Между строк - Раевская Полина "Lina Swon" - Страница 9

Наверное, любая мать должна бы радоваться подобному рвению ребёнка, но у Ольги Андреевны Алёнкин трудоголизм восторгов не вызывал, ибо она свою дочь знала и понимала, что это просто такой способ заменить недостающую часть привычной жизни и отвлечься от переживаний, ибо, как бы Алёнка не пыталась делать вид, что всё в порядке и она всем довольна, Ольга Андреевна видела, что её девочку очень ранит сложившаяся ситуация. Более того, она стыдится, что не сумела влиться в новый коллектив, словно не справилась с поставленной задачей и не оправдала ожиданий.

Ольге Андреевне очень хотелось объяснить дочери, что не всегда такие моменты зависят исключительно от одного человека, но она знала, что разговор еще больше смутит Алену. Гордая она у них девочка, сочувствия и уж не приведи господь, жалости не потерпит. Именно поэтому Алёнка предпочитала делать вид, что, как и прежде, находится в эпицентре школьной жизни, а Ольга Андреевна не спешила лезть ей в душу, уверенная, что всё со временем наладится. Дочь у неё не из тех, кто сдается, своё место еще обязательно найдёт. Просто на это, видимо, уйдёт больше времени и сил, чем они предполагали. В общем, за Алёнку она сильно не переживала, но вот сын по-настоящему беспокоил.

У семнадцатилетних парней были более примитивные методы социальной борьбы, чем у шестнадцатилетних девчонок, и зачастую все вопросы решались силой. Лёшка же в этом плане никогда особо не блистал, да и не возникало до переезда такой необходимости.

По натуре он был очень спокойным, неконфликтным молодым человеком. На рожон и в сомнительные компании никогда не лез, но постоять за себя мог. Вот только против тех, кто привык кулаками и угрозами выбивать своё место под солнцем это было не эффективно, скорее даже раззадоривало.

Ольга Андреевна мало, что знала, сын был скрытным и все переживал в себе, но то, что ему приходится несладко, чувствовала материнским сердцем, и оно кровью обливалось от неизвестности, и страха.

Нет, Лёшку не били, но деньги стабильно отбирали и издевались, судя по обмазанной чем-то одежде. Сколько они с Алёнкой не допытывались, что за сволочи это творят, Лёша молчал, как сыч, либо посылал куда подальше. Тоже гордец еще тот.

Алёнка пыталась проследить за ним, но попытки не увенчались успехом, только переругались с братом, а ведь руководствовались одним: Лёшка её пытался уберечь, а она за него вступиться.

Вот так и жили – на нервах и в бесконечных переживаниях. Сегодняшний вечер тому наглядное подтверждение: на часах уже десятый час, а Лёшки все нет, и Ольга Андреевна себе места не находит, как и Алёнка, то и дело поглядывающая на часы. Будь они в родном городе, до полуночи бы даже не хватились, но здесь после девяти можно смело начинать бить тревогу, что Алёнка и делает, отложив шитьё.

– Мам, я пойду Лёшку искать, – решительно объявляет она, не в силах больше бездействовать, когда брат неизвестно, где и с кем.

Внутри всё переворачивается и сжимается, стоит только представить, что он один среди толпы каких-то отморозков. И такая ярость накатывает, что дышать становиться трудно. За брата Алёнка готова перегрызть любому глотку. Вот только толку-то от неё?

Один в поле не воин, как говорится. Это раньше она бы свистнула своим знакомым парням с волейбола, и они бы быстро уработали любого, кто к ним с Лёшкой полез, а теперь за ней никого нет. И Алёнка, сколько не анализирует, никак не может понять, почему вдруг стала парией.

Это злит и вызывает, как ни странно, боль, которую Аленка каждый раз старается отгонять, свыкнувшись за последние месяцы с мыслью, что таких друзей, как в родном городе, здесь у неё не будет, но вот с чем свыкнуться и смириться не получается, так это с полнейшим бессилием, когда её брату требуется помощь.

Не может Алёнка бездействовать, наизнанку всю выворачивает, особенно, когда мама, как сейчас, мечется из угла в угол, заламывая кисти в беспокойстве.

