Самозванка (Сокровища) - Джексон Лайза - Страница 36

• Предыдущая
• 36/86
• Следующая

– Похоже, случилось что-то серьезное. На восток едут. «К реке! Господи, молю тебя, только не Марк!» – подумала Одри.

Шэрон вошла в кухню и включила свет. Зевая, она подошла к окну и уставилась в темноту.

– Надеюсь, это не пожар.

Но нигде на горизонте не полыхало.

– Наверное, какой-то дурак полез ночью купаться, – сказал отец.

Одри больше ни секунды не могла терпеть неизвестность. Она схватила ключи от машины и направилась к выходу.

– Мне нужно ехать.

– В чем дело, Одри? – всполошилась Шэрон. – Ночь на дворе!

– Это Марк. Он сейчас на реке. Я должна быть там.

– Ты останешься дома! Одри! Ты меня слышишь?

Но девушка уже сбегала по ступенькам. Не замечая дождя, она добежала до машины и поехала к реке, продолжая бессвязно молиться. Лысая резина старенького «Плимута» скользила по мокрому гравию, наконец она выбралась на дорогу и изо всех сил нажала на газ.

Стеклоочистители разбрызгивали дождевые капли, и Одри не видела ничего, кроме полосы разбитого асфальта, освещаемой фарами ее машины.

– Молю тебя, боже, только не Марк! – снова и снова твердила девушка. – Только бы с ним ничего не случилось!

Лес и река светились огнями, среди скопища автомобилей и грузовиков она разглядела две полицейские, пожарную и «Скорую». Одри вылезла из своего «Плимута» и пошла к группе школьников, стоящей у леса, не чувствуя, как тапочки скользят по мокрой траве, а дождь поливает голову и плечи.

Она подошла к «Скорой», когда санитар захлопывал дверцу фургона.

– Отойди, – резко сказал шофер.

– Что случилось? – закричала Одри.

Но включилась сирена, и «Скорая» умчалась, брызгая грязью из-под колес.

Вокруг толпились люди с угрюмыми лицами.

– Какая ужасная трагедия для его семьи, – сказала пожилая женщина, всхлипывая.

– Его мать этого не переживет.

– Глупые дети.

– Они совсем безголовые, особенно этот парень.

Неужели они говорят о ее Марке! Сердце Одри испуганно стучало, ее била дрожь. Двое полицейских разговаривали со школьниками, закутанными в одеяла. Их смокинги и бальные платья промокли от дождя, бледные лица осунулись от пережитого ужаса. Марк должен быть здесь, среди них! Одри заметила его друга, Джеффа Хинсона. Почему он отвернулся от нее?

– Где же он? – громко спросила Одри, упорно не желая верить своим предчувствиям, и подбежала к ребятам.

Один из полицейских продолжал говорить:

– Мы позвоним вашим родителям и развезем вас по домам, но мне нужно будет попозже поговорить с каждым из вас...

– Где Марк? – перебила его Одри, обводя взглядом бледные, мокрые лица.

Тут она увидела Элис Уэбер. В свете полицейской мигалки ее обычно загорелое лицо казалось серым, мокрое, грязное платье, покрытое тиной, липло к телу.

– Кто ты такая? – спросил полицейский.

– Одри Нэш. Я подруга Марка Кеннеди. Он должен быть где-то здесь.

Элис громко разрыдалась, Джефф по-детски вытер рукавом покрасневшие глаза.

– С ним что-то случилось? Это его увезла «Скорая»? Что с Марком?

Наступило страшное молчание.

– Я его девушка! – Она схватила полицейского за рукав и затрясла. – Говорите!

– Мне очень жаль, мисс, – ответил он, отводя глаза.– Его не удалось спасти.

– Не удалось что? – Наверное, она ослышалась. Это глупая неуместная шутка. Она еще спит и видит этот ужас во сне. Конечно, это сон.

– Мы пытались, но он слишком долго пробыл в воде. Он утонул, когда пытался спасти...

– Утонул? – прошептала она онемевшими губами.

– Мне очень жаль.

– Нет! – закричала Одри, и земля покачнулась у нее под ногами. – Этого не может быть!

Она посмотрела на Джеффа, он кусал губы, по его лицу катились слезы.

– Где он? Где же он?

– Марк прыгнул в реку, чтобы спасти Элис, и его подхватило подводное течение. Он был пьян и...

– Нет!

– Это правда, Одри, – повторил Джефф, размазывая слезы по лицу. – Марк умер. Его пытались откачать, когда вытащили из воды, но было уже поздно.

Темнота сгустилась перед глазами, и земля все быстрее поплыла ей навстречу.

