Князь тайги (СИ) - Брэйн Даниэль - Страница 15

— Палку! Давай палку! Палку неси!

Машинально я опустила голову вниз и увидела то, что они так искали. Длинную, толстую, с мое предплечье, ветку, отломанную ветром, а может, зверем, и подхватила я ее так же — как запрограммированный робот, отметив, что команде не подчиниться было нельзя.

— Неси палку!

Я налетела на Аркудова, он ослепил меня светом фонарика и остолбенело застыл, увидев меня с веткой наперевес, опустил телефон, и я даже сквозь белые пятна различила, как он открыл и закрыл рот.

— Палку неси, придурок, — одними губами сказала я, смаргивая и отбирая телефон, и вручила палку Аркудову, а потом, смотря на свет фонарика перед собой, обошла его и приблизилась к чему-то блестящему, мутному, запредельно большому, и остановилась. Свет падал на... черное зеркало. Черную дыру. Дальше я бы уже не пошла ни за что — разве что там, на месте Милены, были бы мои родители.

Стараясь не ослепить ее, я провела лучом по пугающей глади. Милена была по самую грудь в воде — торчали только плечи, шея и голова с выпученными глазами. Как она забрела туда, я не имела понятия, и зачем, но и я чуть не угодила в капкан.

Мимимишик стоял в полуметре от меня по колено в черной воде, до тонущей Милены ему оставалось шагов восемь-десять, но именно за эти восемь шагов можно было сто раз распрощаться с жизнью — поэтому он стоял и ждал, а я опасливо покосилась на его руки: нет, мне показалось, никакого оружия. Он завел руку назад и опустил мою с телефоном.

— Выключи.

Спорить я не стала. Быть может, ему удобнее будет так, без света, и надо беречь батарею. Я погасила фонарик, хотя Аркудов еще не подошел, перевела взгляд повыше — за спиной Милены были редкие, почему-то светлые на фоне ночи кусты, может, они светились из-за какой-то болотной флоры или кора отражала свет, или мне так казалось из -за того, что в глазах все еще были пятна, и за кустами будто бы кто -то прятался. Огромный, дышащий и живой. Я зажмурилась, снова открыла глаза — просто тень, возможно, другого дерева. Иллюзия из-за того, что я получила ярчайшим фонариком мобильного телефона, почти как взглянуть на солнце.

— Палку? — не поворачиваясь ко мне, приказал Мимимишик.

— Сейчас.

Аркудов и в самом деле всунул ему в руки палку, вышло, что я пророчица, и Мимимишик, перехватив поудобнее ветку, начал медленно, очень медленно продвигаться вперед, перед каждым шагом щупая перед собой топь. Жижа утробно взбурливала — раз, два, Милена взвизгнула, и болото обрадованно всколыхнулось.

— Заткнись! Или я тебя этой палкой. Не дергайся.

Я не сразу сообразила, что схватила Аркудова за руку. Я не дышала. В своей жизни я не видела человека, который мог вот так просто, на моих глазах, умереть, и я говорила не про Милену. Я не сводила взгляд с Мимимишика. Как можно так ошибаться в людях? Если она ему безразлична, зачем он идет за ней, если небезразлична. но нет, в таком ошибиться даже постороннему сложно. Она ему надоела, ему наплевать.

Аркудову, впрочем, тоже. Как и мне.

— А ты тоже наложил кирпичиков, да, Игорек? — ухмыльнулась я, и было похоже, что Аркудов мои слова не расслышал. Он тоже следил, как Мимимишик идет вперед — чавк, плеск, чавк, плеск, того и гляди его нога соскользнет, как моя пять минут назад, только среагировать он уже не успеет.

Я тоже могла оказаться на краю гибели, как эта безмозглая идиотка. И все потому, что меня понесло куда-то от безопасного места. Звериный запах... мне показалось, он нагнал меня здесь.

— Руки. Правую. Держись. Крепче. Вторую.

Я поймала сердце где-то в районе пупка. Мимимишик потянул палку, и она заскользила в хватке Милены, болото обрадованно облизнулось и пошло крупными складками, тень за кустами выросла — нет, не может быть.

— Дура. Еще раз. Крепче держись. Больше тащить не буду. Поняла?

Мимимишик дернул Милену одним рывком, и она с мерзким чавканием вылетела из болотного плена, шлепнулась в жижу прямо перед Мимимишиком. Тот равнодушно, брезгливо поднял ее за шиворот перемазанной куртки и так же медленно, щупая палкой коварную гладь, пошел обратно.

