Мрак под солнцем - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 57
- Предыдущая
- 57/81
- Следующая
– Ты же знаешь, мы бы никогда такого не сделали. Это значило подставить тебя, а это нам крайне невыгодно.
– Я тоже об этом подумала. Мне казалось, что произошла ошибка, нелепый случай, непонятное ранение Гильермо меня очень тревожило. Мне казалось, что в Испании произошло нечто исключительное. Но после убийства Альфредо я поняла, что все было спланировано. Правда, сегодня вечером мой «супруг» высказал довольно интересную версию. Он считает, что покушались на Альфредо, а его ранение в Мадриде чистая случайность. Если вдуматься, то логика в этих рассуждениях есть. О приезде Гильермо в Мадрид никто не знал, и неизвестный снайпер мог принять фигуру, мелькнувшую за занавесками, за Альфредо. Но если этот неизвестный ушел от нас в Мадриде, то кто убил Альфредо на нашей асиенде?
– Ясно, – тихо произнес Рамон, – одно непонятное преступление порождает другое. Значит, теперь вы останетесь здесь, на Кубе.
– Да, до четвертого – пятого июня. Мануэль позвонил мне домой.
– Он сам звонил?
– Да, сказал, что мы должны несколько дней пробыть на Кубе, а вместо нас в Сальвадор полетит другая пара. Сказал, что груз с оружием для Сальвадора уже готов выйти из порта. Промежуточная остановка, как обычно, будет на Кубе, но они обещали нас заранее предупредить.
– Мануэль не сказал, кто повезет груз?
– Как обычно, Эррера. Он наверняка вместе с оружием повезет и свои наркотики, но его трудно переделать. Вы же знаете, какой он тип.
– Как ты считаешь, Альфредо мог убить твой «супруг»? Каким-то образом оказаться в его доме и убить? Ведь Альфредо застрелили из его собственного оружия.
– Конечно, не мог. Он даже спускаться не может со второго этажа без посторонней помощи. Он настоящий разведчик, Рамон, а не мясник. Кроме того, он сам латинос. Он из Никарагуа. Его родители из Бокая. Можете проверить сами. Его настоящее имя – Бернардо Рохас.
– А этот парень-марокканец, его, кажется, зовут Жоакин?
– Он врач. Мой косметолог привела его через двадцать минут после ранения Бернардо. Как вы думаете, можно подставить своего человека за двадцать минут? Подготовить его, обучить, дать задание, придумать легенду. Я ведь тоже не девочка, кое-что понимаю. Нет, Рамон, на роль убийцы Жоакин явно не подходит.
– А девушка была с вами в Мадриде?
– Рамон, – даже остановилась Инес, покачав головой, – нельзя быть таким патологически подозрительным. Во-первых, несчастной Габриэлы не было с нами в Мадриде. Во-вторых, ее не было на асиенде в день убийства. И в третьих, по-твоему, получается, что она убила собственного отца. Я, конечно, понимаю твои мотивы, но согласись, что подобная подозрительность просто смешна.
– В таком случае скажи, кто мог убить Альфредо?
– Я не знаю.
– Ты доверяешь этому Гильермо-Бернардо?
– При чем тут он! Ему поручили конкретное задание, и он не смог его выполнить. Видел бы ты, как он психует из-за своего инвалидного кресла. Правда, Жоакин обещал выписать ему более совершенное кресло из Мексики. Там, кажется, установлена дополнительная механизация. Но без своего инвалидного кресла мой «муж» просто не может передвигаться. Если не доверяете моему врачу, пусть его раненую ногу осмотрят ваши врачи. Он может только прыгать на одной ноге, и то не очень хорошо.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Я ответила на твой вопрос. Ищите убийцу Альфредо. Если хотите, найдите Мануэля, но оставьте в покое несчастного Бернардо. Он как раз ни при чем. Судя по всему, это будет его последнее задание в жизни. Это глупое ранение ему не простят. У него и так сильная душевная травма, а вы еще что-то хотите проверить.
– Когда прибывает катер Эрреры? – спросил Рамон. – Ты это знаешь?
– Мануэль сказал, что вам сообщат. Где-то в первых числах июня. Но точно я не знаю.
– Кто сообщит, он говорил?
– Видимо, русские. Они будут контролировать переправку груза Эрреры в Сальвадор.
