Неуязвимая - Dar Anne - Страница 5

С момента Первой Атаки миновало уже десять зим. Мы всё ещё остаёмся в живых. Если верить последней и крайне неоднозначной новостной сводке, точный срок давности которой я уже давно забыла, семидесяти пяти процентам населения всей Северной Америки так не повезло. Скорее всего, похожая ситуация развернулась не только на нашем континенте, но во всём мире: 25% выживших от общей численности населения земного шара. И этот подозрительно пессимистичный процент, конечно же, с каждым годом тает. И всё потому, что те, кто должен быть заинтересован в спасении человечества, заняты неустанным уничтожением последних признаков надежды на спасение.

Мировое сообщество учёных из различных областей лишь спустя две недели после Первой Атаки выдало людям ответ на терзающий их – фактически и формально – вопрос о том, что происходит, хотя ответить на вопрос о том, почему это происходит, как и придумать толковое противоядие, антидот, вакцину или хотя бы формулу для чего-то подобного, они так и не успели. На протяжении же этих двух первых, самых сложных и страшных недель в истории существования человечества, люди продолжали ежедневно, сотнями тысяч, умирать из-за Звуковых Атак, всегда случающихся в разное время суток и рандомное количество раз в сутки. Единственным, что объединяло все Атаки, было то, что каждая из них неизменно длилась ровно шестьдесят секунд. Самой распространённой причиной смерти человека, подверженного Атаке, обозначили разрыв сердца. Те, кто был уязвим к Атакам – 75% населения, – на протяжении шестидесяти секунд слышали на максимальных мощностях некий ультразвук, который неуязвимые к Атакам люди – 25% населения – никак не распознавали своим слухом и потому оставались невредимыми. Происхождение этого феномена так и не обнаружили, но зато успели дать ему грозное название “Атака” – словно на человечество кто-то или что-то напало в стремлении истребить его большую часть. К концу первой недели с момента Первой Атаки в Новом Мире появились и другие необычные понятия. Уязвимыми наименовали тех, кто страдал от Атак, Неуязвимыми же назвали то меньшинство, на которое Атаки не оказывали ни малейшего влияния. На десятый день после Первой Атаки учёные выступили с заявлением о том, что вычислили одну характерную черту, объединяющую всех без исключения Неуязвимых: все эти люди рождены в зодиакальных знаках, относящихся к стихии воздуха. То есть Неуязвимыми были официально обозначены все рождённые в зодиакальных знаках водолея, близнецов и весов. Остальные девять зодиакальных знаков были обозначены Уязвимыми. Почему “воздушные” знаки зодиака неуязвимы перед Атаками никто понять так и не успел, зато в предсмертной агонии люди достаточно быстро выявили один спасительный для них нюанс: если во время Атаки Уязвимый касался Неуязвимого, его муки заметно сокращались и в итоге он неизменно выживал, хотя и бывали случаи, когда от невыносимой ушной боли Уязвимый слишком сильно корчился, из-за чего его было сложно удержать даже Неуязвимому. В результате самые чувствительные Уязвимые погибли в первый же месяц после Первой Атаки. Выжили только предприимчивые, злые и живучие.

Государств больше нет. И городов тоже больше нет. Однако в Новом Мире достаточно быстро появились новые формирования, так называемые коалиции – немногочисленные союзы Уязвимых, обычно включающие в себя от пяти до пятнадцати человек, до зубов вооруженных огнестрельным и колюще-режущим оружием, а также животной жаждой к жизни и торговле. Таких Уязвимых называют трапперами. Трапперы – охотники на Неуязвимых.

Вскоре после того, как мир поделился на Уязвимых и Неуязвимых, а после узнал о методе притупления боли Уязвимых при их физическом контакте с Неуязвимыми, Неуязвимые подверглись травле и резне, которые быстро переросли в настоящую охоту.

Сначала Уязвимые брали Неуязвимых в плен: чем больше Неуязвимых касалось одного Уязвимого во время Атаки, тем меньше этот Уязвимый страдал. Каждый Уязвимый хотел страдать как можно меньше. А значит хотел иметь как можно больше привязанных к себе, обычно против воли, Неуязвимых. Сначала жаждущие избавиться от мук Уязвимые запирали “раздобытых” ими Неуязвимых в подвалах или пристегивали их наручниками к трубам, чтобы во время очередной Атаки иметь возможность держаться за свой “спасательный круг” как можно крепче. С учётом же того, что в сутках Атаки случаются от одного до четырнадцати раз с неопределенными интервалами между друг другом, в самом начале Уязвимые чуть ли не “срастались” со своими пленниками. Но прошло ещё какое-то время, и Уязвимые выяснили, что для того, чтобы переживать Атаки с наименьшими муками, им не обязательно держать при себе живого Неуязвимого. Мёртвого Неуязвимого им оказалось более чем достаточно. Да и с мёртвым Неуязвимым удобнее, чем с живым: он не сопротивляется, за ним не нужен круглосуточный присмотр, нет надобности таскаться за ним и его самого таскать за собой тоже нет необходимости. Всё просто, как дважды два: украшаешь свою шею, запястье или пальцы, а лучше всего себя с ног до головы, изделиями из волос, ногтей и костей Неуязвимых, и во время Атак только стонешь да морщишься, вместо того, чтобы загибаться от разрыва перепонок и сердца. Такие спасательные для Уязвимых “украшения” зовутся артефактами. Самыми продуктивными производителями артефактов являются охотники за головами Неуязвимых – трапперы. Таким образом круг существования человечества замыкается: змея начинает пожирать свой собственный хвост.

