Последний министр. Книга 3 (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 29

Увы, но второй визит к самодержцу сопровождался для Протопопова всякого рода неприятностями. Оные душили первоначальный сдержанный оптимизм по результатам новой встречи.

Однако Александр Дмитриевич был не из тех, кто мог вот так просто сломаться под гнетом свалившихся на голову проблем.

Поборемся.

Вешать нос уж точно никто не собирался.

Пусть враги и вставляли палки в колёса, но как убедился Протопопов — это происходило не всегда сознательно. А что ещё более любопытно, многие из этих самых врагов не были таковыми по своей идейной сути и очень часто оказывались монархистами и идеологами существующего политического режима. Однако подчас именно они творили откровенную дичь, которая не умещалась в голове, зато именно она могла на раз похоронить существующий политический строй.

Очень даже играючи.

Причём куда быстрее и вернее, чем самые отвратительные выходки заядлых революционеров, жаждущих паления самодержавия. Такие господа монархисты считали, что действуют во благо своему Отечеству, охраняя нынешний строй в неизменном виде, но увы и ах именно застойность тянула монархию ко дну. И распространённое среди отъявленных монархистов твёрдое и закоренелое убеждение, что нельзя ничего менять, а тем более во время войны — именно это помимо прочего набрасывало петлю на шею самодержавия. А самодержавие и без того превращалось в колоса на глиняных ножках...

Ну а если говорить о текущей минуте, и о противнике, который противостоял Протопопову прямо сейчас, то генерал-адъютант Алексеев наверняка подготовился к грядущей встрече с самодержцем. Что-что, а держался Михаил Васильевич более чем уверенно и расковано. Так будто бы ему предстояло очередная будничная встреча с Николаем, не имеющая под собой совершенно никакой подоплеки, коих между генералом и царем уже происходило великое множество.

У Протопопова вовсе складывалось некоторое впечатление (в том числе по тону и характеру телеграммы Михаила Васильевича) будто генерал-адъютант полагает, что и на этот раз Государь Император безо всяких колебаний примет все алексеевские предложения по урегулированию вспыхнувшего кризиса. Как кстати делал это не раз до того.

Но тут надо сказать, что у Александра Дмитриевича так то тоже были свои козыря, припрятанные в рукаве, и ничего не мешало воспользоваться ими в подходящий момент.

Впрочем, некоторые из припасённых козырей генералу Алексееву пришлось лицезреть собственными глазами. Так, министр внутренних дел тотчас распорядился доставать из бронеавтомобиля привезённые из Петрограда кинопроектор и пленку, которые следовало немедленно доставить к Государю в Александровский дворец.

Михаил Васильевич, наблюдавший за процессом, немало удивился, когда ребята Протопопова вытащили из бронеавтомобиля все необходимое для грядущего кинопоказа.

— Это что, позвольте полюбопытствовать? — спросил щуря глаза Алексеев.

Протопопов ответил охотно.

— А это, мой хороший то, что как раз позволит вам лично и Государю понять как на самом деле обстоят дела у нас в Петрограде. Если мне не изменяет память, вам интересно именно это?

Алексеев задумался, но не ответил ничего. И больше вопросов на этот счёт не задавал. Хотя можно было предположить, что идея с кинопоказом ему совершенно не понравилась. Впрочем, не настолько, чтобы развязывать только урегулированный конфликт между противоборствующими сторонами. О содержании кинопленки генерал не имел ни малейшего понятия.

— Сопроводите господ, — распорядился Михаил Васильевич, обращаясь к сотрудникам дворцовой полиции.

Двинулись.

Причём большинство казаков осталось стеречь кукурузу у въезда в Царское село, а ребята из дворцовой полиции начали расходиться по своим постам по территории. Алексеев всячески давал понять Протопопову, что относится к министру в крайней степени лояльно и видит в нем своего союзника.

Вместе с тем Александр Дмитриевич ощущал, как хотелось нарушить генеральский приказ с обеих сторон и продолжить утихшие разборки. Но и с той и с другой стороны чтили полученные распоряжения и все что происходило — лишь жалящие переглядывания друг с дружкой глазами полными ненависти и угроз.