– Не нравится мне этот замысел, – упрямо ответил Рамон, – мне он не нравится.
– Опять что-то не так?
– Они три года не вспоминали о наших проблемах, – ответил Рамон, – три с лишним года мы посылали шифровки о помощи, и нам отвечали, что все поменялось. Их представитель в ООН даже голосовал против нас, их посольство занимало откровенно антикубинскую позицию. А теперь вдруг спустя три с лишним года они вспомнили о помощи борющимся сальвадорцам. Я в это не верю. Понимаешь, не верю. У них в руководстве страны сидят сегодня совсем другие люди. Им не до помощи Сальвадору и Кубе.
– Может, они просто осознали пагубность своей позиции? – предположила Инес. – У них идет переосмысление своих позиций в мире.
– Не похоже, – Рамон говорил словно про себя, – они ведь отлично знают, что ты – сотрудник нашей разведки. Знают, что Мануэль будет взят нами под особый контроль. И тем не менее предлагают тебе участие в этой операции. Что это? Хитрость или расчет? А если это хитрость, то против кого она направлена? Если расчет, то с какой целью?
– Я теперь поняла, – сказала Инес, – ты не доверяешь русским?
– После августа девяносто первого нет. Они резко изменили свою позицию. Я просто не имею права им доверять.
– Это не совсем правильно, Рамон. Конечно, ты более опытный человек и все знаешь лучше меня, но это не совсем правильно. Они ведь помогают нам до сих пор.
– Это мы говорим нашим людям, чтобы они верили в помощь прежнего Советского Союза. Мы не хотим сказать, что остались в мире одни. Они уже третий год намеренно не закупают наш сахар в полном объеме, хотя до сих пор нуждаются в нем, предпочитая покупать у других стран по более высокой цене. Они до сих пор не поставляют нам нефть в обговоренном объеме, и их танкеры иногда намеренно задерживаются. Мы просто не публикуем эти факты, мы стараемся их не замечать, но это правда. Поэтому я тебе говорю, Инес, – я не верю больше нашим старым союзникам.
– Но в данном случае какое отношение вся эта операция имеет к вашей стране? – спросила Инес. – Катер может стоять в порту под надежной охраной, и никто не сойдет на берег. На Кубу попасть не так просто, вся береговая линия охраняется, а нашу группу, прилетевшую сегодня, вы смело можете просто не считать. Так при чем тут Куба? Скорее, должны беспокоиться в Сальвадоре, куда идет этот груз с оружием. Я не совсем понимаю, почему вы должны беспокоиться.
– А если это все просто продуманная игра, если русские и американцы смогли договориться? – спросил Рамон.
– При чем тут американцы?
– Луис Эррера встречался с представителями ЦРУ в Коста-Рике, – печально ответил Рамон. – В лагерях кубинских беженцев отмечается небывалое оживление, все словно ждут каких-то перемен. Начали формироваться отряды для возвращения на остров. Ты считаешь все это простым совпадением?
– Не знаю, – растерялась Инес.
– И наконец, самое главное, – Рамон даже оглянулся, прежде чем сказал эту фразу, – вчера мы получили сообщение из Москвы. Неизвестный позвонил в наше посольство и предупредил о готовящемся перевороте на Кубе. Если это провокация, то какова ее цель, а если это – правда?
– Ты думаешь, такое возможно?
– Раньше, когда против нас были только американцы, я не боялся подобного развития сюжета. Но сегодня я очень тревожусь. Русские знают о нас все, то есть у них есть точные карты наших береговых укреплений, наших минных полей, нашей системы охраны границ. Они знают наши мобилизационные планы, наши уязвимые места. Мне даже страшно подумать, что может быть, если они договорятся.
Следующие несколько шагов они прошли в полном молчании.
– Может, нам лучше уехать с острова? – спросила Инес.
– При чем тут вы, – пожал плечами Рамон, – речь идет о гораздо более серьезных вещах.
– Я тебя поняла. – Инес повернулась к морю. – Завтра вечером я должна позвонить Мануэлю. Если хочешь, я могу убедить его вернуться на Кубу. Может, так будет лучше?
– Скажи ему, что речь идет о революции, – попросил Рамон, – скажи, что это просьба Хосе и Рамона. Он все поймет. Пусть скорее возвращается. Куда ты должна ему позвонить?
- Предыдущая
- 57/81
- Следующая
