вещи говорит ужасные, такие, из-за которых должно хотеться отдалиться, а инстинктивно всё равно ближе льнёт и тепла ищет.

— Что ты хочешь этим всем сказать? Ты хочешь перестать? Я чувствую в последнее время, что ты себя странно ведёшь.

— Я? Отлично, здорово…

— Я не понимаю тебя. Я совершенно тебя не понимаю, Тэхён. И я не только о том, что происходит сейчас.

— Ну давай прекратим, раз тебе так хочется, — выдавливает из себя Тэхён, а Чонгук искренне надеется, что тот передумает в эту же секунду.

— Я тебя чем-то серьёзно обидел? В смысле… я понимаю, наше общение сложно строилось, это вообще здоровыми взаимоотношениями назвать невозможно, но был же период, когда всё было норм, правильно? Пока мы не начали спать день через день, всё было нормально, да? Что-то случилось? Что я сделал? Я больше, чем уверен, что виноват в том, что мы ещё больше запутались, именно я, но я слепой и не вижу, где, блять, я настолько ошибся. Скажи, я извинюсь.

— Да ничего ты не сделал за все эти годы, в том-то и дело, — выдаёт неожиданно Тэхён и из объятий выпутывается, снова падая на подушки и отворачиваясь от ошарашенного Чонгука.

Он должен был сделать что-то ещё? А что? А сказать прямо? Чонгук что, экстрасенс? Господи, у него уроки с девяти до четырёх часов дня, потом дополнительные обществознание и история, нацелился, блять, на свою голову на юриспруденцию, он приползает домой, дай бог, к семи вечера, тратит по три-четыре часа на домашку и на то, чтобы сделать задания для факультативов, ложится спать не то чтобы поздно, но только потому, что в шесть-семь ему нужно проснуться и порешать задания к экзаменам, потому что банально — это единственное время, когда он может это сделать. В этом году ему ужасно сложно выкраивать время на что-то, помимо учёбы. И его голова сейчас настолько сильно забита всем подряд, что… боже, чувства — это очень сложно, он ничего уже не понимает.

— Тэхён, — гладит горячее плечо. А почему такое горячее-то? — Почему ты такой горячий, я не понял?

— Заболел, говорил же.

— Ты выпил таблетки? Или какой-то сироп? Мне, может быть, нужно сходить в аптеку? У тебя высокая температура? — тут же обеспокоенно лезет к нему Чонгук. Нет уж, ругаться они могут, сколько угодно, притворяться больным Тэ может тоже — сколько угодно, а по-настоящему болеет он не так часто, и, когда болеет, это какой-то кошмар. Он становится абсолютно вялым и неподвижным желе. Чонгук знает — не раз наблюдал. С иммунитетом у Кима не очень.

Чонгук не обращает внимания на слабые попытки Тэхёна посопротивляться, ловит его запястья и, удерживая их обеими руками, склоняется ниже и прижимается губами к горячему лбу. Очень горячему лбу.

— Ох, ты ж ёлки-палки, а я думал, мне с мороза показалось… — тот обеспокоенно принимается прижиматься губами к вискам и местечку за ухом, будто бы от этого температура Кима может уменьшиться.

Тэхён хмурится, но позволяет совершать все эти нехитрые манипуляции, сделав вид, что не заметил, с каким задумчивым лицом Чонгук потом пару раз ко лбу просто так губами прижался, прикрыв глаза.

— Ещё раз. Ты пил таблетки?

— Пил.

— Когда?

— Ну, когда давали… утром.

— А уже восемь вечера, Тэхён, какого хрена? Ёптвоюмать. — Чонгук встаёт с кровати и, накинув на себя тэхёнову футболку, чтобы не надевать свитшот, ибо жарко, направляется к двери.

Тэхён тем временем кутается в одеяло и:

— Чонгук?

— М? Что-то с кухни хочешь?

— Когда ты сказал мне заткнуться, я хотел сказать тебе, что мне надоело быть твоей игрушкой, что я устал притворяться и что люблю тебя уже два года, — его голос подрагивает, а в глазах то ли полных снова слезами, то ли просто каких-то сегодня необычайно заметных на лице играют отблесками огоньки гирлянды.

«Отблеск с английского… Glint? Некрасиво…Glow? Вообще не то. Glister? Ужасно звучит. Reflection? Идеально, звучит и подходит идеально».

Чонгук замирает с рукой, занесённой над ручкой двери. Он чувствует, что в глазах начинает жечь, а голову наполняют все мысли разом. От бесполезного поиска красивых английских слов, способных описать необычное свечение, до попыток понять, что вообще значит эта фраза «люблю тебя», произнесённая на родном корейском, но почему-то менее доступная для понимания, чем ненавистный вокабуляр английского языка. Грудь сдавливает металлическим обручем, и Чонгук понимает, что не может выдохнуть. Просто не получается. Он предполагал, что рано или поздно, общаясь ли или трахаясь, опять же, кто-то, да влюбится, невозможно ведь не, но справедливо был уверен, что человеком, который влюбится, а потом своей же любовью и подавится, будет он сам. Он буквально уже. Это что же такое?..

