Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне (ЛП) - Хинкс Дариус - Страница 28

Князь долго смотрел на него, прежде чем ответить тем же мягким голосом.

— Железная пелена была повреждена. Морбиум стал открыт остальным землям, землям, осквернённым некромантам прежде, чем родились ты или я. Протравленные теперь могут видеть нас. Они могут пересекать наши границы, как будто мы просто ещё одно королевство. Они расползлись по путям, убивая привратников. Они — чума, несущаяся по княжеству, пожирая всё на своём пути. Наши предки для них ничего не значат. Они безумны.

Аурун почувствовал, как на него нахлынула тьма, ощутил, как она душит его. Но затем вспомнил легионы людей, которых вооружал и обучал.

— Мы можем остановить их, ваше высочество. Это вторжение будет остановлено в Бесплодных местечках. И победа будет намного слаще с вами на нашей стороне. У вас есть навыки, чтобы противостоять некроманту. Вы — Рассветный князь. Мудрость непогребённых в вашей крови. Их сила в ваших руках.

— Я не бог. И я не могу сравниться с богом. Вся сила, какая у меня есть, связана с Незыблемой крепостью. За пределами своего дворца я мало что могу сделать, — голос Воланта оставался нейтральным и Аурун не мог понять, что чувствует князь. Что испытывал его повелитель — ярость или облегчение?

— Я собирался собрать каждую душу в княжестве и вернуть её в столицу, — его голос лишь немного дрогнул, утратив твёрдость, и на миг звучал как голос крайне измученного человека. — Я потерял сотни воинов королевской Могильной стражи.

— Значит, он здесь? Нагаш в Морбиуме?

— Нет. Протравленные — это животные. Отвратительные, бесчеловечные твари. Но они истекают кровью и умирают. Они рождены не некромантией. Возможно, они платят какой-то долг преданности Нагашу, но они не могут быть его настоящими союзниками. Они слишком дикие. Они не служат ничему, кроме собственного чудовищного голода. Если бы на нас пал взор Великого некроманта, то мы бы столкнулись с призрачными воинствами, а не с этими бездумными пожирателями плоти. Его колдовство опрокинуло наши врата, но оно не было направлено специально на нас. Он призвал великую силу и использовал её во всех преисподних. По всему Шайишу. Я сомневаюсь, что он вообще заметил наше существование. Протравленные — обычные дикари. Они понятия не имеют, что нашли, — Волант пожал плечами и налил себе вина. — Но они с тем же успехом уничтожат нас.

— Уничтожат нас? Как вы вообще можете такое говорить?

Князь помедли, а затем покачал головой и его голос снова стал ровным, спокойным, бесстрастным.

— Здесь я мало что могу сделать. Однако в столице совсем другое дело. С помощью верховной жрицы Лхосии я работал над новой защитой, новой Железной пеленой. Возможно, мы больше не сможем защитить весь Морбиум, но я отыскал способ укрыть непогребённых в столице, который сможет противостоять даже этой новой силе, которой овладел некромант. Я подарил ей мощную реликвию под названием камень Савана. В настоящее время она осматривает нашу оборону, а я же собирал в столице непогребённых, чтобы, когда она вернётся, сохранить их с помощью камня и обрядов Лхосии, — он допил вино и налил ещё одну чашу. — Я послал слово всем храмам. Каждый, кто ещё может, должен отправляться в столицу. Все выдающиеся были уничтожены или оставлены, — он сделал паузу. — Кроме твоего.

— Так вот почему погас свет, — Аурун посмотрел в темноту. — Могильная стража забрала непогребённых в столицу.

— Ты не слушаешь. Половина крепостей была разрушена. Они утонули в Сумерках. Души ушли. Оказавшись в сетях некроманта. А без поддерживавших их душ предков, выдающиеся ушли под мёртвые воды, — князь покачал головой. — И я не могу гарантировать, что все, кто смог сбежать, доберутся до Незыблемой крепости. Протравленных слишком много. Они захватили слишком много путей. Даже Могильной страже будет нелегко пробиться по путям, тем более отяжелёнными гробами с предками.

Шокированный Аурун покачал головой. Однако неожиданное воспоминание о трупах в клетках снаружи, заставило его недоверчиво рассмеяться.