Нет, хватит с неё Лёшкиного геройства! Пусть от неё толку немного, но одного она его не оставит. Огребать так вместе! В конце концов, двое против толпы уже что-то. Уж одной сволочи она нос разобьет, а там хоть трава не расти. Плевать ей, сколько их будет, главное, чтобы брат знал, что он не один.

Эта мысль подстегивает её, и Алёнка, решительно подойдя к шкафу, достает старый спортивный костюм, в котором ездит на природу.

– Алёна, ты никуда не пойдешь! – безапелляционно произносит Ольга Андреевна, поняв, что дочь действительно настроена идти искать брата.

– Пойду, – отрезает Алёнка, переодеваясь.

Взглянув на себя в зеркало, девушка усмехается. Она всегда комплексовала из-за своего высокого роста и широкой кости, но теперь её крепкая, спортивная фигура играла только на руку. Парни в большинстве своем щуплые и невысокие как-то сразу тушевались в присутствие такой «бабы -гром», как однажды её обозвал один придурок, над которым ржала вся параллель, когда она сшибла его во время баскетбола.

– С ума сошла! Я тебя одну не пущу! – продолжает Ольга Андреевна воевать. – Вместе пойдем.

– Мам, ну, куда ты пойдешь?! Скоро папа придёт, не нужно его грузить еще и этими проблемами, он и так еле живой приползает, – резонно замечает Алёнка.

Евгений Дмитриевич на новой должности действительно зашивался, разгребая завалы и исправляя ошибки своих предшественников, будучи хорошим специалистом и крайне ответственным, а главное – порядочным человеком, что в нынешнее время только добавляло головной боли, прежде всего, этому самому человеку.

Вот и маялся глава семьи Глазковых, в который раз за последние полгода проклиная тот день, когда согласился на переезд, соблазнившись повышением и хорошей зарплатой. Не стоило оно того, совершенно не стоило. Но теперь уже поздно было давать задний ход. Да и детям скоро поступать, играть свадьбы, помогать обустраиваться в жизни, а это всё требовало не малых средств, поэтому приходилось терпеть и пахать, как проклятому, что Евгений Дмитриевич и делал.

Жена же и дети, понимая всё это, старались лишний раз его не расстраивать и не беспокоить. Но сейчас Ольга Андреевна считала, что не время для подобных церемоний, с чем Алёнка была категорически не согласна. Ей вообще идея взять с собой маму казалась дикостью.

Ни к чему Лёшку унижать перед какими-то утырками. Для начала надо хотя бы выяснить, с кем они имеют дело, а там уже думать, что делать дальше, так что мамин поход даже не подлежал обсуждению. Не маленькие, сами разберутся.

– Я не одна, соседа позову, – выкручивается Алёнка, сама не понимая, как это ей раньше в голову не пришло.

Ведь Олег тут всех на районе знает и вполне может помочь. Конечно, они не настолько близко общаются, чтобы он впрягался в их проблемы, но он всегда очень тепло к ней относился: улыбался при встрече, спрашивал, как дела, шутил, а как-то даже подвёз на отцовской машине до центра, и они немного поболтали.

Алёнка тогда была очарована и казалось, даже влюбилась. Да и не влюбиться было невозможно. Красивый он, остроумный и жутко колючий, но от того еще более милый. Его хотелось потрепать по волосам, как ребёнка, чтоб рассмешить и сбросить всё наносное. А то, что этот его видок «я вас всех на хэ вертел» – наносное, Алёнка даже не сомневалась, хотя сама не понимала, откуда была эта уверенность. Просто чувствовала и всё.

Бывает такое: встречаешь человека и сразу понимаешь, что он «твой», и тебе с ним как-то легко и комфортно. Вот и Алёнке, несмотря на ершистость соседа, было с ним легко, как если бы они знали друг друга много-много лет. Хотя поначалу Глазкова, конечно, немного смущалась, поняв, что увлеклась, но как-то школьные проблемы быстро вытравили из её головы всякую романтическую дурь, что, пожалуй, было только к лучшему. Олег совершенно не годился в кандидаты на звание «первая любовь», уж больно заносчивый.

– Какого еще соседа? – меж тем недоуменно смотрит на неё мать, уперев руки в бока.