Тот самый сантехник 4 (СИ) - Мазур Степан Александрович - Страница 4

Боря сначала ощутил лёгкость в теле. Затем миновав фазу звёзд, сразу перешёл к падению, рухнув с табуретки метеоритом поближе к мусорному ведру.

Жаль, посадочных полос возле него не оказалось. Роботы, суки, не предусмотрели.

Боря умер. Возможно, даже навсегда. Тут уж как повезёт проснуться. Ведь это сильно зависело от здоровья печени и почек испытуемого. А людям со слабым сердцем так и вовсе не стоило начинать играть в рулетку здоровья.

Проиграть можно на два вздоха. А назад пути нет.

Но если Боря умирал, то творчество в Глобальном не желало угасать. Разгорячённый мозг поэта продолжал работать в автономном режиме, намекая на то, что он может потрудиться и за дельфина. Ведь как известно, у дельфинов мозг никогда не спит! И самим им спать точно некогда.

Так сразу после вероломного нападения гравитации и встречи с недружественным полом, Боря очутился в мягком кожаном кресле с бокалом бренди в одной руке и длинной кубинской сигарой в другой. Пока не зажжённой. Но долго ли прикурить, раз уж в разнос пошёл?

Сам он вместо домашних шорт и майки с принтом «КиШ» был почему-то уже в атласном костюме-тройке, с расстёгнутыми рукавами с золотыми манжетами. А может и запонками, благо ни того ни другого никогда не носил и не собирался спорить насчёт названий. Модно — и ладно. Красиво? Бесспорно!

Дополняло картину падения то, что перед ним теперь стояла женщина на высоких каблуках с не менее высокой платформой. Человек словно собирался долго ходить по лужам, не замочив ног. Но вместо резиновых сапог или галош предпочёл мини-ходули.

Была дева румяна, озорна и в юбке-поясе. Со всей ответственностью улыбалась даже. Правда мини-юбкой эту полоску можно было назвать пару сантиметров назад, ровно до той стадии, когда спереди не начали проглядывать розовые трусики без всякого прогиба в мостик. А когда стыд начинается — уже и не скажешь.

И вот смотрит Боря на край розовый и добреет. Чует, тепло по телу разливается.

Чем больше смотрит, тем больше в нём доброты и тепла того копится.

Дева-то — хороша!

В лёгком обтягивающем топике на массивной груди, с просвечивающимися, набухшими сосками. Она что-то шепчет ему страстно, подавая скрытые намёки пухлыми губами. А чтобы на мелочи не отвлекался и по губам читать не вздумал себе всякое, ритмично машет алым флагом с надписью «СССР».

Мозг тут же объяснил вместо гугля, что надпись можно толковать двояко. С одной стороны, это именно Союз Советских Социалистических Республик. Правда, рядом ни одного стоящего коммуниста на десяток километров, как в пургу не всматривайся. А вот с другой стороны это скорее: «Солидность, Стиль, Слава, но и — Работа».

«Увы, без работы первые три получаются только у мажоров», — уточнил внутренний голос, как кричащий проводник в пещере. Даже с эхом выходило.

Тем самым мозг сантехника как бы давал выбор, намекая на то, что будешь работать — всё у тебя будет. И деньги придут, и признание бытовых заслуг не за горами. И всё — не смотря на строй и общую политическую обстановку. Рабочие мужики всегда нужны. Потому что другие нихрена не умеют.

«Родители номер один и два их не научили», — тут же с эхом внутренний голос добавил: «А ты — трудяга. Значит, рядом с тобой девушки хорошенькие точно виться будут. Они любят успешных».

Боря даже улыбнулся от такого признание. А действительно, почему бы в успешным не записаться и сантехникам? Рабочий человек всегда на вес золота в мире эффективных менеджеров, руководителей и экспертов-советчиков.

Девушка даже перестала махать флагом, водрузила его с определённой долей почтительности рядом с креслом в золотую подставку и спросила, перестав шевелить грудью массивной. Только губу-вареники захлопали, словно человек от пчёл пострадал или на ос наткнулся. А то и шмель не глядя засадил с апперкота.

Спросила та девушка губастая участливо:

— А ты точно сантехник?

— Точно, — ответил Боря в лёгком волнении.

