Криминальный попаданец (СИ) - Круковер Владимир Исаевич - Страница 4

И уже в коридоре, запахивая полы халата, чтоб не светить кальсонами с ширинкой без пуговиц, я вспомнил другую песню — антагоничную ласковой скорби первой:

Не жди меня, мама, хорошего сына,

Твой сын не такой, как был вчера.

Меня засосала опасная трясина,

И жизнь моя — вечная игра.

Но мы пришли, открыв обшарпанную дверь" За столом сидел толстенький человек с густыми, как у Брежнева (кто такой Брежнев) бровями и широкополыми руками. Руки лежали на столе, прочно, как прибитые. Рядом — раскрытая газета. Газета: "Пионерская правда. С заметками. Большой очерк: «Дом не юрта» в подвале (откуда знаю термин). Статья головная: «Идущим в двухлетку». Подверстка с информашкой: «Сладкое дело». Но отвлек и привлек внимание анонс: "Вчера 1 декабря в Советском Союзе запущен еще один, третий по счету космический корабль!"

"А год, год какой? — заметалось сознание. А-а, вот — пятница 2 декабря 1960 года. Ни фига себе! А почему меня дата так удивила?"

— Что-то вспомнили? — участливо наклонился со стола доктор.

Да вот, корабль запустили. В космос. Чудо какое…

— Хотите прочитать про космический корабль? Вот. — Доктор пододвинул ко мне другую газету,

Известия. На первой полосе инфа: «Космос-133 — первый экспериментальный космический корабль типа «Союз» (7К-ОК № 2). На борту находился манекен. Предполагалось протестировать стыковку с другим «Союзом» (7К-ОК № 1), который должен был быть запущен позже, но из-за неполадок на корабле № 2 его старт был отменен». Интересно! Ничего об этом не помню. В моем понимании космос вокруг нашей планеты перенасыщен разными кораблями и спутниками связи. Еще и жилой модуль должен летать, с людьми.

— А разве люди в космосе не летают? — спросил я доктора.

— Нет, — сказал он, с интересом на меня глядя, — собака летала, погибла. А так мы посылаем кибернетические умные космические корабли, даже на Луну летали.

«Ни фига себе, — подумал я, — разве советские, не америкосы на Луну слетали? Вроде еще китаезы там побывали, нет — не помню!»

А вслух сказал:

— Простите, не помню ничего. Какие-то отрывки, особенно во сне. И не понятно — фантазии или реальность.

— Какие фантазии, расскажите. Нам это очень поможет.

Тоже мне любитель снов. Это сны — просто сны, бывает.

— Нет, простите, и снов не помню. Помню, что снилось что-то малореальное, но я же и реальности не помню. Вот про корабль в первый раз узнал, который на Луну. Даже не верится.

Ну а дальше было стандартно. (Это я так подумал, что стандартно, хотя убей — не помню — откуда такие знание про психиатров, что им нельзя доверять). Приседал, зажмуривался, касался себя по носу…

И когда уже шел обратно в палату, изрядно утомленный, кстати, вспомнилось начало этой блатной песни:

Постой, паровоз, не стучите, колеса,

Кондуктор, нажми на тормоза.

Я к маменьке родной с последним приветом

Хочу показаться на глаза…

Поспел к обеду. Ослаб, но пришлось тащится в столовку. Суп без мяса, но с картохой. Каша перловая с кусочком вареного мяса. Хлеб, кубик сливочного масла, чай жидкий из огромного чайника, как в армии (я был в армии?). Вкусно, но аппетита особо нет. Поплелся в палату — устал. Лег, накрылся с головой двумя одеялами. Уснул.

Проснулся от возникшего во сне вопроса — как «кондуктор» может нажать на тормоза7 Кондуктор должен проверять билеты… Это, если в трамвае. Ну а в поезде? В поезде — проводник. Ну — да, проводница, свирепое создание у которой всегда водку можно купить с наценкой.