— Тэхён?..

— Иди, Чонгук, давай не сейчас.

Тот неловко топчется на месте, заставляя себя проглотить вставший поперёк горла комок. На него скопом обрушивается каждый день, когда он ныл в своей комнате из-за отношений, которыми они с Тэхёном себя буквально мучили, ныл и мечтал, чтобы тот однажды подошёл и сказал: «Чонгук, ты мне нравишься», хотя бы… Когда их отношения дошли до того, что тот говорит ему такие вещи?

— Я…

— Пожалуйста.

— Хорошо-хорошо, сейчас, — заполошно трясёт головой и, сбегая по лестнице, задвигает все свои мысли подальше, ему сейчас нужно найти для Тэхёна лекарства и еды какой-нибудь, а остальное потом. Потом. Но, несмотря ни на что, у Чонгука внутри где-то рядом с сердцем становится трепетно, тепло в это мгновение. Сверху, правда, давит необходимость за миллион разных вещей извиниться и ещё о миллионе вещей поговорить… но он правда сказал, что любит? Разве это не значит, что абсолютно всё можно теперь решить? Чонгук забывает к чертям и про свою учёбу, и про то, что спать хотел пораньше лечь, и про то, что с английским всё по-прежнему плохо. Удивительно, как легко это всё выкидывается из головы, когда внутри всё трепещет от взаимности, оказывается.

— Извините, тётушка?

— Да, Чонгук? Что случилось? — взрослая женщина, выполняющая в доме Кимов обязанности домоправительницы, повернулась к Чонгуку с улыбкой, его тут все в этом доме любят. А он, козлина, Тэхёна только что во время секса до слёз довёл. Мда. Она выразительно смотрит на босые ступни парня. В конце концов, тот пришёл с улицы, где зима, декабрь, и он явно изначально был в носках и уж точно не в футболке, в которой Тэхён утром спускался кушать. Лезть в это всё она, конечно же, не собирается.

— А Тэхён давно что-то ел? И он говорит, что пил таблетки утром, и сейчас, мне кажется, у него жар, может быть, врача вызвать или лекарства, или…

— Спокойно, чего ты разошёлся, сейчас тебе всё дам, распереживался, обычная простуда, — улыбается женщина, качнув головой, и принимается накладывать в глубокую тарелку горячий суп, — ты будешь кушать?

— Нет, спасибо, я ведь только из дома….

— Точно?

— Точно, да и аппетита нет, — знала бы она, как его колотит вообще сейчас от переизбытка эмоций, — из-за экзаменов перенервничал, я лучше присмотрю, чтобы он поел, а то он вообще что-то никакой…

— Хорошо, вот суп, — водружает на поднос тарелку, — вода — таблетки запить, вот это — от жара, вот это — противовирусное и антибиотик, ему это всё врач утром выписал, сейчас уже как раз время пить, вы вовремя спохватились. Сейчас, подожди…

Женщина снова принимается порхать по кухне, и спустя пару минут на подносе красуются две кружки какао и тарелка с его, Чонгука, любимыми имбирными печеньками.

— Печенье хотя бы поешь, что я зря пекла, что ли… кожа да кости с этими вашими экзаменами.

— Хорошо, спасибо, тётушка, — краснея всем лицом сразу, принимает из её рук поднос Чонгук и лёгонько кланяется.

— На лестнице осторожно, не упади.

— Ладно.

Чонгука начинает потряхивать на подходе к комнате. Разумеется, он думал о том, что однажды может оказаться так, что их симпатия окажется взаимна. Представлял себе всякое. Не один раз. А пару десятков тысяч раз, наверное. Но… Они по-прежнему такие разные, что выть хочется: Чонгук по-прежнему любит гулять под дождём, а Тэхён — дома в тепле читать фанфики, Чонгук любит есть чипсы, по-свински облизывая пальцы, а Тэхён аккуратно, стараясь не перепачкаться, любит кушать шоколад. Чонгук ходит в школу и старается хорошо учиться, хоть иногда это не особо успешно ему удаётся, а Тэхён прекрасно со всем справляется, сидя дома с репетиторами. Чонгук, хоть и прикрывается своими непробиваемыми замкнутостью и нелюдимостью, но старается влиться в социум, потому что не хочет отличаться, отличаться — неприятно, а Тэхёну наплевать на социум, он обустроил себе милую, уютную комнату, в которой ему приятно находиться, и совершенно не против не выходить оттуда от слова «совсем». Они обсуждали ведь… Тэхён не горит желанием поступать в университет, хоть с его знаниями он может позволить себе это спокойно. Чонгук об университете мечтает, хоть с его знаниями за право учиться там ему ещё предстоит побороться. Они охренеть какие разные. Не принц и нищий, но их принципиальная разница делает их таким же устойчивым клише. Чем они будут заниматься, если попробуют? Как они будут вообще общаться после всего, что между ними было нехорошего? Смогут ли вообще?