Не знаю, как в других частях света, но на моей территории, по итогу первого десятилетия существования нового, страшного мира, трапперов гораздо больше, чем Неуязвимых. Иногда мне даже кажется, что в округе переловили всех Неуязвимых, за исключением нас. И тем не менее, даже не имея добычи, здешние трапперы никуда не уходят. Может быть потому, что им, как и нам, попросту некуда идти.

На протяжении девяти последних лет я прослушиваю четыре радиоволны трапперов – именно столько местных коалиций насчитывает этот вымерший подчистую город. Коалиции носят названия в виде цифр, которые соответствуют количеству состоящих в них людей: №5, №7, №9 и №15. То есть во всём городе сейчас, без учёта нас и ещё потенциально возможных, но маловероятных, хорошо прячущихся Неуязвимых, на постоянной основе обитает тридцать шесть человек. Сначала местные коалиции, как и все трапперы, занимались отловом Неуязвимых заботясь лишь о своей безопасности, но вскоре после того, как у них стало достаточно артефактов для комфортного переживания Атак, они занялись охотой на Неуязвимых с целью их продажи на артефакты. Благодаря доступу к их радиоволнам, я досконально знаю все их расписания: когда, кто и какую территорию патрулирует.

Радиоволны, удача, ловкость и выгодное расположение на карте помогают мне выживать день за днём, месяц за месяцем, год за годом.

Местные коалиции трапперов в основном состоят из садистов, психопатов и откровенных маньяков, так что ежедневное прослушивание их грязной болтовни – дело не из приятных, но необходимых для выживания. Территорию, на которой мы выживаем, контролирует коалиция №5. Она самая немногочисленная, а значит, самая безопасная. Из-за-того, что людей в этой коалиции мало, свою территорию они “пасут” невнимательно, а про её окраину, на которой мы обитаем, они и вовсе не вспоминают. Поэтому случается, что на их территорию часто захаживают члены трех других коалиций или коалиций из соседних городов, что, в большинстве случаев, остается незамеченным для коалиции №5, но не для нас. Всякий раз, когда на плохо охраняемой территории коалиции №5 объявляются непрошенные гости, мне приходится не спать сутками, находясь в готовности дать бой. Но это малая цена за спокойствие. Могло быть и хуже. К примеру, меня и моих уже давно могли бы пустить на артефакты. Но мы ведь продолжаем жить. Только зачем?.. Чтобы выживать? Это ужасно, но другого варианта ответа на этот вопрос за десять лет нашей жизни в Новом Мире я так и не отыскала.

Коалиция №5 стала для нас не просто залогом выживания. Люди, составляющие её, стали для меня словно близкими знакомыми, реальной близости с которыми я никогда бы не пожелала ни себе, ни другим. С ними что-то не так. Не знаю, что именно, но это что-то, что заставляет смотреть на них с подозрением не только меня, но и их друзей из других коалиций – это понятно из их заочных переговоров по рациям. Эта пятерка состоит из пяти колоритных личностей, предпочитающих вместо личных имён использовать клички. Их лидером является крупный мужчина с гулким грудным басом – кличка Мускул. Далее по степени авторитета идёт звонкий женский голос по кличке Волос, затем парень по кличке Тонкий и ещё две девушки, совсем молоденькие, под кличками Сомнение и Крик. Крик, похоже, самая младшая, эдакая тихоня и даже серая мышь – непонятно, почему ей в итоге дали такую яркую кличку. Может быть её кличка результат сарказма, кто знает. В любом случае, этих пятерых я ни разу не видела в лицо. Только слышала их голоса, несколько раз издалека видела их силуэты, иногда даже с интересом слушала их пустую болтовню, и радовалась тому, что территория, на которой находится наше на первый взгляд заброшенное убежище, принадлежит этим пятерым. Если бы эта территория принадлежала любой другой коалиции, нас бы уже давно изловили, расчленили и продали на артефакты – необязательно в такой последовательности.