Остальное ей рассказали потом. Кто-то из соседей привез ее домой. Она проснулась в своей постели в слезах, обессиленная. И родители, и друзья утешали ее, без конца говорили о путях господних и о мудрости божьей, но эти слова не находили отклика в ее опустевшем сердце.

Одри была на похоронах. Она едва замечала, что происходит вокруг, не чувствовала, как снег тает на лице. Простой сосновый гроб опустили в черную землю. Вокруг плакали и шептались люди, мать Марка рыдала и теряла сознание. В голове у Одри было пусто, она не понимала, что происходит, и следила за всем будто издалека. Когда девушка вернулась домой с похорон, Шэрон заявила:

– Хватит плакать, ты не можешь ничего изменить. Надо учиться смиренно принимать все, что посылает господь. На все воля божья.

– Не говори со мной о божьей воле, – заплакала Одри. – Бог не хотел, чтобы Марк умер.

– Бесполезно спорить об этом. Пути господни неисповедимы.

– Все это дерьмо! Бог не для того посылает людей на землю, чтобы убивать их.

– Замолчи! Ты не должна сомневаться в божьем промысле! Нам не дано понять...

– Конечно, не дано, – сказала Одри, всхлипывая. – Потому что тут нечего понимать. Я не собираюсь верить в бога, который убивает того, кто пытается спасти чужую жизнь!

Шэрон отвесила дочери такую пощечину, что у девушки закружилась голова.

– Никогда не говори так! Бог привел тебя ко мне, Одри, и он может забрать тебя у меня в одно мгновение, вот так!

– Как он забрал Марка? Кому нужен такой бог?

На щеках Шэрон выступили красные пятна.

– Мы все нуждаемся в господе. И ты еще больше, чем другие. Если бы ты встала на колени и помолилась за душу бедного парня...

– Никогда! – сказала Одри, с вызовом глядя в глаза матери. – Я никогда больше не буду молиться.

– Тогда ты будешь наказана.

– Я уже наказана! Разве ты не понимаешь? Марк умер! Мама, он мертв! Его уже никогда не будет. Твой драгоценный бог отнял его у меня.

– Ты будешь сидеть дома, Одри. – Шэрон поджала губы. – Две недели. И если не раскаешься, то еще две недели.

– Я не собираюсь раскаиваться. Я не грешила.

– Ты не считаешь ложь грехом?

– А кто из нас лжет? Ты забыла, сколько ты лгала мне о моей семье? Почему ты не рассказываешь мне о моей родной матери?

– Я твоя мать.

Рыдая, Одри убежала в свою комнату. Она захлопнула за собой дверь и бросилась на кровать. Плача в подушку, девушка думала о побеге. Но зачем теперь бежать? Она не могла убежать с Марком. Она его больше не увидит. Одри зажмурилась. Перед глазами встало милое лицо Марка. Может быть, если бы она пренебрегла запретами родителей и пошла с ним на реку, он был бы жив? Этого она никогда не узнает. Но она никогда больше не полюбит так беззаветно. С любовью приходит страх и боль. Невыносимая непрекращающаяся боль.

Она никогда не узнает, что было бы, если бы она пошла на реку. Как не знает, кто она на самом деле. До боли закусив губу, Одри решила, что любой ценой выяснит все о своей семье. Теперь, когда Марка больше нет, что ей еще оставалось?

Начиная с этого дня Одри упорно занималась поисками. Она писала письма, встречалась с юристами, обращалась в правительственные службы и вела дневник. Но не нашла никаких следов Вирджини Уотсон. Только после смерти отца она получила ключ к разгадке своего происхождения. И она была готова пройти через ад, чтобы узнать, является ли на самом деле Ланден Дэнверс.

Одри проснулась от скрипа тормозов: на стоянке мотеля парковался огромный грузовик. Со стоном она потянулась, встала с постели и осмотрела жалкий интерьер номера. Это определенно не «Ритц», не «Бенсон» и уж тем более не «Дэнверс». Но пока сойдет.

Не обращая внимания на ржавые трубы и пятна на раковине, она приняла душ, высушила волосы полотенцем и собрала их на затылке в конский хвост. Косметика ей сегодня не понадобится. Она не собиралась блистать красотой ни в библиотеке, ни в городских конторах, ни в историческом обществе, ни в полицейском справочном бюро, если ей понадобится туда зайти. Но, на секунду заглянув в зеркало, она вспомнила семейную фотографию, и ее сердце забилось сильнее. Почти всю ночь она провертелась на продавленном матрасе, думая об этом портрете и о том, как Зак смотрел на Кэтрин, словно ожидая одобрения или прощения.

• Предыдущая
• 36/86
• Следующая