Отель желаний - Аркади Алина - Страница 1

Лана

‒ Добро пожаловать в отель «Дэсэо», ‒ слышу краем уха приветствие Маши, и новый гость сообщает о брони на триста двенадцатый номер.

Бывает у нас редко, но на продолжительный период, занимаясь исключительно работой и важными делами в столице. Проблемы исключены, девочками не балуется, мальчиками тоже, вполне миролюбив, за чрезмерным распитием алкоголя не замечен.

Краткая характеристика, которая складывается в голове молниеносно независимо от моего желания. Привычка, выработанная годами, научила присматриваться к людям, для которых открываются двери нашего отеля. На сутки или больше, с дополнительными опциями и без ‒ не важно. Каждый является гостем, которому мы готовы угодить, исполнив любое желание, иногда даже самое неординарное.

Ничему не удивляюсь, насмотревшись на многогранность человеческого «хочу» за годы работы в отеле. Тысячи людей, которых видели мои глаза, запомнились, отложившись скрытой информацией в закоулках памяти. Если когда-нибудь встречу ‒ непременно узнаю. Чёртова память не желает стирать ненужные воспоминания, откладывая всё про запас, на всякий случай.

‒ Ланочка! ‒ Марк Захарович врывается вихрем, заражая всех своей добродушной улыбкой. Входит, и складывается впечатление, что из-за чёрных туч проглянуло тёплое весеннее солнышко, согревающее ласковым теплом.

‒ Доброе утро! ‒ встречаю мужчину, утягивая в свой кабинет на первом этаже. Беседа без посторонних глаз, как всегда, один на один самые важные вопросы.

‒ Я ненадолго, ‒ тут же оповещает, усаживаясь в кресло, ‒ через час самолёт на Мадрид.

‒ К чему такая спешка?

‒ Лана, я откровенно задыхаюсь в противной столичной весне, желая зелени и яркого солнца. ‒ Вопросительно поднимаю бровь, не веря в слова нашего хозяина. ‒ Ладно-ладно, ‒ поднимает руки, ‒ раскусила. Лена желает смены обстановки и заодно проведать Ларису с внуками. Они прилетали год назад, мальчишки выросли, повзрослели, а мы невероятно непутёвые бабушка с дедушкой, которые видят детей раз в год, ‒ заливисто смеётся. Мужской смех с приятной хрипотцой и низкими нотками. ‒ Я всё оставляю на тебя, как всегда, ‒ разводит руками, ‒ уверен, что не подведёшь.

‒ Конечно, Марк Захарович. Отель работает в штатном режиме, без происшествий и проблем. Доклад как обычно, по вечерам. Короткое сообщение об обстановке.

‒ Вот и ладненько. ‒ Лицо Кретова искажается, и он рукой надавливает на грудь, начиная задыхаться.

‒ Что с вами? ‒ успеваю подбежать и опуститься перед ним, стараясь заглянуть в лицо, покрывшееся испариной.

‒ В портфеле таблетки, ‒ с силой выдавливает и кривится, пугая меня.

Быстро нахожу, что просит Марк Захарович, и кладу ему на ладонь таблетку, протягивая стакан воды, чтобы запить. Закидывает в рот, обильно запивая водой и выдыхает, кажется, облегчённо расслабляясь.

‒ Сердечко пошаливает, ‒ отвечает на мой немой вопрос, ‒ в последнее время чаще, чем обычно. Лена и тянет меня в Испанию не только к дочери, но и чтобы загнать в клинику для диагностики и лечения. Старею, Ланочка.

‒ Какие ваши годы! ‒ почти взвизгиваю, желая подбодрить Кретова, по моим выводам поникшего и расстроенного.

‒ Так уже шестьдесят восемь, как-никак, пора мотору-то барахлить. Ну ничего, подлатают, и вернусь, как новенький, вот увидишь. ‒ Старается улыбнуться, но улыбка вымученная и натянутая, не предвещающая ничего хорошего.

‒ Правильно вас жена заставляет. Мужчины ‒ существа безответственные и всё, что касается здоровья, легкомысленно пропускают мимо ушей. Именно мы, женщины, и заставляем вас обращать внимание на самих себя. Иногда уговорами и аргументами, а иногда и поскандалить приходится. ‒ Сейчас вспоминается, как в подростковом возрасте затягивала брата к стоматологу. Он предпочитал выть от дикой боли, нежели сходить к специалисту для оказания помощи.

‒ Вот! ‒ указывает на меня пальцем. ‒ Ты будто её словами сейчас говоришь. Один в один. Вы меня, что ли, обсуждали? ‒ прищуривается, приподнимаясь с кресла.

‒ Нет, что вы, Марк Захарович, как я смею? Да и о ваших проблемах с сердцем знаю, но не думала, что всё серьёзно.