— Этого не может быть, ваше высочество. Вы хотите заставить меня поверить, что за считанные недели Морбиум превратился из победителя в побеждённого. Это княжество бросало вызов некроманту веками. Как оно могло так легко рухнуть?

Князь Волант потягивал вино, изучая Ауруна поверх края своей чаши.

— За нами идут протравленные, — сказал он, игнорируя вопрос. — Мы слышали о них всюду, где проходили. Твой свет — последний на небе. Они идут за тобой.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что у нас есть лишь несколько часов на подготовку к обороне? Почему же мы всё ещё сидим здесь? Я соберу Могильную стражу и подготовлю баллисты. Лучники уже собраны. Я буду готов к нападению.

— Ты не слушаешь меня. От них нет защиты. По крайней мере, не здесь, на путях. Ты вернёшься в Незыблемую крепость. Все вы, и живые и непогребённые. У тебя есть несколько часов, чтобы подготовиться к отбытию и выполнить необходимые обряды, — князь оглядел комнату. — Бесплодные местечки — одна из крупнейших крепостей в княжестве. У вас здесь сотни непогребённых, в двенадцати коконах. Может быть — тысячи. Я не стану рисковать их потерей.

Аурун осел на стуле, пытаясь отмахнуться от обречённости, навеваемой словами Воланта.

— Это невозможно, — заявил он, повышая голос. — Мы не можем переместить непогребённого.

Глаза Воланта сверкнули, а подлокотники заскрипели так сильно, что, казалось, они их сейчас и вовсе расколет.

— Через несколько часов вы будете осаждены. Протравленные сперва уничтожат вас, а затем разрушат разделительные камеры. Каждая душа в этой крепости будет потеряна.

Аурун был в ужасе от мрачных мыслей князя. Как мог кто-то столь непритязательный, столь слабый в вере, править Морбиумом? Не было ли это пораженчество и отчаяние корнем всех проблем?

— Вы не понимаете, ваше высочество. Непогребённого невозможно переместить. А даже если бы это было не так, то в этом всё равно нет нужды.

Князь Волант встал, нависнув над Ауруном, мощь его фигуры только лишь подчёркивалась крохотными размерами комнаты.

— Каждый дворянин в Морбиуме сделал так, как я приказал. Все направились в Незыблемую крепость. Не подчинился только один ты. Только ты остался здесь, на путях, вне моей досягаемости, подвергая опасности души, которые я тебе доверил. Почему бы это, Аурун? И почему мы считай что ничего не слышали от тебя всё это время? Ты пытаешься что-то скрыть?

Аурун встал лицом к лицу со своим повелителем.

— Вы обвиняете меня в измене?

— Почему ты всё ещё здесь?

Аурун тряхнул головой, пытаясь совладать с душащей его яростью. Затем он махнул в сторону двери.

— Позвольте показать вам.

Внутренние спирали башни напоминали комнаты-ракушки, что вились, испуская свечение, пока они погружались всё глубже и глубже под поверхность Сумерек. Выдающиеся были построены не руками и инструментом, а выращены с помощью магии в те давние эпохи, когда боги ещё сражались вместе против Разрушительных сил, и их последователи могли черпать силу из эфирных ветров полными горстями. Это были костяные конструкты, бледные, полупрозрачные сосуды, сотканные из воздуха и подвешенные в безжизненном море.

Факелы разбежавшихся по улицам княжеских слуг очень быстро стали ненужными. Чем ближе они подходили к сердцу Бесплодных местечек, тем сильнее становился свет, исходящий от стен. По мере того, как они спускались всё ниже, становилось холоднее, а во влажном воздухе появился привкус соли. Аурун шёл бок о бок с князем, а впереди был пожилой священник Корсус с фалангой Могильной стражи, чьи доспехи мерцали в костяном свете.

На каждом перекрёстке их встречала пара жрецов, облачённых в одежды их ордена, но Корсос отмахивался от них своим костяным посохом и продолжал путь, бормоча молитвы, пока стражники пропускали их в самые отдалённые районы крепости. Наконец они достигли здания, ещё более грандиозного, чем предыдущие, построенного из той же замысловатой резной кости, что и остальные, но сверкавшего столь ярко, что Корсос был вынужден прищуриться, открывая врата.