Может быть, Милена прибавила ему вес критически, или причина была в чем -то еще, но Мимимишик двигался медленнее и еще осторожнее, чем прежде. Болото словно вздыхало под ним, но он благополучно дошел до нас и швырнул Милену на землю. Я услышала, как он тяжело дышит — но не взволнованно, просто физическая нагрузка.

Я разжала пальцы и сразу увидела, как Аркудов потер запястье: прихватила я его неслабо. Потом он дернул меня за рукав, и я сунула ему его телефон. Милена всхлипнула.

— Ты как, цела?

Я могла бы не спрашивать. От Милены воняло, как из помойной ямы, и она была вся в дерьме пусть не по уши, но точно по грудь, и сначала я зажмурилась, схватилась за переносицу, потому что в моем понимании болото не должно было так вонять, потом неожиданно поняла, что это совсем не болото. И не зверь. Не сейчас.

— Вообще ты лежишь на куче дерьма.

Я отступила на шаг, не желая еще и в этом испачкаться, Аркудов наклонился, подал Милене руку и рывком поставил ее на ноги. Мимимишик ушел, но ждал нас, мигая фонариком. Вспышка — темнота, вспышка — темнота, умно, чтобы не посадить батарею.

— Пойдем, — деревянными губами проговорила я, — иначе она тут через пять минут от холода околеет.

Добавлять, что меня и саму начинает трясти, я не стала. Аркудов выпрямился, но не двигался. Я обтерла пальцы о штаны, готовая отвесить пощечину сначала ему, а следом — Милене, я предвидела, что у нее начнется истерика, она уже дергалась, смотря в землю, точнее сказать — в никуда, но Аркудов для истерики был слишком. нормальным?

— Куда ты. — начала я и осеклась. То, что я приняла за заросли, за болотные кусты, может, за дерево, кривое и низкорослое, было живым. Оно теперь шевелилось, и это были не ветви — лапы?..

Руки?

Там человек?..

Аркудов разблокировал телефон. Я отступила. Я чувствовала, что пора было бежать, но ноги отказывались повиноваться. Я даже двинуться не могла — там, на островке, было что-то манящее, гипнотизирующее. Такое, чему сложно сопротивляться. На болоте есть разные газы, вспомнила я, они по-разному влияют на человека, что если мы сейчас уже все...

Свет фонарика не доставал до кустов, терялся, таял, рассеивался, плыл по обманутой черной глади, там, где прошел Мимимишик, торчали теперь пучки сгнившей травы, и что -то впереди слабо светилось — нет, не глаза. Две неширокие полосы сантиметрах в тридцати от земли, две полосы выше. полосы зашевелились, сделали шаг, другой, Милену за моей спиной вывернуло, возле кустов плеснуло.

Две полосы резко ушли вниз, их сменили другие — четыре, метнувшиеся вперед, две — разошлись, ударили по болоту, две другие снова пошли вперед, гладь беззвучно раззявила черную пасть и тут же сомкнулась.

Глухо, как сытый вздох, лопнули пузыри.

— Зверь какой-то, — незнакомым эхом отозвался Аркудов. — Или ветка упала. Да?

— Да, — кивнула я, сжимая зубы, чтобы они перестали издавать предательский стук, развернулась и почти бегом направилась к нашему лагерю — на свет фонарика: вспышка

— темнота, вспышка — темнота.

Темнота. Черт. Если я опять сделаю неверный шаг.

Я нагнала Мимимишика, и грудь перестала наконец сдавливать металлическая, с неожиданным привкусом крови на губах решетка, а Мимимишик, казалось, был рад, что хоть кто-то из нас в ладах с головой. В следующий миг нас настигла истерика Милены. Судя по звукам, она пыталась вырваться от Аркудова, тот старался ее увещевать и не выпускал, держал крепко — что и логично, всех достало ее разыскивать и спасать. Я болезненно скривилась — кто победит в этой схватке, физическая сила или полная дурь, тоже силы немалой, но Мимимишик каким-то чутьем понимал, где фигня, где опасность. Так какого же черта, подумала я, ты свалил, козлина, ты что, не увидел, не знал, что эта идиотка опять начнет вытворять, или наоборот — знал, поэтому свалил все на нас?