Перед входом в Александровский дворец министерских охранников не стали обыскивать, хотя оружие попросили сдать. Но мало ли что могли пронести внутрь Федя и компания? Такое небрежное отношение несколько смутило Протопопова, который считал, что несмотря на напряжённость дворцовая полиция обязана сохранить прежнюю привычную бдительность. Дошло до того, что Алексеев первым не стал сдавать свой пистолет и его не остановили. Потому свой пистолет оставил и Александр Дмитриевич, как кстати так и оставшуюся лежать во внутреннем кармане гранату. Протопопова не остановили тоже, как будто бы так и надо.

Тем же составом, в окружении из министерских охранников, парочки казаков из сотни и нескольких служащих из дворцовой полиции, подошли к приемной. Ещё одной неожиданностью стало то, что в отличие от прошлого раза визитёров никто не встречал. Честно говоря, уже по первым минутам пребывания в Александровском дворце, Протопопов понял, что здесь очень чувствительно реагируют на любые беспорядки... Причём реагируют беспорядками собственного производства. Будь Александр Дмитриевич на месте Государя и он бы крепко задумался об организации собственной безопасности, что при первом же внешнем раздражителе трещала по швам вдоль и поперёк. Но на месте Николая Протопопову было не оказаться, да и свои мозги никому не вправишь, поэтому ничего не оставалось, как молча созерцать за всем происходящим. Ну и делать выводы.

Подошли к приёмной.

Федя с ребятами последовали дальше — кинопроектор решили отнести сразу в кинозал, чтобы подойти во всеоружии к тому моменту, как у Государя появится желание посетить премьеру.

— Не своди глаз с пленки, отвечаешь головой, — заверил Федю Александр Дмитриевич. — Ну и подготовьте все так, чтобы мне не пришлось в случае чего ждать.

Федя заверил в ответ, что справится. Внутри приёмной, той самой в которой министру внутренних дел уже приходилось бывать не так давно и в своём новом теле, обнаружилось ещё одно подтверждение того, что все в Александровском дворце стоят на ушах. Так внутри приемной вдруг оказалось сразу двое вооружённых царских телохранителя. Чему Алексеев, кстати, был крайне удивлён и даже приподнял бровь, не сумев сдержать эмоции.

Обычно все до одной встречи Государь предпочитал проводить с глазу на глаз, дабы говорить максимально открыто и без лишних свидетелей подобного рода аудиенций. В свою очередь два мордоворота в приемной указывали лишь на то, что Николай не чувствует себя в безопасности и не доверяет никому, даже Алексееву о визите которого он был заранее извещён.

Тем лучше... потому как хотелось верить, что это недоверие, вполне себе обоснованное кстати, станет не единственным благоразумным шагом Государя Императора сегодня.

Михаил Васильевич огляделся, прошёл в центр комнаты, к столу, там присел, закурил тотчас и густо закашлялся подавившись дымом.

Присел Протопопов.

Сложил руки на столешнице.

Александру Дмитриевичу все ещё хотелось верить, что несмотря на внешние неблагоприятные факторы, разговор с Николаем можно провести в конструктивном русле.

Ждали.

Алексеев курил, кашлял периодически в кулак, выхаркивая легкие.

Протопопов же сидел молча и не шевелясь.

Ни говорили ни слова и также не шевелились застывшие у дверей в кабинет Николая телохранители.

Примерно минут через пять, когда ожидание не успело стать утомительным, но стало затягиваться, появился сам Государь. Дверь его кабинета резко раскрылась и Николай вошёл в приёмную, даже не так — влетел.

Самодержец на этот раз был облачен в форму Собственного Его Величества конвоя и надо сказать, что его внешний вид в купе с отточенными движениями производил соответствующее впечатление. Алексеев, сам облачённый в униформу согласно имеющемуся у него генерал-адъютантскому чину, при виде Государя поднялся и резво отдал монарху честь. Протопопов остался недвижим.