Равноденствие (СИ) - "Vi_Stormborn" - Страница 50

Ее Повелителя.

Женщина вытягивается на постели кошкой, игриво склоняя голову, и смотрит на то, как обнаженный Том стоит возле темного окна к ней спиной, скрестив на груди руки. Он все меньше говорит, все больше думает о чем-то своем, пребывает в своем мире.

Том часто отсутствует в Мэноре, посещает только званые вечера, заранее давая Нарциссе знать, когда именно он хочет, чтобы они были, и позволяет себе довольную улыбку лишь в одном случае.

Когда возле его ног сидит покорная грязнокровка.

— Повелитель, — мурлыкает Беллатриса, — вернитесь ко мне…

Том даже не оборачивается. Глубоко вздыхает, с прищуром глядя на туманный лабиринт, и наконец берет со спинки кресла свою мантию.

— Через пару дней я прибуду в Мэнор, — начинает одеваться он. — Проследи, чтобы все было под контролем.

Беллатриса принимает сидячее положение. Она испытывает бесконечную благодарность Повелителю за проявленную доброту, потому что после того, как Поттер забирает из ее сейфа кубок, Том долгое время не проявляет к ней благосклонности.

Она терпит побои, не произносит ни слова, когда он выпускает свою злость на ней с помощью Круцио и смиренно ждет прощения. Беллатриса знает, что заслужила такое отношение.

Лестрейндж в ночь его праведного гнева выносит одно большое всё. Он делает с ней все, что ему вздумается, а она принимает это. Принимает, смиренно склонив голову. Безропотно выполняя совершенно всё, что он требует.

Она две ночи не спускается в подземелье выбивать дурь из магглорожденных, потому что попросту не хватает сил. Беллатриса даже не выходит из комнаты, лишь пару раз принимает ванну и, фыркая, позволяет Нарциссе принести ей еду, избегая ее жалостливого взгляда.

Лестрейндж не надевает мантию, не лечит свои раны, не делает ничего после актов жестокости своего Повелителя, потому что свято верит: это заслуженно. Это плата за ее непомерно длинный язык, расплата за нарушение самой сокровенной тайны ее персонального Бога.

Только под конец второй недели мая Беллатриса начинает снова получать удовольствие от секса с Повелителем. Он становится чуть мягче, если можно так сказать, не так жестко имеет ее, но по-прежнему не остается в ее комнате, когда все заканчивается.

Беллатриса старается думать в моменты единения с ним лишь об одном: он ее.

Повелитель принадлежит ей одной.

— Конечно, Повелитель, — вся млеет она. — Желаете, чтобы я сделала что-нибудь еще?..

Том хмыкает, когда наконец заканчивает одеваться.

— Не желаю, — отзывается он. — Ты не сможешь сделать то, на что способна она.

От лица Лестрейндж отливает вся кровь. Она?.. Женщина облизывает сухие губы.

— О ком вы говорите? — старается беспечно произнести она, игнорируя приступ гнева, закручивающийся в груди.

Том оборачивается, наслаждаясь ее беспомощностью.

— Разумеется, о мисс Грейнджер, — глядя ей в глаза, произносит он.

Беллатрису окатывает ушатом ледяной воды.

Нижняя губа темной волшебницы начинает дрожать, под кожей вспыхивает жар гнева, однако она белеет от злости еще сильнее. Том чуть дергает уголком губ, бросая на нее взгляд, а после выходит из комнаты, оставляя ее наедине со своими мыслями.

Лестрейндж чувствует, как собственное тело перестает ей принадлежать, как все раны начинает саднить, мышцы ломить. Внизу живота пульсирует ноющая боль, давая наконец понять, что именно она испытывает все это время.

Одну лишь боль.

Боль от рук ее Повелителя, который думает в моменты единения вовсе не о ней. Беллатриса со злостью сжимает зубы. Она убьет эту поганую грязнокровку.

Мерлин свидетель.

Она своими руками ее убьет.

— Еще раз, — произносит Северус, стоя возле камина, — будьте внимательнее.

Гермиона заводит за уши волосы, стоя недалеко от него, и, поставив удобнее ноги на ширине плеч, кивает. Северус вскидывает палочку без предупреждения и проникает в ее мысли. Сначала все идет точно по плану, защита Грейнджер становится все более сильной, однако изъянов все равно предостаточно.