Решил провести собственную психологическую экспертизу. Во-первых, сны. Мне снилось детство, там в детстве был балкон и жираф, образ чем-то навеянный. Чем? Скорей всего стихами Гумилева. Кто такой Гумилев? Русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, прозаик, переводчик и литературный критик. Первый муж Анны Ахматовой, отец Льва Гумилёва. Эко у меня голова работает! Может я — литератор? Тем более, что в газетном деле разбираюсь, знаю про подверстку, про метранпажей и линотипичек, вернее про операторов линотипа, где чаще работают женщины. Скорей не литератор, а журналист. Был бы писателем, так искали бы уже. Да и в КГБ данные с фотографиями есть на всех писателей, легко проверить.

С другой стороны сюда не вяжется сон про то, как я в батарее подъезда объедки грел и жрал. Да и пиво — какое такое Балтика с номером, когда у нас в СССР только жигулевское по 22 копейки кружка. Бывает, двойное золотое из Чехословакии завозят, но хрен достанешь. Э-э-э, еще вспоминается пиво «Золотой колос», который можно было купить прямо в автомате, как газировку, но за 20 копеек.

Так, завязываем пока с пивными воспоминаниями, сделав вывод — пациент любил выпить. Иногда допивался до полной нищеты и собирал объедки, пил одеколон и опять же пиво. Но, судя по первому сну, я вроде рос в интеллигентной семье. Тогда как объяснить мою стилистику: то интеллигентная и правильная речь, то грубые выражения и типичный уголовный сленг. Пусть даже эти речи произношу про себя, как бы осторожничаю. Интересно, а сколько мне лет?

И я сделал то, что по всем литературным штампам должен был сделать в первую очередь — приподнял одеяло, оттянул резинку пижамных штанов и заглянул. Мужское достоинство оказалось вполне достойным, так что возраст мой по меньшей мере старше восемнадцати. Да, было воспоминание об Армии, служил. Значит где-то за двадцать.

Попытался напрячь бицепс. Вполне упругий, не маленький по объему, хотя рука тоненькая, не мужская. Ну так служил, видать, недавно. Дембеля хилыми не бывают. Узкое запястье, длинный пальцы. Музыкальные. Где-то видел пианино, надо попробовать, вдруг я музыкант?

Попытки самоанализа прервала та нянечка с вредным голосом:

— Больной, просился купаться — так иди скорей, а то другие душ займут. Иди, пока горячая вода течет!

Пошел. Действительно тело чесалось от ночного пота. Пошел, но был остановлен тем же противным голосом:

— Ну и куда поперся, больной? Сменку возьми, дурья твоя башка.

Повернулся, забрал из рук нянечки тощую стопку белья: кальсоны с штампами, рубаха с штампами, вафельное полотенце со штампами, кусочек хозяйственного мыла и такой же — туалетного.

— Больной, голову хозяйственным промой попервости, а потом розовое трать. Оно духмянное.

[1]Небесная лодка — Елена Касьян

"Обыкновенно за обрывками воспоминаний, ему самому непонятными, скрыты бесценные свидетельства самых важных черт его духовного развития".

Зигмунд Фрейд

Прошло три дня. Я теперь не забывал каждое утро недавнее течение событий, но память упорно отказывалась раскрывать тайну моей личности. Участковый, посетивший меня недавно, скептически отнесся к предложению запросить обо мне КГБ. Даже как-то насупился от упоминания это организации. Но объявление с моей фотографией в местную газету дать пообещал. Вернее пообещал прислать журналиста, который напишет о человеке, потерявшем память.

Ну с помощью газет и расспросов удалось мне выяснить, что я нахожусь в городе Вязьме (четыре часа на поезде до Москвы, а на машине — три), в которой несколько фабрик и есть учительский техникум. Вязьма — непременная остановка путешествующих по России на дороге в Смоленск. Здесь не только живописные пейзажи и старинные церкви, здесь — немеркнущая воинская слава. Вязьма принимала на себя удар европейских захватчиков, заслоняя Москву, сгорала дотла и возрождалась вновь. Здесь вам обязательно расскажут, что в ходе боев Великой Отечественной войны город практически был стерт с земли, разрушен. Но меня интересовало иное — как я тут очутился, если память скорей к Москве привязана. Судя по снам.