‒ Серьёзно, ‒ вздыхает, ‒ в моём возрасте любая болячка ‒ это серьёзно. Отнекивался до последнего, но сын настоял, встав на сторону Лены.

Никогда не видела сына Кретова. Он не появлялся в нашем отеле даже на праздниках семьи, сторонился скопления людей. Случайно так происходило или намеренно, непонятно. Я ведь даже имени его не знаю, в отличие от Ларисы, которую Кретов упоминает постоянно. Да и зачем мне это? Вряд ли когда-нибудь встретимся, а лишняя информация ни к чему.

‒ Я его никогда не видела, ‒ даю понять, что не понимаю, о ком он говорит.

‒ Почему? Видела. В прошлом году, когда мы день рождения Ларисы здесь отмечали. Он был. С женой и дочкой.

Перебираю всех гостей и никак не могу вспомнить Кретова-младшего, словно его образ не отпечатался в моей памяти. Намеренно или был не настолько важен? Я запоминаю всех, но его совершенно не помню.

‒ Я не помню, ‒ пожимаю плечами, всё же отчаянно пытаясь отыскать на задворках памяти хотя бы смутный образ сына Кретова. Ничего. Чистый лист и ни одной зацепки.

‒ Ты? Не помнишь? ‒ Гулкий смех разносится по небольшому кабинету, что показывает ‒ Марку Захаровичу стало лучше. ‒ Не верю! Ты всех помнишь.

‒ Его нет.

‒ Ну ладно. Вряд ли когда-нибудь встретитесь. Я к тому, что он слишком далёк от гостиничного бизнеса, давно развернувшись в другой сфере. Это и к лучшему ‒ помешанным на отелях должен быть кто-то один в семье. К тому же у него сейчас проблемы в семье… ‒ Кретов осекается, словно сказал то, что не предназначено для моих ушей. ‒ Не важно, ‒ машет рукой и встаёт, забирая портфель и небольшую сумку. ‒ Мне пора, Ланочка, Лена мне лицо обглодает, если не приеду к назначенному времени в аэропорт.

‒ Я провожу, ‒ подхватываю Марка Захаровича под локоть, по привычке почти повиснув на нём.

Небезразличен мне этот человек, сделавший слишком много для того, чтобы сейчас я была той, кем являюсь. Когда-то помог, увидев потенциал в худенькой девочке с карими глазами, больше похожей на подростка, и дал шанс выбиться в этой жизни дальше под своим чутким руководством.

‒ Напоминаю, в этом месяце перезаключение договора с Купером на ресторан.

‒ Помню, уже говорили с ним, остановившись на прежних условиях. ‒ Кретов идёт медленно, чтобы до выхода перекинуться парой слов о делах. Всегда так делает, уже закрывая дверь, решает самые важные вопросы. ‒ Прилетит сам.

‒ А вы?

‒ Я вернусь из Испании, как только он будет здесь. На договоре должна стоять моя подпись ‒ ты помнишь, на всё остальное работает доверенность на твоё имя.

‒ Он надолго?

‒ Как всегда, ‒ лукаво улыбается. ‒ Настолько, чтобы решить дела и успеть насладиться рыжей госпожой, ‒ почти шепчет, играя бровями. О да, мы друг друга поняли, зная о специфических запросах Купера. ‒ Горничная из Зои дерьмовая, но, увы, уволить не получится… по известным нам с тобой причинам. Так что, как и раньше, поручай ей пару номеров и проверяй работу. Пусть девочка считает, что она востребована.

‒ Как всегда, ‒ согласно киваю, подтверждая негласные договорённости, заключённые ещё пару лет назад. ‒ Приятного отдыха и… лечения, ‒ кричу вслед.

‒ Пока. Скоро увидимся, ‒ усаживается на заднее сиденье, на секунду остановив пронзительный чёрный взгляд на мне. На дне плещутся пустота и обречённость, уголки губ опадают, и Марк Захарович медленно закрывает дверь автомобиля.

Он невероятно постарел за последнюю пару лет, и почему-то изменения становятся мне заметны только сейчас, когда я, стоя под весенним противным дождиком, провожаю взглядом чёрный Мерседес, который увозит Кретова в аэропорт.

Странное чувство потери распирает изнутри, тоскливо посасывая под ложечкой ‒ я его больше не увижу. Гоню противные мысли прочь, отмахиваясь, как от назойливых мух, но в глубине души понимаю, что больше не загляну в эти глаза, смотрящие на меня с теплотой и толикой отцовской любви. Ещё несколько минут стою перед входом в отель, пока автомобиль окончательно не скрывается из вида, и, отгоняя гадкие мысли, возвращаюсь, чтобы продолжить рабочий день.