— Стоп, — опускает он палочку, едва скривив губы.

Грейнджер удерживает равновесие, хотя ее немного бросает в сторону, когда он покидает ее мысли. Она нервно сжимает и разжимает пальцы рук, потому что всегда слишком сильно впивается ногтями в ладони.

— Что в этот раз не так? — нетерпеливо вздыхает она.

— Язвительность приберегите для других, — предупреждающе произносит он, — вы опять забываетесь?

— Простите, — машинально произносит она.

В последнее время она так часто извиняется, что перестает вкладывать в это хоть каплю искренности. С кем поведешься, как известно…

— Так… что мне следует сделать, чтобы стало лучше? — исправляется она.

Северус бросает на нее быстрый взгляд. Действительно, девчонка схватывает все очень быстро. Снейп не глуп, понимает прекрасно, что она лишь подстраивается под ситуацию, но он не может не отметить, как хорошо она это делает.

— Попробуем изменить тактику тренировки, — наконец произносит он. — Вы должны представить что-то такое, что станет барьером для моей легилименции.

Мужчина кладет руки за спину, начиная прохаживаться по комнате. Гермиона за ним наблюдает.

— Вам необходимо представить не просто ситуацию, которую вы хотите показать проникающему в сознание, — рассказывает он, — а какой-то предмет или человека с конкретными опознавательными признаками. Не забывайте об окружающей обстановке, — напоминает он.

— Что-то конкретное? — интересуется она.

— Нет, что угодно, — чуть машет он рукой, — но будьте внимательны. Сконцентрируйтесь. Я дам вам время, чтобы…

— Я готова, — тут же произносит она.

Северус останавливается и удивленно смотрит на девушку. На лице Грейнджер играет слабая, но самодовольная улыбка, которую она всеми силами старается скрыть. Мужчина чуть хмурится, направляясь к ней.

— Уверены? — с сомнением интересуется он.

— О, совершенно, — расслабленно отзывается она.

Скрывать улыбку у нее получается все хуже. Что она задумала?..

— Слышали поговорку «Поспешишь — людей насмешишь»? — задает вопрос Северус.

Брови Грейнджер ползут вверх.

— Она зародилась в мире магглов, — замечает она. — Удивлена, что вы о ней слышали.

— Я не являюсь невеждой в маггловских вопросах, — небрежно произносит он.

— Не спорю, — снова чуть улыбается она. — Мы начинаем или продолжим тратить время?

Северус нетерпеливо вздыхает. Когда мы успеваем поменяться ролями? Обычно я ее одергиваю. Стараясь выбросить эту мысль, мужчина чуть качает головой и выставляет вперед палочку.

Мягко скользнув в ее мысли, Северус готовится увидеть что-нибудь обыденное, простое и незаурядное, однако его ожидания оказываются бессмысленны. В мыслях Грейнджер находится… Он сам. Стоит посреди кабинета зельеварения в Хогвартсе недалеко от своего стола, вот только выглядит он совсем не так, как обычно.

Белоснежные кроличьи уши стоят торчком на его голове.

— Да, вашей фантазии не занимать…

Однако на этом сюрпризы от Гермионы не заканчиваются. Мгновением позже на суровом лице зельевара появляются кошачьи усы. Не в силах больше выносить этого абсурда, Северус покидает мысли Гермионы и, не сдержавшись, закатывает глаза.

— Очень остроумно, мисс Грейнджер, — замечает он. — Просто сражен вашим тонким чувством юмора.

Гермиона не ожидает сама от себя такого, поэтому закидывает вверх голову и, зажмурившись, не может контролировать себя совершенно. Она смеется. Смеется заливисто и звонко, прихлопнув в ладоши. Радость захлестывает ее гигантской волной.

Северус удивленно смотрит на Гермиону.

Девчонка заразительно смеется, сморщив аккуратный нос. Как бы абсурдна ни была ее защита, отрицать бессмысленно: Северус не может в тот момент сконцентрироваться ни на чем другом, а это значит, что справляется она с поставленной задачей превосходно.

Он смотрит на смеющуюся Гермиону и сам непроизвольно улыбается в ответ. Кажется, впервые с момента пребывания в Мэнор Грейнджер позволяет себе от души посмеяться.