Пасынки Луны. Часть 2 (СИ) - Кащеев Денис - Страница 4
- Предыдущая
- 4/44
- Следующая
«Их трое, – пожав плечами, как о чем-то абсолютно само собой разумевшемся проговорила молодая графиня. – Князь Михаил Репнин, граф Аркадий Киселев и барон Александр Поспелов».
«О последнем даже не слыхала никогда, – с нескрываемым скепсисом заметила Муравьева. – И за что им такая честь?»
«Все предельно просто, – развела руками Воронцова. – Князь Репнин – командир Московского лейб-гвардии полка – он опирается на поддержку своих офицеров и нижних чинов, коих в убежище немало. Сын графа Киселева, Юрий, командовал расквартированной в Первопрестольной армейской частью – не помню ее номер, да и неважно. Был любимцем солдат, верность которых своему полковнику не исчезла и после того, как тот впал в немощь дистрофии. Юрий же во всем предан своему отцу – так что сами судите… Ну а барон Поспелов владел в кремле большим частным складом пыльцы и заготовок для артефактов – думаю, там и еще что-то припрятано…»
«Вот, уже не аргумент! – решительно мотнул я головой. – Верные бойцы – это еще как-то понятно, но голимый склад… Отобрать – и все дела!»
«При складе том – неплохая охрана из челяди барона, – заметила Милана. – Конечно, против тех же гвардейцев им бы нипочем не устоять, но нервы Репнину с Киселевым Поспелов мог бы потрепать. К тому же, что значит отобрать? Конфисковать в казну? Так это, коли что-то вдруг пойдет не так, еще невесть кому потом достанется! А так можно тихо поделить на троих – и пыльцу, и власть!»
«Ну, допустим, – кивнул я – впрочем, все еще с сомнением. – Но смотри, – продолжил тут же. – Пусть у Репнина – гвардейцы, пусть у Киселева – остатки армейского полка, но, если так рассуждать, то Петров-Боширов тоже далеко не прост и не гол! За него – московские жандармы!»
«IIIОтделение сильно потрепало во время эвакуации», – опередив мою собеседницу, сообщил Гагарин.
«Да, в этом все и дело, – тут же подхватила молодая графиня. – Очень много жандармов погибло, еще больше – лишились магии. Так что, нравится это нам или не очень, за Александром Руслановичем сейчас нет достойной силы. К тому же, многими ротмистр воспринимается как худородный выскочка, тогда как Репнин – из Рюриковичей, а Киселев – родич дому Годуновых, пусть и не самый близкий».
«И претендент на престол, в случае смерти Бориса[u1] VIII?» – уточнила Светка.
«Такой же, как Милана Дмитриевна, кстати!» – заметил на это Гагарин.
«Вот только у меня, к сожалению, нет своего верного полка, – вздохнула Воронцова. – И, что куда хуже – еще кое-чего нет», – приподняла она калечную левую руку.
«Палец отрастет, я обещаю», – твердо заявила Цой.
«Ну, остается навербовать армию – и трон мой!» – невесело улыбнулась молодая графиня.
В этот момент в дверях комнаты появился сияющий, словно серебряный рубль, Кир. В каждой руке он держал по литровой бутыли вина.
– О чем молчим? – задорно поинтересовался «Заикин» у нас, переступая через порог.
– Да вот, задумались о судьбах державы… – бросил я, удаленно забирая у гостя его ношу и переправляя ту левитацией на стол. – Ого, «Киндзмараули»! – присвистнул, рассмотрев этикетку. – Подвалы Петрополиса втихаря обчистил? – поднял я снова глаза на Кира.
– И что сразу «обчистил» – подарили в Старой Ладоге! – парировал тот, плюхаясь на кровать между Дианой и Настей. – Не поверите кто, кстати!
– Борис VIII? – брякнула Любомирская, но тут же втянула голову в плечи сразу под несколькими тяжелыми взглядами.
– Почти, – невозмутимо хмыкнул «Заикин». – Светлейший князь Всеволод Романов! – сообщил он, не затягивая.
Перестук наших отвалившихся челюстей был, наверное, неплохо слышен в этой самой его духовой Старой Ладоге.
Глава 3
в которой я сомневаюсь в эффективности маскировки
– Ты уверен, что вино не отравленное? – едко поинтересовался я у Кира, когда обрел наконец дар речи.
– Не думаю, – беззаботно мотнул головой «попрыгунчик».
– А стоило бы иногда… – буркнул я. И воззвал к духу: «Ди-Сы?»
