Аделаида: путь к Тьме (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 29

«Эссельк — тоже. Скорее всего, если мы не удержим подобный порыв, то пострадают многие, в том числе и замок. А за убийство аристократки из Десятки родов нам грозит смерть или пожизненная каторга, причём преступление не имеет срока давности, мы же читали об этом. Эта избалованная пакостница того не стоит», — успокоил меня Разум.

«Таки если нравится тюрьма, то стоило оставаться на Земле. Там хоть телики есть и свиданки», — хохотнул Сарказм.

Когда зрители ушли, стало легче. Я даже ненадолго прилегла на ковёр. Следующие несколько часов пролетели быстро. В итоге в комнате воцарился идеальный порядок. Хоть и ненадолго. Конечно, поступки Дельмины были ужасными, но в какой-то мере ожидаемыми. Мне даже не хотелось, чтобы она меняла тактику. Известное зло предпочтительнее. Мало ли что может прийти в голову взбалмошной садистке.

Гнеббис заглянул в комнату, когда я уже заканчивала.

— Что, достаётся тебе от госпожи? — сочувственно протянул он. Вот только этому тону я не поверила. Весь этот мужчина насквозь пропитался фальшью, и тёмная магическая маска на лице служила тому лучшим напоминанием. — Может, хочешь жалобу грандаю Даммиру на неё написать? Я помогу.

— Нет, — ответила ему, уставившись в пол.

Его внимание оказалось изнуряюще цепким, взгляд словно касался липкими щупальцами, а Тьма ещё не успокоилась окончательно. Именно у него были самые высокие шансы обнаружить во мне мага. Я глубоко задышала. В книжках писали, что маги видят друг друга интуитивно, но иногда получается скрыться от простого взгляда тех, кто слабее. Но только не от проверки. Если Гнеббис что-то заподозрит и использует специальное заклинание, о котором я пока только читала, то он меня тут же раскусит. Оставалось уповать только на его самонадеянность. Никто же не ожидает увидеть сильнейшего мага, намывающего полы в имении где-то на краю географии.

— Ну как хочешь. Если передумаешь, то приходи, я тебе помогу. Поведение грандаи Дельмины уже давно перешло всякие рамки. Ты — единственная, с кем она так плохо обращается. И такого отношения не заслуживаешь. Давай напишем письмо о том, как тебе плохо. Пусть грандай Даммир знает, что его сестра ведёт себя неподобающе, — мягко уговаривал он.

«Нельзя ему верить! Он что-то задумал!» — воскликнула Интуиция.

«Это все уже поняли. Мягко стелет, чёрт двуличный. Готов поспорить, что Гнеббис — это не его настоящее имя», — ответил Разум.

«Та шо вы говорите? Не настоящее? А я таки думал, шо он родился такой красивый с магическим калейдоскопом вместо лица. То-то лекарь удивился!» — хмыкнул Сарказм.

Я отрицательно помотала головой. Поняв, что ничего не добьётся, Гнеббис ушёл. К ужину спальня уже сверкала. Поднос с едой для Дельмины я оставила на столике под специальной магической крышкой, чтобы еда сохранила тепло. И покинула ненавистную спальню до завтрашнего утра.

У нас с Ночкой имелись грандиозные планы на вечер: сначала поесть, а потом узнать подробно, кто же она такая. И как залечить проплешину на спине. А то простудится ещё, маленькая же.

О лискарях удалось прочитать не так много. В теории после смерти одного хозяина они могли перейти к другому, но, как правило, к хорошо им знакомому родственнику или другу покойного. Животные были прекрасными компаньонами для магов, потому что умели хранить большие количества магической энергии и делиться ею в нужный момент. Кроме того, они могли атаковать с помощью магии и выполнять мелкие поручения. В книгах приводились примеры, когда лискари даже воровали по указке своих владельцев. Для Ночки я зачитала это вслух и посмотрела на милую умную мордашку. На ней отразилось желание воровать исключительно что-то съедобное.

Пары они образовывали один раз и на всю жизнь. Как правило, брачные игры начинались с драки. Оба зверька старались поранить друг друга до крови. А заканчивалось всё длительным методичным взаимным вылизыванием. Так же удалось узнать, что чем больше лискари контактируют с магией, тем умнее становятся. Задокументированы случаи, когда их словарный запас составлял тридцать семь слов.

— Тридцать семь, Ночка, ты слышала? А ты пока говоришь только три, — тихонько прошептала я. — Будем учиться с тобой.

— Уи, — согласилась она.

Перед сном я вышла на прогулку, выпустила лиску побегать по ближайшему пролеску, а также тихонько подпитала её магией. До конца контракта оставалось тридцать три дня и одна ночь.

Дни тянулись невыносимо медленно. Тридцать три, тридцать два, тридцать один…

Даже проплешинка у Ночки зарастала быстрее, чем шло время. Нужное заклинание отмены я пусть не сразу, но нашла. Оказалось, что заклинание облысения, которым доктор так щедро околдовал лиску, активно использовали лекари и каверзники. Я же тоже нашла ему применение и наконец избавилась от зарослей подмышками и во всех других местах. Это настолько подняло настроение, что целых три дня я бесила Дельмину широкими улыбками.

Аристократка не оставляла попыток подружиться с лиской.

