Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне (ЛП) - Хинкс Дариус - Страница 29

Они вошли в широкий зал, чья крыша поддерживалась изогнутыми, напоминающими позвоночник колоннами, которые устремлялись ввысь и тонули в адском аметистовом свете. Свечение было таким ярким, что единственное, что можно было разглядеть — двенадцать коконов, висящих высоко наверху. Они были опутаны лабиринтом из труб, цепей и тросов, и все они мерцали.

Князь Волант прошёл на середину зала, его подкованные ботинки металлически лязгали, пока он ступал по костяному полу, и вгляделся в коконы.

— Бесплодные местечки не похожи ни на что другое, — сказал лорд Аурун, указывая на машины. — Непогребённые связаны со стенами. Двенадцать коконов являются частью фундамента. Эти машины были разработаны харадронцами на заре княжества.

Волант покачал головой.

— Думаешь, я не знаю своё собственное княжество, Аурун? Думаешь, я ничего не знал о том, как были спроектированы Бесплодные местечки? Извлеките непогребённых из этих машин.

— Но князь… — начал Аурун.

Волант прервал его.

— Другого пути нет. Выведи всех, кого можешь из города, а потом вытащи непогребённых из их колыбелей. Нам хватит времени, чтобы покинуть крепость, прежде чем она утонет.

Аурун был слишком взбешён, чтобы говорить, поэтому вместо него выступил Корсус.

— Князь Волант, прошу простить меня, но нет никакого способа извлечь непогребённых из машин. Устройства чуждые и древние. Принцип их работы остаётся загадкой даже для самих непогребённых. Только построивший этот зал дуардин мог их убрать. Если мы покинем Бесплодные местечки, то покинем и непогребённых.

Волант уставился на него, а затем повернулся к одному из своих собственных священников.

Тот выглядел на грани паники.

— Донтидаэ Корсус крайне знающ во всём, что касается непогребённых. Если он говорит, что это так — это так на самом деле.

Князь Волант несколько минут молчал, рассматривая машины и заключённые в них коконы.

— Сколько их там? — спросил он в конце концов. Его голос звучал намного тише, чем за несколько минут до этого.

— Непогребённых? — переспросил Аурун. — В двенадцати коконах? Там должно быть более тысячи.

Князь Волант закрыл глаза.

Аурун попытался скрыть своё торжество.

— Ваше высочество. Мы готовы. Мы отправили в столицу всех, кто не нужен для обороны. Эта крепость готова к войне. Она выстоит против всего, что на неё могут бросить протравленные.

— Покажи мне, — глухим голосом приказал князь.

Они покинули разделительные палаты и десять минут спустя поднялись на рёбра крепости, вызвав своим появлением гомон и шум, когда священники в белых одеждах и воины Могильной стражи в чёрных доспехах опускались на колени перед проходящим мимо князем, и шептали молитвы.

Добравшись до линии зубчатых стен, князь начал инспектировать оборону, проходя мимо выстроившихся рядов защитников. Он возвышался над ними, как полубог, переставляя войска и передвигая боевые машины.

— Это прекрасное зрелище, — тихонько прошептал Корсос на ухо Ауруну, пока они рассматривали ряды рыцарей. Подкрепление от других выдающихся прибывало весь день и это был самый большой сбор, который им приходилось видеть. Наряду с рыцарями были и лучники, носившие облегчённую броню Могильной стражи, с белым пером на шапке, вместо плаща из перьев.

Ауроун кивнул, но его взгляд продолжал возвращаться к личным рыцарям князя. Волант разместил их прямо перед главными воротами, и пока они занимали позиции, Аурун оказался достаточно близко, чтобы разглядеть какое жестокое нападение им пришлось пережить. Броня Могильной стражи была сделана из толстой, лакированной кожи, столь хитро обработанной, что прочностью не уступала стали. Но и её крепости не хватило, чтобы защитить людей князя. Их щиты в форме крыльев были покрыты вмятинами, а на доспехах зияли прорехи, обнажая глубокие, кровоточащие раны.

— Как протравленные смогли сделать это? — спросил он, когда князь, наконец, присоединился к нему.

— Что именно?

Аурун кивнул на раненных рыцарей.

— Какое оружие они используют, что оно смогло пробить нашу броню?