«Одну секундочку, сударь, с закупоренными бутылками работать не так просто… – откликнулся мой фамильяр. – Нет, яда в принесенном Станиславом Станиславовичем вине нет, – доложил он затем. – Если не считать за таковой этанол, то есть этиловый спирт, содержащийся в сем напитке по определению».
«Да? – хмыкнул я. – Даже странно…»
– Романов – его же, вроде, в тюрьме держали? – подала между тем голос Цой.
– Ну да, держали… – кивнул «Заикин». – Нальет мне кто-нибудь чего-нибудь горло с дороги промочить? – прервавшись на полуслове, лукаво подмигнул он нам. – А то что-то там у меня совсем пересохло, еле разговариваю!
Так-то не было заметно, чтобы с речью у него возникали какие-то проблемы, но сразу двое или трое из нас поспешно потянулись магией к початой бутыли «Воронцовского», в итоге столкнувшись потоками слитой маны и бездарно уронив драгоценный сосуд на пол – аккурат под ноги Насте.
Душераздирающе дзынькнуло.
– Ай! – воскликнула девочка, поспешно отскакивая, но рубиновые брызги все равно густо окропили подол ее платья – бывшего Юлькиного, кстати: еще до того, как сгорел особняк на Мясницкой, мы наведались туда и обновили Любомирской гардероб. – Ну вот… Я почищу? – обернулась она ко мне.
– Давай, – разрешил я ей воспользоваться магией.
Сложив пальцы в щепоть, княжна с недовольным видом принялась оттирать от пятнен испачканную одежку.
– Экая незадача! – сокрушенно покачал головой Гагарин. – За то, что мы тут запросто на паркет льем, внизу можно сладкую ночку купить! А то и не одну!
– Эй, а ты это откуда знаешь? – тут же недобро зыркнула на него Машка.
– Так я же там поначалу обитал… Стоп, – осекся Даня. – Я имею в виду: мало-мальски мягкий матрац и чтобы до утра не будили: мой, мол, черед! – торопливо пояснил он. – Со спальными местами там все непросто, их на двоих, а то и на троих нередко делят, ложатся по очереди… А ты о чем подумала?
– Не важно, – скривилась «длинноножка».
Тем временем Светка со вздохом убрала с пола винную лужу и осколки стекла, а я, с сомнением покосившись на приторный кагор, откупорил одну из принесенных Киром бутылей, наполнил бокал друга – ну и остальных не обделил. Кроме Насти – девочке Машка подлила как раз разбавленного кагора.
– За Государя ведь уже пили? – уточнил «Заикин» и, после моего кивка и Светкиного шепота в сторону: «Ага, не чокаясь…», предложил свой любимый тост: – Тогда давайте за то, чтобы наше завтра было лучше, чем наше вчера!
– Если в этом «завтра» присутствует Всеволод Романов – сомневаюсь, что пожелание сбудется, – покачал я головой, но выпить, понятно, не отказался.
– Не просто присутствует – в Старой Ладоге Светлейший князь нынче за главного! – сообщил Кир, с наслаждением осушив свой бокал.
«И что-то мне подсказывает, что на этом Романов не остановится!» – добавил он через Оши.
– При-и-иехали! – протянула Воронцова, с самого момента появления в комнате Кира хранившая собранное молчание. – И за что только я когда-то отдала свой лучший палец?
– Светлейший князь, кстати, о вас спрашивал, – лучезарно улыбнулся ей «Заикин». – И про тебя тоже интересовался, – добавил он уже мне.
– Ди-Сы, проверьте, пожалуйста, наше вино еще раз, – обронил я. – У меня о-о-очень нехорошее предчувствие…
«Будет сделано, сударь… Подтверждаю: вино в полном порядке», – последовал ответ.
«Вова, не дергайся, я тоже пощупала – нормальное вино!» – поддержала его Оши.
– Бойся ладожан, дары приносящих… – пробормотала Каратова.
– Ладожцев, – поправил ее Кир. – Точнее даже: староладожцев.
– Короче, как Романов выбился из тюремных сидельцев в эти почетные староложцы? – хмуро спросил я.
– Как, как… Черная гвардия освободила – как же еще? Оковы пали, темницы рухнули – все как положено при уважающей себя революции. Как до Старой Ладоги без магии добрался, Светлейший князь, правда, не рассказывал, ну а на месте у него тут же нашлось немало сторонников… – плесни еще, будь другом, – протянул он мне свой пустой бокал.
- Предыдущая
- 4/44
- Следующая