— Лискарь, смотри, что у меня есть, — проворковала она и показала светлый шарик магии на ладони.

Небольшой сгусток силы заинтересовал лиску, я даже приревновала, когда она высунулась из своего убежища и потянулась к чужой энергии. К моей радости, удовлетворив любопытство, лиска вернулась обратно, не тронув предложенное. Аристократку перекосило, а я улыбнулась во весь рот. Ничего, пусть привыкает к отказам.

— Я заплачу триста золотых, если ты её отдашь! Как ты не понимаешь, она должна жить с магом! А не с убогой юродивой нищей девкой! — последние слова мерзавка прошипела.

— Ммм… — промычала я, а аристократка перевела на меня полный надежды взгляд. Вдоволь насладившись зрелищем, я ответила: — Нет.

Дельмина предлагала за лиску не только деньги, но и украшения. Жадность нашёптывала взять их в качестве моральной компенсации, а Ночку научить сбегать от «новой хозяйки», но это было слишком низко. Если у неё барахлит моральный компас, то мерзавка может вести себя как угодно. Но я не хотела так себя вести.

Если в самом начале я не стеснялась подшучивать над другими слугами, то теперь старалась относиться хорошо и ровно ко всем. Благодаря Дельмине я осознала, что не окружение определяет человека, а он сам. И что как высоко бы ты не летал, важно хорошо относиться ко всем людям. Нет, новостью это не было, меня этому и раньше учили, просто сейчас я поняла всю глубину этой правды на своём опыте.

Конечно, больше всего я помогала Аяле. Девушка после истории с Гнеббисом потухла и осунулась. Когда до конца контракта оставалось не так много дней, мы сидели в её комнате и обсуждали последнюю выходку Дельмины. Она раздавала старый гардероб и демонстративно одарила всех служанок, кроме меня. Со словами «эта недостойна даже касаться приличных вещей», она подарила Эльдиге платье, в которое та не влезла бы при всём желании. Если и была у этого демарша цель меня унизить, то она с треском провалилась. Я бы все равно не стала донашивать за мерзавкой, гордость бы не позволила. Да и зачем, если куплены и отложены новые вещи?

— Нет, это никуда не годится! Хочешь, я подарю тебе эту шаль? Она очень пойдёт к твоим глазам. А Эльдига отдала мне то платье, говорит, мало ей. Я ей предложила продать. Но она так заартачилась, говорит, бери, тебе ещё замуж выходить, — вздохнула Аяла.

— Нет, Ая. Не хочу ничего с Дельминой связанного. Тебе голубой тоже к лицу, хорошая шаль, носи сама. А Эльдига права.

— Да какая из меня невеста? — грустно опустила голову Аяла. — Одни только несчастья у меня. Ни семьи, ни дома, ни жениха. Я иногда думаю: лучше б я сгорела вместе со всеми.

— Аяла, что ты такое говоришь? — возмутилась я.

— Я в ту ночь бабушку навещала, родители отца рано умерли, осталась только одна бабушка, по маме. В соседнем селе. Старенькая она уже была, мама моя — младшая дочь, старшие-то дядья уже сами внуков нянчат. А я бабушку любила, помогала ей. Добрая она была, всех привечала. Жил у них на деревне парнишка бледноглазый. Но не как ты, а взаправду юродивый. Все его шпыняли, кроме бабушки. В общем, ночевала я у неё, а утром пришли вести, что в соседней деревне с десяток домов выгорел. Я бежала так, как никогда в жизни. Но к моему возвращению всё уже сгорело. С чего пожар начался, так никто и не понял. Дюжина хозяйств дотла выгорела, почитай целая улица. Кто-то успел спастись, кто-то даже скотину вывел, но наш дом одним из первых занялся. Вынесли только братика младшего, что ближе к дверям спал, да и тот надышался, не выжил. Обратно его к дому и отнесли, с семьёй сгорел. Вот так, в одну ночь я лишилась и дома, и родителей, и братьев с сёстрами. Пепелище дымило ещё несколько дней, а я всё смотрела и поверить не могла, что жизнь моя вот так кончилась. Знаешь, какая у меня мама была хорошая? Такая же, как и бабушка… В общем, ушла я в соседнее село жить, да горе это бабушку подкосило. С того дня она всё слабела и слабела с каждым днём, только для меня и держалась. А когда я в возраст рабочий вошла, угасла. Дом у нас к тому моменту стал совсем развалюхой, ни скотины, ни дохода какого, да и земли у бабушки было совсем чуть. Огород сосед частью обрабатывал, что-то продавал, нам деньги подкидывал. Я тоже, что могла тянула, но последний год мы даже не ели досыта. А сосед мужик вроде хороший, да только когда бабушку в последний огонь проводили, он ко мне пришёл с предложением. Сам при жене, а всё туда же. Я и ушла в служанки наниматься. Тошно мне стало там оставаться. Дядья мои поохали, поахали, кто-то даже место предложил, всё ж я грамотная. Но ни с кем не захотелось мне водиться из них. Чужие люди условия лучше предлагали, чем свои. С тех пор всё время я думаю: отчего ушла тогда? Почему с семьёй своей последний огонь не разделила? — Ая всхлипнула и уткнулась мне в плечо. Я обняла девушку и погладила по кудрявой голове.