Волант покачал головой.

— Никакого оружия. Только голая ярость. Они безумны. Это даёт им неестественную силу, — ответил князь, затем он огляделся и нахмурился. — А где остальные твои люди?

Аурун кивнул, пытаясь скрыть свою гордость.

— Это только треть наших резервов, князь. Я развернул большую часть армии на пути, — он кивнул на сторожку, отстоявшую примерно в полумиле от городских ворот. — Подход к крепости шириной примерно сто футов. Там будет узкое место. В столь тесном пространстве мои люди смогут удерживать протравленных столько, сколько нам будет нужно, — он улыбнулся. — А мои лучники, меж тем, расстреляют их со стен. Они даже не смогут добраться до Бесплодных местечек.

Волант уставился на Ауруна.

— Ты должен отозвать их.

На одной из башен раздался сигнал.

— Слишком поздно, — потрясённо произнёс Волант.

— Что вы имеете в виду? — переспросил Аурун. — Слишком поздно? Для чего слишком поздно?

Князь проигнорировал его, пройдя к краю стены и высунувшись в ночь.

Тишина окутала рыцарей, пока все всматривались во тьму, пытаясь разглядеть источник тревоги.

Снова ударил колокол, затем ещё один и ещё, пока уже вся крепость не окуталась тревожным колокольным звоном.

— Море движется, — потрясённо пробормотал Корсос. Чёрные волны начали пульсировать и колыхаться на многие мили вокруг. — Как? Сумерки — застывшие. Как оно может двигаться, как обычное море?

— Это не море, — ответил Волант.

— Что вы…? — начал было Аурун, но замолк на полуслове, поняв, что имел в виду князь. Весь океан, каждая миля Сумерек кишели толпами. Тысячи протравленных хлынули из тьмы.

— Они не используют путь, — выдохнул Корсос, вцепившись в посох, словно только тот и не давал ему упасть. — Они идут через море.

— Как? — вскричал Аурун, пока тёмные легионы растекались вокруг привратного укрепления, подобно пятну нефти. — По Сумеркам невозможно ходить!

— Почему? — спокойным голосом поинтересовался князь Волант, как будто бы под ними не растекался живой кошмар.

— Потому что это означает безумие. Любой, кто прикоснётся к Сумеркам, лишится рассудка.

— И как ты сломаешь разум, который уже сломан?

Пока Аурун пялился во тьму, пытаясь сосчитать своих врагов, князь поднялся на несколько ступенек, став выглядеть ещё большим гигантом, чем был, и высоко поднял свою косу.

— Предки с нами! — его голос словно бы наполнился новыми силами, так что каждый рыцарь и солдат на стене обернулись к нему. — Они в наших сердцах! В наших клинках! Каждое поколение Эребидов стоит на этих стенах! Эти безбожные создания понятия не имеют, с чем им предстоит столкнуться. Я пришёл сюда, потому что именно здесь мы одержим победу в этой войне!

Голос князя гремел такой убежденностью, что даже Аурун едва не поверил ему, даже зная, что Волант явился в крепость лишь затем, чтобы отдать приказ об отступлении.

— Вот где мы встанем намертво! — взревел князь. — Сегодня мы покончим с этим кощунством! Сегодня мы изгоним протравленных!

Солдаты на стенах вскинули свои косы и взревели в ответ на слова своего князя, праведная ярость изгнала страх из их сердец.

Лишь Аурун промолчал. Пока рыцари предвкушали славу, которую они обретут, сражаясь вместе со своим князем, сторожка на путях на глазах Ауруна скрылась под цунами из серых тел дикарей.

— Взгляни на них, — прошептал он, кивая на устремившиеся к крепости потоки трупоедов.

— Посмотри на него, — ответил Корсос, кивая в сторону князя.

Волант вернулся к своему скелетному скакуну и поднялся в седло. Он выглядел, как герой из легенд, откинув голову и подняв косу, когда его «конь» распрямился во весь рост.

— Могильная стража — в битву! — взревел он, и скелетный дракон ударил безжизненными крыльями и взмыл в небеса.

По всей стене почётная стража князя выгоняла своих скакунов из крепости и устремлялась во тьму, под щёлканье вымпелов на ветру.