Он уже собирался показать разводной ключ в качестве доказательств, но в пиджаке его носить не удобно. Да и сигарета с бокалом мешали. Вот если бы пояс с инструментами висел, где и отвёртка, и резинки, и прокладки, но сугубо для кранов, тогда сразу бы всё показал. А так сходу только щетину предъявить может. И трусы семейные.

Но девушку ответ удовлетворил. Кивнув, она легко избавилась от топика. А трусики так словно сами сползли по гладко выбритым ногам. От полной потери независимости от одежды девы оставалась лишь юбка-полоска, но пальцы с красивым алым маникюром коснулись и их, готовые сорвать всё один миг.

Сердце Бори замерло в предвкушении. Там же это — секретное. А всё секретное — манит. Возбуждает интерес. Но если очень хочет показать, то почему бы и нет?

«Да может помощь какая нужна?» — даже прикинул он, освобождая руки от лишнего.

Лучше бокала и сигареты в руках только грудь женская смотрится. Можно даже на вырост брать. Лишней не будет.

Однако, стоило даме сорвать полоску, обнажить так сказать «терра инкогнито», как Боря вместо эксклюзивной женской вагины с недоумением уставился на карту Азовского моря на эпиллированном лобке.

Озадачило, если не сказать больше.

Вокруг было много надписей. Те территории, что рядом обозначались, были подписаны как «наши», «почти наши» и «точно наши». А те, что поодаль, что в основном гораздо западнее, обозначали себя уже как «полудурки», «придурки», «эти ничего так», «а это кто такие?». Были и «мудаки» и «если не трогать, вонять не будут». Была даже надпись — «конченные», с картинкой под ней, где сатанисты хоровод вокруг деда водили. А дед в пиджаке делал вращательно-поступательные движения рукой перед собой с деловым видом, словно не знал кого выбрать из хоровода.

«Любопытные детали», — сразу подумал Боря.

А чуть ниже лобка прелестной дамы он следом увидел красную кнопку. Большая, тугая на вид, но с потёртостями, совсем не женственная, она вдруг обозначила на себе голову майора Гусмана в очках и фуражке.

— Что случилось? — спросил он. — Нэнси напилоси и понеслоси?

— Я точно не знаю, — ответил Боря. — Но что, если так? Им же там не только самогон разрешают. А если поджигать забывают?

Тогда Гусман снял очки, протёр и немного подумав, продолжил:

— Думаешь, отмазывать тебя буду?

— Не знаю, — признался Боря. Но на всякий случай уточнил. — А будешь?

— А вот не буду! — сразу рубанул правду-матку майор и вводную обозначил. — Ты парень то дерзкий, но пока всем не нашим ориентацию в правильное русло не вернёшь, служить будешь до последней капли воды из крана! А кран то… капает!

— Как же я верну? — забеспокоился Боря. — Они же эти… трансформированные! Ну, сознанием. А без сознания какое осознание? И можно хотя бы на последний оборот не подкручивать? Вы там им сами скажите.

— Боря, ты хоть хуем пёрни, но чтобы завтра было сделано! — рассердился майор. — Люди мы добрые, где-то даже отзывчивые. Но сам понимаешь, я свою дочь за кого попало не выдаю. Она у меня — штучный товар. Эксклюзивный. Так что иди и сделай всё как надо. А как не надо оно и так выйдет. Долго ли, умеючи?

— Есть, — ответил Боря, словно получив астральную команду.

И открыл глаза.

С недоумением уставившись на мусорку, он приподнялся. Хорошего мало на кожуру от картошки смотреть.

Шея хрустнула. В голове стрельнуло. В глазах поплыли блики, а в затёкшую руку даже начала возвращаться кровь. Организм тут же попросил водички, чтобы остудить мотор в нелёгкой борьбе с ядом.

Всё-таки нелёгкое это дело — воскресать из небытья.

А вот миру вокруг — всё равно. Своих у него проблем хватает. На ка кухне, например, по-прежнему горели две из трёх лампочек. И за столом по-прежнему сидел Стасян. Глядя перед собой, куда-то в глубины коридора, он прижался щекой к пустой пятилитровке и что-то бормотал ей как родной, даже легонько поглаживая по ребристой поверхности.

Боря с трудом приподнялся, прислушался к разговору сокровенному. И тогда расслышал сантехник: